-Помогите, кто-нибудь,?!

Кнопка вызова! Жму, и спустя минуту забегает медсестра.

-Что..?

-Максим, его увели. Угрожали пистолетом и увели. Вызовите полицию, пожалуйста.

Надо встать, самой идти и позвать охрану. Сообщить деду, что Максим у Антона.

Приподнимаюсь на дрожащих руках, но медсестра бросается ко мне и не дает подняться.

-Куда? Вам нельзя вставать. У вас угроза, быстро ложитесь на место и не волнуйтесь.

-Вы только сообщите охране, срочно. Пока он не увез его далеко.

-Сейчас, сейчас.

Женщина достала из кармана сотовый. Быстро набрала номер и заговорила:

-Константин Игнатьевич. Вчерашняя пострадавшая с огнестрельным, думаю вам надо зайти. И, еще, ее молодого человека увели, угрожая пистолетом. Хорошо, я все сделаю.

Отключив телефон, она выбежала из палаты.

Где была охрана? Как Антон прошел в здание? И вообще, почему он жив и вновь отравляет нам жизнь?

В коридоре раздавались тяжелые шаги, громкие тревожные голоса, а под окнами больницы оглушительный вой сирены скорой помощи.

Эти звуки такие непривычные и чужие. Я не хочу их слышать, я их боюсь. Для меня, столько лет прожившей в полной тишине – это не просто шок. Это как выбросить человека не умеющего плавать в открытый океан. Я вздрагиваю от каждого шороха, от собственного голоса, от своих всхлипов в беспомощности моей ситуации.

Ребенок. Накрываю живот руками, где начинается тянущая боль. Еле чувствительная, но она заставляет сжиматься мышцы живота.

-Не бойся, маленький, все будет хорошо. Тихо- тихо. Папочка вернется к нам и мы будем все вместе. Все, все, тих –тихо.

Но боль нарастала и сковывала тело.

-Так, что тут у нас?

-Больно, помогите.

Я с мольбой смотрю на доктора, который, по всей видимости, совсем недавно разговаривал с Максимом.

-Яночка, УЗИ срочно, и вколи успокоительное. И, еще капельницу – я все написал. Живее. Если начнется кровотечение мы ничего не…

В палате, где я лежала одна на больничной кровати, столпилось множество людей в белых халатах. Мне сделали укол внутривенно и я стала расслабляться. Только все продолжала закрывать рукой живот и молиться, что бы с моими самыми любимыми ничего не случилось. На краю сознания услышала, как в палате заговорили мои родители и дедушка.

-…Ксюша, милая моя девочка, что же с тобой случилось?

-Деда, Максим…найди его, пожалуйста…

Голоса слились в сплошной гул, в котором я уже ничего не могла разобрать, уплывая в целебный сон.

Максим.

Холодно. Я понимаю, что сижу привязанный и мокрой одежде. Чувствую себя так словно сижу, как обдолбаный нарик и пытаюсь прийти в себя. Трясу головой, чуть освежая память, кручу кистями рук ослабляя веревки.

-О, проснулся? Давай приходи в себя у нас еще куча дел. Скоро должен твой отец подъехать и обменять тебя на денежки.

Антон! Конечно, как же без него? Такое уже было три года назад, тогда он тоже обменял нашу с Ксюшей свободу на деньги моей компании. Сейчас ничего не изменилось, ему все так же нужны деньги.

-Урод. Подавиться не боишься?

Я получил удар в челюсть от этого ублюдка, но на мое мнение это не повлияло.

-Все равно ты мразь.

Еще один удар, но мне плевать. Там, в больнице, сейчас моя девушка переживает обо мне, а ей ни как нельзя волноваться. Тоша итак не проживет долго, а вдруг случиться что с моим  ребенком или его матерью, то …

-Поднимай его, мы выезжаем.И умой.

Смотрю мутными глазами на моего бывшего отчима. Рядом с этим человеком я прожил несколько лет. Моя мать жила с ним и говорила, что любит этого гада. Мне же противно только от его присутствия рядом со мной в одной комнате. Откуда в одном человеке столько дерьма, с которым ничего не может произойти, в отличии от хороших людей?

-Уроды.

На меня выплеснули холодную воду. понятно теперь почему я в мокрой одежде. Других способов разбудить не нашли?

