Пэт Даффи, несмотря на пережитое потрясение, прекрасно понимал, что из ворованных денег ему ничего не оставят, сколько бы он ни украл за оставшиеся в его распоряжении сутки, тем более, что он и сам собирался непосредственно перед бегством из Бостона обокрасть свой банк на рекордную сумму.

Мисс Диана Димс отнеслась к его сообщению о вымогательстве совершенно спокойно и даже легкомысленно. Она хоть и транжирила ворованные Патриком деньги, но в его кражах не участвовала. Чувствуя себя вне опасности, Диана наотрез отказалась лететь в Лондон.

- Тебя просто разыгрывают, пупсик, - ворковала она, настаивая на первоначальном плане. - Не расстраивайся по пустякам и не расстраивай меня. Они рассчитывают на твой испуг. Нас никто не найдёт. Прикарманивай за оставшиеся сутки сколько сможешь и забудь об этих гнусных старых инцестуалах.

Вдали от омерзительной Лавинии с её налитыми кровью глазами слова Дианы Димс звучали весьма убедительно. Ужас минувшего дня окончательно развеялся в течение упоительной ночи, проведённой Патриком Даффи в жарких объятиях возлюбленной.

На следующий день Пэт Даффи и Диана Димс, как и собирались, вылетели в Рио.

Их первая и последняя ночь в Бразилии стала триумфом непревзойдённого оргазма, словно вся предыдущая жизнь Патрика Даффи была лишь прелюдией к этому необузданному всплеску спермы и всего остального. Пэт готов был захлебнуться от счастья в этой сладострастной стихии, забыв обо всём на свете, как вдруг весь похолодел от душераздирающего предсмертного вопля своей бесценной возлюбленной. Этот пронзительный крик ужаса звучал в ушах несчастного Даффи несмолкающим эффектом Доплера вплоть до самой его, ещё более жуткой кончины.

Перепуганный насмерть беглый банкир лихорадочно вскочил с роскошной двуспальной кровати, где только что предавался разнузданным сексуальным фантазиям со своей возлюбленной и в темноте, с трясущимися от страха поджилками приблизился к открытому балкону, не решаясь включать освещение. Мягкий предрассветный ветерок, дувший из Корвокадо по ту сторону залива, беззвучно играл в занавесках. Пэт застыл в неподвижности, не смея посмотреть вниз и увидеть то, о чём уже догадывался и чего так дико боялся. Отпрянув от перил, Даффи машинально и очень медленно, подобно сомнамбуле, вернулся в комнату. Сколь______________________________

... those nasty old motherfuckers...

Эффект Доплера - изменение длины волны (звуковой, световой и т.д.), наблюдаемое при движении источника волн относительно их приёмника.

- 29

знув по неубранной постели с беспорядочно разбросанными подушками, его блуждающий взгляд остановился на телефоне у изголовья кровати. Патрик подошёл ближе. На телефонном аппарате лежал конверт с надписью "Даффи". Томимый мрачными предчувствиями банкир долго смотрел на конверт, не решаясь взять его в руки. Наконец решившись, Даффи взял конверт и легко вскрыл его одним пальцем, поскольку клей был ещё влажным. В конверте находились билет первого класса британской авиакомпании Би-Оу-Эй-Си на самолёт, отправляющийся рано утром в Лондон; алая кредитная карточка с аккуратным отверстием в виде замочной скважины посредине и компьютерным кодом чуть пониже, а также короткая записка, в которой говорилось следующее:

"Не медли, если хочешь жить. Не теряй кредитку "Замочной скважины". Встречаемся в Лондоне, в понедельник утром."

Бездыханное обнажённое тело прелестной Дианы Димс покоилось в луже крови прямо под балконом их апартаментов на двенадцатом этаже. Её бесподобное тело в свете уличных фонарей казалось потрясённому Даффи и реальным и призрачным одновременно. В затуманенном мозгу банкира беспрестанно мелькало обнажённое тело мисс Димс, выбрасывающейся с двенадцатого этажа в диком приступе внезапного умопомешательства. Произошедшее никак не укладывалось в сознании Патрика Даффи и оттого казалось ещё более пугающим.

На следующий день некий джентльмен, по имени Генри Джерри, вылетел в Лондон на авиалайнере Ви-Си-10. Прибыв на место, мистер Джерри убедился в том, что для него действительно забронирован номер в "Дорчестер-отеле". Поднявшись по лестнице, устланной красным ковром, он отыскал свой номер-люкс 104-105. В номере царил приятный для глаз полумрак. Тяжёлые шторы из мягкой плотной ткани с узорами в восточном стиле были наполовину задёрнуты. Номер был обставлен изумительной мебелью орехового дерева. И тем не менее обстановка вызывала смутную тревогу, какое-то непонятное внутреннее напряжение. Мистер Генри Джерри прошёлся по комнатам. Тяжело вздохнув, он уселся в кресло спиной к окну. Всё в этом роскошном и уютном номере располагало к отдыху и покою, но Джерри было не по себе. Время шло, но легче не становилось. Наконец, не выдержав напряжения, Генри Джерри покинул номер и спустился в американский бар. Джерри не заметил ни одного знакомого лица. Облегчённо вздохнув, он уселся за столик и стал гадать, сколько времени понадобится "Фэлмут Нэшнел-бэнк", чтобы известить Интерпол, а тому в свою очередь, сообщить в Скотланд-Ярд все необходимые данные для его ареста. Мистер Джерри заказал виски со льдом и содовой, как вдруг чья-то тяжёлая рука легла ему на плечо. Генри Джерри вздрогнул, замер на месте и, украдкой взглянув на незваного гостя, заметил форму полковника американских ВВС. Тут же раздался зычный мужской голос:

- Провалиться мне на этом месте, если это не Патрик Генри Даффи! Как поживаешь, старина?

Резко обернувшись, Даффи увидел знакомое лицо, и его обуяла дикая радость.

- Рик! Рик Кондон! Как я рад! - выдохнул он. - Садись, садись! Выпей со мной! Я чувствую себя превосходно, а как дела у тебя? Что ты делаешь в Лондоне? Ты остановился здесь?

Полковник Кондон непринужденно развалился на стуле.

- 30

- Никак нет, Пэт, я остановился в отеле поблизости, на Гросвенар-сквер. Боже мой, меньше всего я ожидал увидеть тебя в Лондоне. Ты цветёшь, словно получил миллион долларов, ну, может быть чуточку меньше, с учётом инфляции. Жаль Клаудию. Ты получил моё письмо? - полковник скорбно поник головой.

- Да, - сказал Даффи. - Весьма тронут... Официант, на двоих, пожалуйста... Да, это было ужасно. Слишком много курила, затем эта бронхиальная астма и в довершение ко всему эмфизема лёгких. Знаешь, мне кажется, что с тех пор прошла целая вечность.