Доктор Гальванеску внимательно поглядел на Сахно. В глазах у него светилось удивление и подозрительность.

- Вы правда не понимаете?

- Я не понимаю ничего. Оставьте меня в покое и... либо развяжите мне руки, ноги, либо... делайте, что хотите.

- Нет. Вы и в самом деле ничего не понимаете! Неужели? Я был лучшего мнения о вашей догадливости.

- Идите вы ко всем чертям с вашим мнением!

Гальванеску встал и задумчиво стал ходить по комнате. Потом он снова остановился.

- Все равно,- сказал он,- даже если правда, что вы ничего не поняли, я не могу подарить вам свободу.- Он снова стал жестоким и наглым.- Вы видели все, и не заткнешь вашей дурацкой глотки. Вы - враг, к тому же проклятый, восточный, красный враг! К вам не может быть жалости. К вам не может быть сочувствия.

- И не надо!

- Вы мой пленник, вы мой должник. Я взыщу с вас за то, в чем вы передо мной виноваты.

- Взыскивайте!

- Я сделаю из вас своего слугу, свою горничную, и вы будете старательно выполнять функцию холуя.

- Нет!

- Ха! Будете! Верьте мне! И я очень жалею, что вы не сможете ощутить всю постыдность, паскудность вашего положения.

- Мерзавец!

- Ибо вы будете бревном без чувств, без воли и без мыслей. Ибо ваша разумная жизнь закончится в ту минуту, когда вы встанете с этого операционного стола.

- О негодяй! Ты хочешь сделать из меня какого-то урода?

- Ибо для вас уже не будет существовать мира, природы, культуры и цивилизации. Вы будете изолированы от них на всю жизнь. Вы будете живым трупом, мертвой плотью. Фантомом!

- О, будь ты проклят! Ты привьешь мне проказу? Ты сделаешь из меня...

- Ха! Вы видели все и своим куцым умом не можете понять смысла. Какая тупость. Какое невежество!

Сахно рванулась со своего ложа. Однако путы крепко держали ее руки и ноги. Они врезались в кожу и, болезненно вскрикнув, Сахно вновь распростерлась плашмя. Возмущение и ярость туманили ей мозг. Однако она ничего не могла сделать. Она была в руках этого безумного фантаста, злонамеренного и жестокого врага. Слезы бессилья брызнули у нее из глаз. Она отвернулась, чтобы Гальванеску не заметил этих слез. Однако тот уже их заметил и злорадно засмеялся.

- Вы так опечаленно глядите в окно, будто надеетесь на неожиданную помощь оттуда. Напрасно: никто не придет вам на помощь. В мои владения не может попасть никто! Никто не Может и выйти из них. Вы были первой, кто отважился. Однако,- Гальванеску с притворной жалостью развел руками,- злая судьба возвратила вас Назад.

- Шут! - с отвращением прошептала Сахно.

Гальванеску весело захохотал.

- Ко всем моим талантам еще один. Я от него не отказываюсь.

Сахно снова отвернулась к окну. За широкой амбразурой кудрявились верхушки парковых зарослей. Правее яснел просвет поляны, выходящей к окну давешней комнаты Сахно. За поляной белела проклятая стена. Еще дальше зеленели и желтели широкие полосы нив. Меж ними вилась быстрая дорога... Единственный путь к воле.

Гальванеску с издевательской усмешкой следил за Сахно.

- А вы, я вижу, любите свободу,- заговорил он снова, будто угадывая ее мысли.- Это неплохо. Сожалею, что ничем не могу вам помочь. А чтоб вы знали... действительно, сказать по правде - теперь все равно, так чтоб вы знали - еще немного, и были б вы свободны. Ей-же-ей! Вас вызволяли. Да, да,- дружески подмигнул он Сахно, заметив ее заинтересованный взгляд.- Ваши верные друзья. Ваш преданный шофер...

- Чипариу?

- Ну да, Чипариу. И этот древний рыбак...

- Ионеску?

- Возможно. Мы с ним не познакомились. Чипариу и Ионеску. Лихие ребята. Быстрые и ловкие. Из них будет толк...

- Где они? Что с ними? Они вызволяли меня?

- Пытались. Но куда же с голыми руками! Они подкопались под стену, ночью, естественно, счастливо миновали все препятствия и собирались влезть в замок через это окно. Вы понимаете? - с искренним удивлением возмутился Гальванеску.- Какая дерзость! Приставили лестницу и прямехонько сюда. А вы на столе! Еще несколько минут - и они могли бы забрать вас с собой. Счастье, что недотепы не догадались перерезать сигнальный провод. Я вовремя был предупрежден и успел принять меры.