-Огрызайся пока можешь. Думаешь я просто так отдам тебя живым твоему папаше? И не надейся, сынок. А теперь пошли.

Тоша рывком поднимает меня с пола и тащит в сторону двери. Мы где-то за городом, а вокруг лес. У ворот стоит заведенный внедорожник. Меня садят назад и пристегивают наручниками к ручке. Сами они садятся вперед и мы выезжаем на старую деревенскую дорогу. Кроме этого дома, больше нет ни одного, только развалины старых построек.

На фоне осени это выглядит серо и мрачно, жутко и прискорбно. Что ж, я всегда знал, что хочу от жизни слишком многого. Влюбился, потерял и вновь обрел свою любимую, узнал, что скоро стану отцом, а сейчас вот судьба напоминает мне о себе забирая надежду на счастье. По крайней мере я узнал, что такое любить и быть любимым. Испытал чувства, которые бывают у счастливых родителей, только что узнавших о скором рождении ребенка. Помирился с отцом и уверен, что моей единственной и любимой есть, кому помочь в трудную минуту.

Мы выехали на трассу и помчались на большой скорости по прямой. Примерно через двадцать минут свернули.

На указателе я прочитал «Северное кладбище. 20 км». Ну, вот мы и на месте.

-Эй, братишка? Не отключайся сейчас, я приготовил для тебя шоу.

-Не поясничай, Антон. Приготовь оружие, скоро выходить.

Бывший отчим достал телефон и остановился на обочине недалеко от ворот.

-Мы на месте, вы привезли деньги? Тогда подходите к указанному месту и я вас предупреждал на счет полиции.

-Отец, а вдруг он не один и с подкреплением? Что тогда?

-Я сказал, что девчонку в больнице убьют, если с нами что-то случится. Выходим. И, Антон, оставь свою клоунаду на потом.

-Скучно же будет. Ну да, ладно.

Родственнички вышли из машины и Тоша открыл мою дверь, отстегнул наручники и не церемонясь стащил меня на землю.

-Пойдем, навестим нашу матушку.

В спину мне упирался пистолет, напоминая, что я не свободен в своих действиях.

Мы прошли мимо открытых чугунных ворот, где асфальтированные дорожки бежали в разные стороны.

-Нам ведь сюда, Максим?

Он просто издевается надо мной. Стараюсь не поддаваться и не обращать внимания на его насмешки. Сворачиваю вправо и иду. На могиле матери я был только в день похорон и мне от этого стыдно. Я оказался не благодарным сыном. Кто-то сказал, что самое страшное в нашей жизни – это испытывать раскаяние, когда уже не возможно что-то изменить. И как же я сожалею, что не сказал в тот день маме простых, но самых главных слов. Хотя, возможно у меня еще будет такая возможность, если судить по тому как эти двое настроены на мое убийство. Вдруг я встречусь с ней и скажу, что люблю ее, очень сильно.

Среди украшенных венками и цветочными корзинами могил, я нашел мамину. Со дня похорон ничего не изменилось. Все тот же временный деревянный крест, который должны были поменять еще три года назад. Отчим расписывал в пьяном угаре о небывалой красоте памятника, рисунок которому он выбирал сам, а я и не проверил, сделал ли он все, как говорил.

С другой стороны могилы стоял мой отец. Он не отводил взгляд от фотографии, на которой мама весело улыбалась глядя в камеру. Этот снимок мы сделали, когда еще жили все вместе, когда была жива сестренка. Отец долго уговаривал нас успокоиться и перестать смеяться. Даже немного накричал на нас из-за нашей излишней веселости. Вот отец, теперь мы не смеемся.

-Деньги принесли?

Отвернувшись от креста, отец показал на спортивную сумку.

-Все там. Оставьте моего сына и уходите.

Тоша рванул к сумке отталкивая меня в сторону, а пистолет передал своему отцу. Расстегнул замок и стал рыться. Несколько упакованных пачек с долларами и евро, перекочевали в карманы его куртки.

-Эй, ну-ка не жадничай. Давай сделаем как договаривались и уйдем.

-Конечно, сейчас.

Тоша поднялся и подошел к нему. Забрал пистолет и направил его уже на своего отца.

-Прости папа, но ты не входишь в мои планы.

-Что? Ты, че задумал, паршивец? А ну, отдай мне сумку.