Она зашевелилась, вернув его мысли обратно в настоящее, и он понял, когда смотрел на нее сверху вниз, что вообще не возражает работать больше времени, чем обычно. Он не был готов перейти к следующему человеку. Дайр хотел — нет, он нуждался в том, чтобы провести с ней больше времени. Он жаждал знать о ней больше, слышать ее голос, и смотреть, как самоотверженно живет, ставя чужие потребности выше своих собственных. Она ставила его в тупик своим поведением. Это ненормально для человека думать об окружающих. Благодаря своему долгому, очень долгому существованию, он видел, как корыстна может быть человеческая раса, и Серенити была бриллиантом в груде камней, называемой Землей.

— Спи, принцесса мира, — прошептал он ей. — Отпусти бремя всех своих забот, и слушай сказку, что я тку.

Он подошел на шаг ближе, затем еще, пока не оказался рядом с ней. Мужчина был так близко, но все еще недостаточно. Он напевал, когда входил в ее разум и снова начал создавать сновидение.

Дайр пытался создавать мысли таким образом, чтобы она поверила, что они были созданы ее собственным подсознанием. Он делал очень тонкие предложения и в течение нескольких минут думал, что, возможно, она, наконец, согласилась, что нет ничего странного в ее сне. Но когда она перевернулась на спину и смахнула волосы с лица, он знал, что она уже начинает просыпаться.

Ее веки дрогнули несколько раз, прежде чем, наконец, подняться, открывая поразительные глаза цвета морской волны. Казалось, что девушка встретилась с ним взглядами, но он знал, это невозможно, поскольку она не может его видеть, но только до тех пор, пока он действительно не захотел бы этого. Затем, как делала это каждый вечер, когда он будил ее, Серенити потянулась к тетради на прикроватном столике и начала записывать мысли о сне. Страницы тетради шуршали, когда она переходила на следующую пустую страницу. Единственным звуком в комнате был скрип ручки, когда девушка писала о вещах, которые он заронил в ее сознание.

— А ты целеустремленная, этого у тебя не отнять, — сказал он, несмотря на то, что она не могла услышать. Дайр знал, что Сара не пойдет спать в ближайшее время, поэтому он сел на стул за ее столом и наблюдал, как она повернула голову, глубоко задумавшись. Когда минуты превратились в час, он подумал, что возможно, ему следует завести какое-нибудь хобби для моментов вроде этого, когда он просто сидел и ждал. Но потом подумал, что это может отвлечь его от Серенити.

«В этом суть дела, охотник», — проворчал он про себя. Но охотник или нет, он не ушел и не собирался. Вместо этого, он будет сидеть там, наблюдая, желая, чтобы он мог явить себя ей. Дайр знал, что этого никогда не случится, но на этот раз позволил себе помечтать. Хотя ему не требовалось спать, он погружал себя в дневные грезы, наполненные глазами цвета морской волны и голосом, который говорил с пустотой внутри него.

— Это не может быть нормальным, — сказала Серенити и посмотрела на ее верного кота. Она потянулась и почесала его под подбородком, к его большому удовольствию, продолжая разговаривать с ним. — Я просто не могу поверить, что мне в голову приходят такие мысли. Этому должно быть другое объяснение. Когда она убрала руку от кота, он встал и выгнул спину, потягиваясь, как могут только кошки. Затем он изящно подошел к ней, чтобы неуклюже хлопнуться к ней на колени, поверх записной книжки, в которой она строчила.

— Требуете большего, мистер Витерби? — спросила Серенити кота. Он окинул ее таким взглядом, который Дайр мог интерпретировать только как «Забей на это», а затем продолжил облизывать лапы и умываться. — Конечно, не позволяйте мне прерывать ваше умывание, когда я пытаюсь выяснить, каким же образом мне снятся сны, которые, как я думаю, говорят мне остаться в малюсеньком городке — в том городке, ради возможности покинуть который я практически готова отдать свою правую руку.

Мистер Витерби издал хрюкающий звук, который вызвал у Серенити улыбку, от которой, в свою очередь, в груди у Дайра перехватило дыхание, когда он смотрел на нее.

У Серенити была улыбка, которая могла заставить человека свернуть для нее горы. Это была смесь невинности и радости, окруженная любовью. Она была девушкой, которая действительно знает, как любить без условий и эта любовь проявлялась в ее улыбке.

— Я хочу заставить тебя так улыбаться, — сказал ей Дайр. Ответа не последовало и его сердце разбилось еще немного, как это происходило каждый раз, когда он возвращался. Жизнь, которую она олицетворяла, была не для него, но присутствие рядом с ней, заставляло желать большего. Ему нужно было уйти, но, когда он слушал ее смех, и видел жизнь, пляшущую в ее глазах, не знал, сможет ли оставить девушку.

Сама идея никогда не увидеть ее снова, не быть частью жизни, вызывала такую боль, что он не знал, как справиться с ситуацией. Дайр был так неопытен с эмоциями, которые пробели через него, что временами они угрожали сокрушить его. Единственное, что сдерживало его — спокойное поведение Серенити.

Когда он, наконец, встал, чтобы уйти, то подошел к ней, наклонился и поцеловал ее в макушку. Уже во второй раз он осмелился сделать это, и осознал, что готов вытерпеть много ужасных вещей, только за одно реальное прикосновение. За одно прикосновение, которое девушка могла почувствовать от него, а мужчина от нее, Дайр готов был встретиться лицом с любым наказанием, которое бы обязательно настигло его.

— Спокойной ночи, Сара Серенити, — мягко сказал Брудайр, пока шел к закрытому окну и начал проходить сквозь него, словно оно было открыто во внешний мир. Мужчина еще раз оглянулся на девушку, которая захватила его.

— Мне бы хотелось, чтобы ты видела меня во сне. Я бы видел сны о тебе, если бы это было в моих силах.