– Что это?

Медведь взглянул на меня и тихо усмехнулся:

– Этим пользуются технеры, чтобы предотвратить беременность. Думаю, пока еще рано о таком думать. Я не хочу насильно привязывать тебя к себе подобным образом.

Я отвернулась в сторону, смущенная тем, что Джон возвышался передо мной обнаженным и надевал какой-то кружок на член. Неужели это то, чего я хотела? Джон был моим другом. Другом, влюбленным в меня по уши. Может, смысл не в том, чтобы любить. А чтобы быть любимой?

Джон навалился на меня, прижимая к ложу из шкур и крепко обнимая. Устроился между бедер, тяжело дыша на ухо и без остановки осыпая меня поцелуями. Мне казалось, что это глупый сон. Не могла я вправду быть с Джоном. Он ведь… друг…

Я почувствовала давление внизу живота и легкую боль. Поморщилась и тихонько заскулила, но было совсем не так больно, как с Маркусом. Все было совершенно не так. Я ничего не чувствовала. Прикосновения Джона не сводили с ума, его поцелуи не разжигали во мне пламя. Даже мое лоно словно не согласно было его принимать и отключило те ощущения, которые мог вызвать Маркус одними лишь пальцами.  Интересно, как было бы с ним?  Был бы это вулкан ощущений? Не могло быть так, что секс – это лишь механические движения, не приносящие больше ничего. Ничего. Пустота, заполненная не тем, кого я хотела. На глаза навернулись слезы, и я зажмурилась, пытаясь не слышать шумное дыхание мужчины у моего уха, не ощущать в себе его член, его руки на своем теле, своей груди. Все было неправильно.

Внезапно Медведь утробно зарычал, и резко дернулся во мне так, что я ощутила боль. Несколько резких, грубых толчков, похожих на конвульсии, и его хриплый стон. Я лишь кукла, позволившая ему исполнить с собой то, чего он так долго хотел.

– Фиалочка, я люблю тебя… – раздался шепот возле моего уха, и из глаз потекли на шкуры слезы, затекая мне в уши, запутываясь в выбившихся прядках волос. Я тихо шмыгнула, и почувствовала, что Джон из меня вышел. Все закончилось.

– Что это… – произнес он. Сквозь полудрему, в которую я начала мгновенно проваливаться, услышала его удивление. Я почувствовала влагу между ног, но меня это совершенно уже не заботило.

– Это кровь… – растерянно добавил Медведь. – Ее ведь не было вначале, я бы заметил. Неужели ты была девственницей?

Я бы и не задумалась об этом, если бы Джон внезапно не бросился ко мне обратно, снова сковывая в капкане рук и осыпая поцелуями.

– М-м-м… – неоднозначно потянула я, пытаясь увернуться от его губ, от которых мне становилось тошно. Наверно, рана, оставленная Маркусом, не успела зажить до конца, и закровоточила, вводя Медведя в заблуждение.

– Я-то, дурак, думал, что ты с ним… а ты… О Безымянные, как же я тебя люблю, моя родная, моя хорошая девочка, – шептал без остановки Джон, врезаясь каждым словом в мое сердце, словно острыми ножами. Я обманула его, сама того не зная. – А я был так груб с тобой и напорист, еще и кончил слишком быстро. Я столько мечтал об этом, что не смог сдержаться дольше… Прости, если сделал больно, Фиалочка, обещаю, это первый и последний раз, когда я причинил тебе боль, физическую или душевную. Я все для тебя сделаю, – продолжал шептать Медведь, убаюкивая меня. – Хочешь, уйдем отсюда, я брошу эту общину, вернусь в наш город. Или пойдем туда, куда ты скажешь. Что угодно, лишь бы ты была счастлива.

Он укутал меня в еще одну шкуру, укрывая от холода ранней весны, и лег рядом.

– Спи, цветочек, завтра все решим.

Медведь тихо поцеловал меня в макушку и немного отодвинулся. Меня обнимало лишь импровизированное одеяло. Совсем не так, как делал Маркус. Он всегда прижимал меня к себе покрепче. Я ощущала одиночество, даже находясь в комнате с Медведем. Наверно, он хотел, чтобы я отдохнула, потому отодвинулся подальше на своей звериной кровати. Маркус бы наверняка не оставил меня так быстро в покое. А Джон сразу отвернулся к стенке… Хотя, может, все не так уж и плохо. По крайней мере, он меня любит. Он меня не предаст, никогда не предавал. Он настоящая каменная стена. В конце концов, он из моего народа… Может, со временем я забуду Маркуса, и Джон сможет вытеснить его из моего сердца своей заботой и любовью. И тогда я обрету свое счастье.

Я закрыла глаза и мгновенно провалилась в хмельной сон без сновидений.