- Где они? - с тоскою спросила Сахно.

- Где? Вы очень любопытны. А впрочем, какие теперь могут быть от вас секреты? Все -равно вы уже никогда и никому о них не расскажете.

- Вы убили их?

- Нет. О нет. Это неэкономно. Для чего? Чипариу такой крепкий парень бицепсы, телосложение - Аполлон! А дед - ого-го, этот кому хочешь даст сто очков вперед.

- Что с ними?

- Что? Извольте. Пожалуйста. Я могу позволить вам свидание.

Гальванеску живо поднялся и подошел к стене. Он нашарил какую-то замаскированную кнопку и нажал ее. Стена содрогнулась и раскололась надвое. Потом с легким гудением электромеханизма широко раздвинулась.

Радость стиснула грудь Сахно. Неужели это правда? Неужели сейчас она увидит Чипариу и деда Ионеску? Дорогие друзья!

Бедные! Они преданно кинулись ее спасать и попали в плен к этому безумцу. Старый Ионеску! Упрямый и боязливый дед!

Как же ты отважился?

Стена раздвинулась. За нею была другая белая комната, только больше и без окон. Освещение падало от нескольких огромных светильников. Яркие электрические лучи, встретившись с лучами солнца, сразу пожелтели. Мертвыми тенями легли они на два силуэта в глубине.

Сахно приподнялась. Она не могла еще разглядеть силуэты.

Однако обе фигуры тихо двигались сюда.

Это были они - Чипариу и Ионеску! Сахно узнала контуры их фигур...

Они продвигались неторопливо, однако на удивление четко и равномерно, как солдаты на муштре. Они четко отбивали шаг и вслед за ногой взмахивали руками. Только головы были склоненными и безжизненно качались с каждым движением. Они переступили порог комнаты и, так же не торопясь, обошли вокруг операционного стола, вокруг Сахно... С громким криком закрыла Сахно руками лицо и опрокинулась на свое ложе.

Безобразные призраки продефилировали перед ней. Только контуры тела напоминали черты Чипариу и Ионеску. Однако это были мертвые, расплывчатые черты опухших трупов. Они были прозрачны и безжизненны, с блестящими черепами и в черных непроницаемых очках.

- Я обещал вам сигару? Пожалуйста. Это наилучший сорт: из самого старого табака моих плантаций. Курите.

Эти слова донеслись будто с другой планеты. Поначалу Сахно не поняла даже, что ей говорят. Однако Гальванеску обратился к ней вторично и сунул в руки портсигар.

- Курите.

Механически Сахно взяла сигару и вставила ее в рот. Механически затянулась, когда Гальванеску подал ей огонь. Крепкий и ароматный дым отрезвил ее и вернул ощущения. Только теперь достиг ее разума смысл увиденного. И от этого она вновь едва не потеряла сознание. Однако последним усилием воли заставила себя быть спокойной.

- Такая же судьба ожидает и меня? - едва сумела она шевельнуть губами.

- Да,- отрубил Гальванеску.- Точно такая же.

- Они живы? - еще прошептала Сахно.

- Для меня - да, для себя - нет.

- Что же это такое? - скорее подумала, нежели спросила Сахно, чувствуя, как все вокруг - и Гальванеску, и комната, и пол под нею срываются с места и кругами плывут куда-то в пространство.- Что же это такое?

- Это и есть мой секрет. Секрет, на котором держится все мое хозяйство, вся моя система! Вам интересно его узнать?

Сахно не ответила. Сознание ее колыхалось, как лодка в бурлящем море, на буйных волнах между явью и обмороком. Все быстрее, все неостановимой летела она в пропасть, в пустоту.

Впрочем, Гальванеску и не ждал ответа. Его, очевидно, подмывало разговориться.

- Я могу вам его открыть,- торжественно начал он.- Теперь уже все равно: вы никому не сможете о нем рассказать. Что до меня, то, я должен признаться, меня и самого тянет с кем-то поговорить о своей работе. Можете себе представить: мне никому еще не приходилось подробно рассказывать о своем изобретении! Это так тяжело! Никому не сказать и полслова! Ни похвалиться, ни услышать дружеского компетентного совета, ни просто проверить на свежем уме свои размышления и взгляды. Вы понимаете, как Это тяжело?