Сержанту очень хотелось, чтобы было именно так. Пусть робот покажет, на что он способен! Тогда, во-первых, подтвердится его предположение, что это именно биоробот, а во-вторых, биоробот наверняка обведет вокруг пальца спесивого лейтенанта, и, в-третьих, справится с биороботом не кто-то другой, а он, сержант. Вот будет здорово! Портреты в газетах, интервью… «Скажите, пожалуйста, будьте добры, уважаемый сержант, при каких обстоятельствах пришло вам в голову, что перед вами биоробот?» И затем: «Как вам удалось предвосхитить его дьявольскую хитрость в тот момент, когда лейтенант едва не погиб?» О, он сможет сказать!..

Вернулся врач.

— Ну как?

— Кажется, дело идет на лад.

— Заговорил? Хоть что-нибудь произнес?

— Какое-то невнятное бормотанье. По-моему, у него амнестическая афазия.

— Что это такое?

— Потеря речи от сотрясения мозга.

— Какие-нибудь контакты разъединились.

— Случай сложный. Можно сказать, уникальный. Прошу вас перебраться в свою комнату: мне необходимо сосредоточиться, проанализировать и продумать показатели. — Врач виновато развел руками и даже попытался вежливо улыбнуться.

— Понимаю вас, доктор. Я отрываю вас от дела. Желаю успеха.

Когда Жак Жаннель вышел, врач закурил и подошел к раскрытому окну. Смотрел в окно и ничего не видел — думал. То, что его метод лечения оказался эффективным, радовало, но и вместе с тем ставило вопросы, на которые не было ответа. Эффективность метода просто-напросто превосходна. Против всяких ожиданий организм пациента великолепно реагирует на воздействие терапевтических факторов. Болтовня сержанта охраны о биороботе конечно же чепуха, но нельзя не признать, что пациент — человек необыкновенный. Его организм чем-то отличается от нормального среднечеловеческого. То ли повышенным иммунитетом, то ли более эффективной нервной системой.

Выкурив сигарету, врач подошел к столу, достал из ящика историю болезни уникального пациента и принялся вычерчивать диаграммы жизнедеятельности отдельных его органов и систем. Картина вырисовывалась самая оптимальная. Особенно обнадеживающей оказалась последняя электроэнцефалограмма: электрическая активность мозга достигла нормальных показателей, и самое главное — у пациента появились сновидения!

Внимательно просмотрев все материалы, врач снял трубку и набрал номер. На другом конце провода, за пятьсот километров от оазиса, отозвался мелодичный женский голос.

— Пожалуйста, доктора Альдегадо, — сказал врач и представился. После короткой паузы послышался знакомый баритон, и врач базы сообщил: — У нас необыкновенный пациент. Вследствие аварии потеря речи. Да, я полагаю, амнестическая афазия. Убедительно просим вас помочь. Благодарю. До встречи.

Затем он позвонил по внутреннему телефону:

— В два ночи прилетит доктор Альдегадо. Да, светило, гипноз. Машину, люкс в «Паласе». Адье.

3

Сержант охраны был разочарован, увидев знаменитого гипнотизера. Думал, что это человек с черной как смоль блестящей шевелюрой, с демоническим взглядом черных глаз, а оказалось — тощий, плюгавый, лысоватый интеллигенток с маленькими серыми глазками. О его славе свидетельствовала только та почтительность, с которой сопровождал его врач базы.

Доктор Альдегадо шел, семеня, по синтетическому ковру, белый халат его застегнут был молнией до подбородка, накрахмаленный колпак аккуратно натянут до ушей. Он о чем-то спрашивал врача и, получив ответ, кивал головой. У двери палаты, где лежал экстраординарный пациент, они на мгновенье задержались, затем врач базы повернул никелированную ручку и пропустил гипнотизера вперед.

Вскоре вернулся в свой кабинет и в ответ на безмолвный вопрос сержанта сказал:

— Если доктор Альдегадо вернет ему память, тогда все пойдет хорошо. Пациент сам расскажет, кто он и откуда.

— Хо-хо! Вряд ли он так запрограммирован, чтобы сразу расколоться, — хитро усмехнулся сержант. — Сейчас нам надо быть особенно бдительными.