Глава 18. Проигравшие.

Какой-то шум настойчиво вдалбывался в мой глубокий тяжелый сон. Он стучал то громче, то тише, короткими очередями и единичными ударами. Мне размыто снилось, что кто-то бьет молотком по стене, но звук становился все громче и я, в конце концов, нехотя проснулась, недовольная тем, что меня разбудили. Алкоголь еще не полностью растворился, и голова немного кружилась и гудела. Я услышала какие-то посторонние шорохи и топот в комнате. Осторожно сев на кровати, я увидела торопливо одевающегося Джона.

– Что происходит? – спросила я, и он бросил на меня обеспокоенный взгляд.

– Оставайся тут, – ответил он тоном, не терпящим пререканий, и направился к двери. Я снова услышала где-то совсем близко быстрый перестук и… крики. На улице раздавались крики, мужчин, женщин. Это был не стук, а выстрелы! Я вскочила с кровати следом за Джоном.

– Что случилось?! – я начала судорожно искать обувь, но ее нигде не было, и я бросилась за Джоном в одних носках, увидев лишь его спину в проеме. Он захлопнул дверь за собой, даже не оглянувшись на меня.

Я заколебалась, не решаясь последовать за ним, но по ту сторону двери снова раздались выстрелы. Кто-то напал на деревню. Но если я останусь в доме, то не буду знать, на чьей стороне перевес, и не смогу действовать согласно сложившейся ситуации. Я просто не могла позволить себе оставить Джона.

Я взялась за дверную ручку и рванула тяжелую дверь на себя. Холодный ветер ударил в лицо, голова закружилась, и я выскочила на улицу, сразу же отбежав от двери в сторону большого дерева, что росло рядом с ним. Когда я оглянулась, моим глазам предстало побоище. В предрассветной мгле я разглядела людей, что лежали на земле и не двигались. Мимо деревьев тенями мелькали чьи-то фигуры. По ушам время от времени ударяли оглушающие выстрелы какого-то оружия, которые раздавались, казалось, сразу со всех сторон.

В этом беспорядке я заметила Медведя и бросилась к нему, не зная, что делать, но остановилась, не добежав несколько шагов. Джон стоял боком ко мне, лицом к какому-то мужчине в черной одежде, направившем на него длинное дуло оружия. Сердце пропустило удар, и сразу же застучало в голове, пытаясь заставить ее придумать, что делать. Еще мгновение, и Джона просто пристрелят. Я должна была что-то предпринять, отвлечь нападавшего, потому я резко присела и подхватила с земли камень, намереваясь бросить его в голову мужчины в шлеме. Выиграть хотя бы минуту времени для Джона, чтобы он мог воспользоваться большим топором-секачом, зажатым в руке. Но Медведь заметил меня. Он оглянулся, и я поняла, что он смотрел куда-то мимо, за мою спину.

– Забери ее! – крикнул Медведь.

Мою талию крепко обхватили чьи-то руки, отрывая от земли, и я замахала руками, намереваясь отбиться, все еще следя взглядом за Медведем, стоящим напротив врага. Он поднял руку с топором, и время остановилось. Воздух взорвался выстрелом.

– Не смотри! – крикнул знакомый голос над ухом.

Но я смотрела.

Видела каждое последнее мгновение. Как пуля вонзилась в лицо Медведя. Как вылетела из затылка кровавым фонтаном с какими-то ошметками. Как его голова превратилась в багровое месиво. Как мой друг, большой, сильный, веселый, надежный, один из лучших в мире людей, которых я знала, медленно падал. Как земли коснулась лишь пустая оболочка, в которой больше не было Джона. И больше никогда не будет.

Я закричала, срывая голос, оглушая сама себя собственным криком отчаяния. Кто-то потащил меня назад, в сторону леса, сжимая меня настолько крепко, что я не могла и пошевелиться.

– Я не могу его бросить!.. – просипела я, пытаясь остановить похитителя.

Нельзя было вот так уйти, оставив Джона неотмщенным, оставив просто лежать посреди леса. Даже не похоронив его. Перед глазами по кругу проигрывалась яркими вспышками увиденная картина. Последние мгновения жизни Медведя. Я ничего не видела вокруг себя, ни кто меня тащил, ни куда. Силы покинули меня, когда я окончательно сорвала голос, и ноги предали, заставив упасть на землю. Кажется, я поранила колени и ладони при падении. Чьи-то руки подхватили меня подмышки и взвалили на плечо, переворачивая очертания мира, плывущие дрожащими волнами сквозь плотную пелену слез, и мои мысли вверх ногами. Я безвольно опустила голову. Сознание в последний раз вспыхнуло перед глазами и погасло, ограждая и оберегая меня от пережитого.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: