-Не ори, придурок. Нас могут спалить, заткнись.

Только это не подействовало и тогда Севу просто затолкали в ванную под кран. Из-за того криков было еще больше.

Только минут через десять вышел второй лица которого я так и не увидел. Голос его мне тоже казался не знакомым.

Сева больше не появлялся. За окном было темно когда я проснулся и понять который час я не мог. Сколько прошло времени с похищения Ксюши? А сколько его понадобиться Тоше, что бы поиздеваться над слабой девушкой, только бы насолить мне?

С ума схожу от таких мыслей. Тяну и зубами грызу крепкие веревки, прошу мужика сидящего в темном углу отпустить меня, но ничего не выходит.

Звонок сотового разрывает гнетущую тишину.

-Да. Он в сознании.

Он встает и идет ко мне. Я видел его в автосалоне у Виктора. Он стоял на кассе и казался нормальным парнем.

-Это Антон.

Я беру трясущейся рукой телефон и прислоняю к уху.

-Если только… с ней…что случится…ты труп, Тоша.

-У-у-у-у, боюсь, боюсь. А теперь слушай внимательно меня, младший братик. Твоя девочка у меня, если ты все сделаешь как надо – я ее отпущу. Только давай без не нужного героизма. Окей?

Что я могу сделать сидя привязанный к батарее? Только тянуть время, но надеяться мне все равно не на кого.

-Я согласен.

-Вот и хорошо.

-Только давай убедимся, что с Ксюшей все в порядке и ты ее отпустишь.

-Как скажешь, Максик. Поговори с моим братишкой.

В трубке тишина и когда я уже отчаялся услышать хоть что то, раздался слабый голос моей девочки.

-Максим?

-Ксюша. Как ты? Я вытащу тебя оттуда, обещаю.

-Утю-тю, а девочка у тебя оказывается бракованная. Зря стараешься, братик, тебя не слышат. Но я обещаю, что не трону ее. Только выполни мою маленькую просьбу.

В телефоне раздались короткие гудки и открылась входная дверь. Довольный Антон прошел прямо ко мне и протянул ручку.

-Я принес бумаги, в которых ты добровольно отказываешься от своего наследства в пользу твоего опекуна. Подписывай.

И протягивает во второй руке документы.

-Нет.

-Тогда я продам сначала тебя, а потом и твою девку. Поверь мне младший братец, что я знаю таких людей, которые не пожалеют денег за такие красивые глазки, как у тебя и твоей девочки. А, если добавить к этому, что искать тебя не будут, то сам расцени во сколько может мне обойтись продажа никому не нужного раба?

Ощущения такие словно во рту полно желчи. Все его слова пропитаны бредовым ядом, и у меня не остается сомнений, что Тоша рехнулся. Ненавижу его!!! За все, ненавижу. За мое искалеченное его уродскими выходками детство, за то что жив вместе со своим отцом и живут в доме моей покойной матери, за то, что из-за их жадности я лишаюсь своего наследства.

-Подписывай, Максик, не торгуйся.

Переборов отвращение задаю самый главный вопрос:

-Как я могу надеяться, что девушку ты не тронешь?

-Никак. А можешь и надеяться.

-Ублюдок. Мразь. Скотина.

Я кидаю ему оскорбления в лицо, а он только смеется. Дождавшись моего затишья вновь протягивает мне ручку.

-Макс, я голодный из-за тебя. Еще я девушек давно не видел и не общался с ними близко. Но, если ты подпишешь, обещаю не трогать твою. Давай, пиши.

Себя не жалко, но рисковать Ксюшей я не могу. Беру бумаги и расписываюсь в указанных местах. Все. У меня больше ничего нет. Только боль воспоминаний и обида на злую судьбу. Я ведь Ксюше после всего этого в глаза взглянуть не посмею.

Не слушаю смешную благодарность Антона и полностью погружаюсь в себя.

Видимо я сильно задумался раз не заметил того, что остался в комнате один. Антон и тот, что меня охранял ушли. Сева пока не проходил, а на полу не далеко от себя я увидел свой телефон мигающий и с выключенным звуком.

Вытянув ногу подталкиваю его к себе. Только со связанными руками вряд ли получится позвонить.

Новое сообщение. Ксюша. Очень надеюсь, что оно от нее. Не придумав ничего другого снимаю ботинок и провожу пальцем по экрану. Не получается. Еще и еще раз. Ну давай же. Вот, открыл.

Ксюша «Я дома. Со мной все хорошо».

Расслабляясь, приваливаюсь к батарее и шевелю онемевшими пальцами рук. В голове, как и на душе пусто. У меня не осталось ничего. И я вновь один. Глупо было надеяться на что то другое с моим то везением. Смех истерикой пережитого рвется наружу разбиваясь об серые стены. Слезы накопившихся обид текут по лицу и противно щекочут кожу. Противно, что я такой неудачник. Что оказался не нужным ни кому. Противно от такого существования на свете. Ни кто! Ни кому! Сам себя ненавижу за это!

-Максим.

Голос звавший меня рвет душу еще больше от того, что я помню его с детства. Так говорил мой отец, но его для меня больше нет.

-Максим, сын.

Не от имени произнесенного моим воспоминанием, а от другого слова я открываю глаза и смотрю на человека, которого давно для себя похоронил. Мой отец. Вот он, сидит напротив меня и развязывает мои руки. Растирает запястья и помогает мне подняться.

-Давай, поднимайся и пойдем от сюда. Я увезу тебя в другое место, в другой город, в другой мир…

Он говорит еще и еще, но на пороге я отталкиваю его из последних сил бью в челюсть. Только сейчас замечаю еще Гришу, который поддерживает моего бывшего для меня отца.

-В другой мир? Куда? Зачем мне ехать с тобой в другой город, если здесь лежит моя мать? Что ты можешь мне дать кроме пустых надежд? Мне уже давно ни кто не нужен. Да и зачем теперь я тебе? У меня нет компании матери, я ее обменял на свободу любимой девушки, которой у меня скорее всего тоже больше нет! Да пошли вы все, ненавижу вас! Предатели!

Срываясь на крик бегу вниз. Только окончательно промочив ноги заметил, что так и не одел второй ботинок. Да и телефон остался, где-то в одной из старых квартир.

А ноги сами меня привели к дому Ксюши. Не опуская руки жму на звонок. Откройте!

Только когда мою руку сбрасывают с кнопки звонка поднимаю голову. Сил нет гнуть из себя приветливого посетителя. Да и интересует меня только один вопрос:

-Ксюша, как она?

-В порядке. Как я понял в моей помощи больше нет смысла, поэтому уходи и не возвращайся. Я тебя однажды предупредил, больше повторять не стану.

И захлопнул калитку.

А я продолжал стоять на осеннем ветру в одном ботинке.

-А ты даже не можешь быть Золушкой, Максим Когтев.

Разговаривая сам с собой я побрел по ночным улицам. Давно перестал чувствовать холод. Осталась только пустота и полное равнодушие ко всему. Когда уже начал пошатываться я сел на скамейку. Только прикрою глаза и вновь пойду. Все равно нельзя оставаться здесь на всю ночь. Удивительно, что до сих пор менты не остановили. Мой видок был тот еще, а документы походу потерял.

Хотя нет, луче бы арестовали. В камере по любому теплее, чем на улице.

Так и не открывая глаз я заснул. Провалился в спасительную пустоту, которая встретила меня своими теплыми объятиями.

Ксюша.

Мой хрупкий мир рухнул. Это случилось в тот самый момент, когда я получила письмо от Максима. Спустя почти месяц после моего похищения, мне Роман передал белый конверт, который не был даже подписан. Всего несколько слов, а в конце «Прощай».

Я в немом оцепенении смотрела на скупую строчку написанную его рукой сквозь пелену слез бегущих по моим щекам и крупными каплями падающих на лист оставляя безобразные за собой кляксы.

Максим уехал. Забрал документы из института и даже не попрощался со мной лично. Значит, на столько я была ему небезразлична, что не заслужила даже прощального разговора? Каждую секунду твержу себе, что я сильная и выдержу это, но каждую вторую секунду сердце вновь и вновь разрывается от тупой боли разъедающей душу.

Знаю, что сама тогда бежала из парка, сама хотела первой оставить его. Но я тогда была на грани, меня обидели, а вот Максим клялся, что для него мои проблемы со слухом не важны. Я хотела защитить свое сердце. Думала получится жить без любимого человека, но как же я тогда ошибалась. Знала ведь, что ничего у нас не выйдет, но все же подставила сердце под удар. И это было моей самой главной ошибкой.