— А-а… вы все о том же…

— Конечно. Судя по всему, это действительно биоробот. Разве человек смог бы выдержать такой удар? Вы ведь сами видите, какой у него запас прочности. Да упав с такой высоты, даже и кошка не уцелела бы!

— Ничего не скажешь, организм на редкость сильный, но, дорогой мой, это все-таки человеческий организм. Возможно, он спортсмен или йог, умеющий управлять собственными физиологическими функциями. Все это мы скоро узнаем. Но как бы то ни было, для нас главное — поставить его на ноги.

Сержант не спеша ходил взад и вперед по коридору.

Ковер заглушал его шаги, и казалось, ступает он не подкованными ботинками, а мягкими кошачьими лапами. Медсестра Анита (длинноногая козочка, как называл ее про себя сержант) несколько раз пробежала мимо, но не обратила на него ни малейшего внимания, словно он был невидимкой.

Наконец из палаты вышел доктор Альдегадо и направился в кабинет главного врача. Анита осталась возле пациента. Сержанту очень хотелось узнать, как прошел сеанс гипноза, но войти в палату и тем паче — в кабинет врача он не решался. Долгим взглядом проводил гипнотизера. Был уверен, что загипнотизировать пациента не удалось. Смешно! Разве можно гипнотизировать робота!

— Ничего не получается, коллега, — сказал доктор Альдегадо, возвратившись в кабинет. — Ни малейшего контакта установить не удалось. Этот человек, по всей видимости, не знает ни одного слова ни по-французски, ни по-английски, ни по-немецки и ни из какого-нибудь славянского языка. Вообще ни единого европейского слова! А говорит на каком-то совершенно незнакомом языке, может быть, на древне-ацтекском.

— Это было бы оригинально, если бы к нам пожаловал ацтек из некоего законсервированного государства в Андах.

— Парадоксальный случай в моей практике! — воскликнул Альдегадо. — Представляете, ну никакого, абсолютно никакого контакта! Я бы порекомендовал вам прибегнуть к услугам филолога.

— То есть?

— Филолога, который научил бы его нашему языку. Без этого дальнейшие эксперименты бессмысленны.

— Ну, это уж не моя прерогатива, — улыбнулся главный врач.

И, чтобы хоть как-то скрасить испортившееся настроение «мага» (так называли Альдегадо коллеги), пригласил его отобедать в одном из экзотических ресторанов. Тот приглашение принял и, подойдя к магнитофону, надиктовал краткую справку о поведении необычного пациента.

4

«Феномен из Сахары» окреп только к осени, начал ходить по палате, прогуливаться в госпитальном саду. Сопровождала его повсюду Анита, подставлявшая под его руку свое молодое плечо. Побродят по дорожкам, посидят на скамеечке и затем, к удовольствию сержанта охраны, возвратятся в корпус.

Хотя больной и не мог сбежать из сада — вся территория госпиталя охранялась тщательно замаскированной службой безопасности, — а все-таки сержанту становилось легче на душе, когда «хитрый робот» уходил из-под открытого неба. Сержант был убежден, что пришелец, которого он мысленно называл «чужанином», постарается незаметно установить связь со своими хозяевами, они ведь только и ждут его сигналов на околоземной вселенской орбите. Анита смеялась над этими его страхами, сверкая белыми зубами. «Ишь, уже весела, уже смеется! осуждающе думал сержант. — Забыла своего жениха. К этому уже тянется, глупая, не верит, что он робот. Хотя трясогузке, может быть, больше ничего и не остается, как любить робота».

Сержант, конечно, знал, что Анита только добросовестно выполняет свой служебный долг, но почему-то его задевало, когда видел он золотистую руку робота на ее округлом плече.

Анита пыталась научить своего подопечного хоть немного разговаривать. Идя с ним рядом, протягивала руку вперед и четко произносила:

— Хо-дить, хо-дить, хо-дить.

А когда садилась, говорила:

— Сидеть, си-деть.

Он молча слушал, кивая головой, иногда — повторял. А однажды показал рукой вверх. Анита сперва не сообразила, то ли он имеет в виду ветви деревьев, которые причудливо сплелись у них над головами, то ли синее небо. Вопросительно посмотрела в его глаза, и он, поняв ее сомнение, показал на небо.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: