– Хорошо, – нехотя буркнула я. – Я буду молчать.

– Бываешь ведь нормальной, – ухмыльнулся Маркус и начал аккуратно наматывать трос себе на запястье. Он старательно делал витки до тех пор, пока наши запястья не соприкоснулись, и спрятал полученный металлический браслет под рукав куртки.

– А, может, не будешь маяться ерундой и снимешь это с нас обоих? – предложила я, даже не ожидая, что он согласится.

– Нет.

Ну кто бы сомневался.

Маркус взял меня за ладонь и уверенно пошел к забору постоялого двора. Я вздрогнула от его крепкого пожатия. Столько равновесия и решимости было в его прикосновении. Если бы мы встретились при других обстоятельствах. Если бы я только держала язык за зубами, когда нашла его в лесу…

Мой спутник толкнул калитку в высоких воротах, и мы вошли в широкий пустой двор. Под ноги бросилась неизвестно, откуда взявшаяся курица, и Маркус об нее споткнулся, тихо выругавшись. Птица, теряя перья, в панике куда-то сбежала.

– Кошачья грация, – шепнула я своему спутнику. Маркус скривился и сжал мою ладонь до боли, заставив пискнуть. – Хотя мне все больше кажется, что ты относишься к семейству козлорогих, – просипела я.

– Ты не умеешь держать рот на замке? – прошипел мужчина. – Ты однажды поплатишься за свой длинный язык.

Он пошел к двухэтажному зданию из сруба. По пути я рассмотрела пустое стойло и пару деревянных одноэтажных строений. Похоже, клиентов у этого постоялого двора нынче не было.

Зайдя внутрь, Маркус повел меня к стойке, лавируя между пустыми столиками со стульями, лежащими на них сверху. Здесь было полнейшее запустение. Я издалека заметила за прилавком тучного лысеющего мужчину, одетого в серую рубаху с длинным рукавом и темно-серый фартук.

– Проклятье, жаль, что не женщина, – проворчал себе под нос Маркус.

– Почему? – не выдержала я. Ответа я не получила.

Заметив посетителей, хозяин двора зевнул и нехотя повернулся к нам.

– Чем могу помочь? – широко улыбнулся он.

– Какое счастье, наконец-то мы нашли людей в этом лесу! – воскликнул Маркус. – Прошу прощения, я понимаю, что это будет нагло с нашей стороны, но не откажите нам в помощи. На нас напали разбойники в дне пути отсюда, нам чудом удалось от них сбежать, но мы потеряли абсолютно все, что у нас было. Моя бедная жена так испугалась… – он оглянулся на меня, и я даже вздрогнула от неожиданной перемены в его взгляде. Маркус переплел наши пальцы и поднес их к своим губам. Их мягкое прикосновение к моим костяшкам, – и я поняла, что пропала, глядя в его глаза цвета сердцевинок ромашек. Он настолько искренне на меня смотрел, с такой теплотой, что я невольно подалась к нему, будто он и вправду что-то ко мне чувствовал, и между нами что-то было. Маркус ласково мне улыбнулся, от чего я растаяла еще больше, и снова обратился к трактирщику: – Я вез ее на лечение, но нам так и не удалось добраться до города. Мы ужасно устали, и столькое пережили. Все, что у нас осталось – это несколько монет. – Маркус сунул свободную руку в карман и положил на стол меньше десятка монет. Я чуть не фыркнула вслух: этого могло бы хватить едва ли на пару буханок хлеба, но никак не на ночлег, даже в столь захолустном заведении. – Если есть такая возможность, позвольте нам переночевать у вас. Я не прошу милости, я готов отработать физическим трудом, уверен, что вам пригодится помощник. Вы бы сделали доброе дело…

Трактирщик удивленно распахнул глаза. Он перевел взгляд между Маркусом и мной, задержав его на наших сомкнутых ладонях.

– А чем… больна-то? – он кивнул на меня. Маркус подманил его, и когда тот наклонился, что-то шепнул на ухо, но мне не удалось расслышать его слов, что меня крайне обеспокоило, ведь лица обоих мужчин приняли крайне прискорбные выражения. Этот болван что, сказал, что я при смерти? Хозяин постоялого двора тоскливо вздохнул и, подперев голову рукой, перебрал монетки, выложенные перед ним на столе.

– Что ж с вами делать… – протянул он. – Ну, хорошо. С посетителями сейчас совсем глухо. А ты, смотрю, парень крепкий, найдется у меня для тебя работенка.

– О, это прекрасно! – Маркус просто-таки расцвел. – Могу я оставить свою жену, чтобы она отдохнула, пока я буду занят?

– Конечно, идем, – ответил трактирщик.

Я удивленно последовала за Маркусом. И вот эта притянутая за уши история сработала? Как он вообще это делал? Он умел гипнотизировать людей, и все с ним на всё соглашались? Иной причины я не видела. Трактирщик так легко согласился пустить нас переночевать практически бесплатно! Но рвение Маркуса меня несколько беспокоило. Похоже, он в буквальном смысле готов жилы рвать, лишь бы дотащить меня туда, куда он хотел. Такая целеустремленность в моей ситуации мне не нравилась.

Мы поднялись на второй этаж по деревянной лестнице с грубыми перилами. Трактирщик подвел нас к дальней комнате и дал Маркусу массивный ключ.

– Вот вам комнатушка. Не хоромы, но отдохнуть сможете.

– Благодарю, – улыбнулся Маркус своей идеальной сияющей улыбкой, от которой, наверно, мгновенно растаяли бы в лесах остатки снегов и зацвели разом все подснежники. – Нам многого и не надо. Одну минутку, я поговорю с любимой – и расскажете мне, в чем вам нужна помощь.

– Хорошо, – пожал плечами мужчина и снова посмотрел на меня с сожалением. Да чем же я таким болею-то?

Маркус отпер дверь, и я завороженно зашла за ним следом. Но как только мы остались наедине, все тепло, исходящее от него, мгновенно рассеялось, уступив место его привычному ядовитому холоду, пробирающего до самых костей. Мне показалось, что меня окатили из ушата ледяной водой посреди снежной зимы, и я бессильно сникла, мгновенно начав тосковать по тем нескольким мгновениям нежности, выхваченных украдкой у Маркуса.

Мужчина быстро окинул взглядом крошечную комнату, на ходу разматывая трос. Скошенный потолок, дверка сбоку, наверно, ведущая в ванную, кровать, кажется, полуторная, не очень широкая, застеленная вязаным пледом в квадратик, пошарпаный письменный стол и стул. Стул… Двинуть Маркуса по голове стулом и сбежать… Руки сами потянулись к его спинке, но я забыла о тросе, который, словно леска, дергающая удочку, привлекла внимание Маркуса. Он оглянулся, когда я уже вцепилась пальцами в спинку мебели.

– Стул? – спросил он ледяным тоном, от которого побежали мурашки по спине. И этот человек пару минут назад с такой невероятной искренностью называл меня любимой, что я даже умудрилась поплыть.

– Какой стул? Ах, этот стул, да действительно, стул, – судорожно ответила я и поспешила убрать руки за спину. – Понаставят, вот это, мебели в комнате… понимаешь…

Маркус отщелкнул со своего запястья наручник и потянул меня к кровати. Не успела я опомниться, как уже была прикована к ее железной спинке.

– Сиди и не шуми, я скоро вернусь, – бросил он.

– Ты что, вот так бросишь меня тут прикованной? – возмутилась я. Так у меня не будет ни шанса на побег.

– Да.

– А если я захочу в туалет? – спросила я, не зная, что еще придумать.

– Потерпишь, – раздраженно ответил мужчина.

– Я написаю на кровать.

– Что?! – Маркус удивленно открыл рот, а затем скривился. – Ты этого не сделаешь.

– Сделаю, вот увидишь, – пообещала я. – Прямо на эту кровать, как только ты закроешь дверь. А потом ты будешь хозяину объяснять, почему кровать мокрая. И спать на ней будешь.

– Твою ж... – прорычал Маркус сквозь зубы.

Он дернул меня за руку и снял наручник. Следом за этим он схватил меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Только попробуй что-то выкинуть… – тихо произнес он с такой пугающей интонацией, что лучше бы как обычно прикрикнул. Я испуганно кивнула, насколько позволяла его жесткая рука, и он отпустил меня. – Дверь заперта, даже не пытайся дергать, – бросил он напоследок и ушел. В замке щелкнул ключ, и я осталась в мертвой тишине пустого постоялого двора.

Я немного посидела на кровати, давая Маркусу время отойти подальше. Или просто отойти от двери. Он мог остаться под ней и подождать, не попытаюсь ли я выйти. Да и давно я не отдыхала на кровати. Обычно я ночевала на земле или крайне жестких койках и на полу. Я бухнулась на покрывало, блаженно вздохнув. Не слишком мягко, но все же. Если Маркус ушел зарабатывать нам на проведение ночи в этом месте, у меня было достаточно времени на то, чтобы отсюда выбраться.