Гораздо раньше, чем предполагалось, впереди замерцал свет. В факелах и фонарях нужда исчезла. Син с трудом сдержал облегченный вздох. Сам он почти не боялся боя в темноте. Его навыки позволяли сражаться, используя слухи, шевеление воздуха при движении, даже чутьё нежити, даруемое печатью. Но остальные, оставшись во тьме представляли бы для себя и союзников не меньшую опасность, чем окружающие враги. И как некромант не попытался воспользоваться такой возможностью?

Первая освещённая пещера настолько не походила на то, что здесь ожидали увидеть, что поражённые борцы с нежитью замерли на входе. Небольшая, тщательно убранная пещера с установленными в стенах светильниками. Но в противоположной стене были установлены резные двустворчатые двери. К ним вел роскошный ковёр-дорожка, со сложным узором, по сторонам от створок стояла почётная стража в изукрашенных доспехах. Драпировки на стенах, роскошные ливреи на слугах — картина более привычная для дворцов, а не тайных убежищ беглых магов.

Коридор позади теперь тянул нежитью ничуть не меньше, чем помещение за дверьми. Роскошная ловушка захлопнулась.

Син без особых эмоций наблюдал за слугами. Стража, несомненно, костяные воины. Те же скелеты, но с привязанными душами, позволяющими действовать самостоятельно. Лакеи — зомби и упыри, и главным у них вампир, далеко не такой сильный, как их ночной визитёр, но довольно необычный. Пусть даже сюда не попадают солнечные лучи, но днём порядочному вампиру надлежит находиться в глубоком сне.

Главный лакей одарил их острозубой улыбкой и глубоко поклонился. Затем распахнул двери и торжественно объявил:

— Верховный жрец Дарительницы и Собирательницы Син, первый клинок Храма, ненаследный принц Зарема Фурими, старший попечитель Жизни Зерамис со спутниками, просят аудиенции у Повелителя!

Забавно. Он так хорошо знает гостей? Или мысли читает? Во всяком случае, сам Син имя зелёного жреца услышал впервые.

И сразу же, без перерыва:

— Господа, Повелитель мёртвых, в своей мудрости, готов уделить вам толику своего драгоценного времени! Из уважения к вашим титулам, мы не требуем сдать оружие. Надеюсь, вам хватит вежливости не ссориться с прочими гостями.

Большинство бойцов выглядели растерянными и подавленными. Пожалуй, кинься вампир в атаку, им было бы легче. Но попасть на официальный приём к некроманту…

Служители и принц переглянулись. Фурими откровенно развлекался, а вот жрецам было не до смеха. Что означает эта показуха — то что у хозяина мания величия, или он настолько уверен в своих силах?

А в следующий миг Син уже знал ответ. Боль пришла из глубины души, неожиданная и глубокая. Он не чувствовал Госпожу! Милосерднейшая всегда была с ним уже долгие годы, всего лишь тень чувств, отголоски мыслей, но тень её всегда падала на него. А сейчас, впервые с момента его избрания высшим, он остался один.

Вся их затея, их отчаянный поход вмиг стал бессмысленным и безумным. Если некромант сумел как-то разорвать связь Сина с богиней, они обречены. Без силы Госпожи их грозный отряд ничего не сможет противопоставить некроманту.

— Я больше не чувствую нежить, — медленно сказал Фурими, разворачиваясь к Сину. — Что-то случилось с печатями?

Жрецу оставалось только развести руками.

— Этот повелитель как-то сумел закрыть своё логово от Госпожи.

— Мы влипли, — неожиданно спокойно заключил зелёный жрец. — Остаётся только принять приглашение… и сделать всё, что сможем.

В гигантские двери они вошли разом, погружаясь в море света и океан роскоши.

Син не мог полностью полагаться на свою память. Прошло уже столько лет, но тронный зал выглядел именно так, как в день, когда он уничтожил С'лмона. Блеск драгоценностей, сияние золота, дорогие наряды гостей и придворных, маги-советники, варвары-телохранители.

Должно быть, иллюзия. Многие из этих лиц были памятны бывшему генералу Ва'аллона. Эти свидетели паления С'лмона и его самозванные наследники, что рвали государство на части. Эти маги, многих из которых ему доводилось ловить впоследствии. Варвары, которые умерли прямо в тронном зале. Даже полный безумец не смог бы отыскать всех этих людей, поднять из могил и придать им приличный вид.

Син настолько увлёкся поиском отличий, что главного и не заметил. Только резкий выдох Фурими и потрясённый крик служителя Жизни привлекли его внимание.

Ступени были всё те же. И так же красивы были живые украшения — наложницы, воссозданные настолько точно, что жрец ощутил боль в сердце. Она тоже здесь, и печаль её всё та же. Но на всё том же роскошном троне сидел не С'лмон.

Невзрачный, полный мужчина средних лет. Син с некоторым трудом припомнил эти неправильные черты. «Длань»? Жрец второго посвящения? Это и есть некромант? Это даже не предательство, для такого трудно и слово подобрать…

— Учитель, — искренняя боль звучала в голосе служителя Жизни. — Почему? Мы так верили в твою мудрость, в твоё учение… Так это и есть обещанный тобой способ победить смерть? Я даже сомневался в словах Госпожи…

Повелитель обаятельно улыбнулся. Тяжёлое, обрюзгшее лицо внезапно как будто осветилось. Сейчас верилось, что трон этот человек занимает по праву.

— Считай это лёгкой коррекцией учения, ученик. Постой пока в сторонке, я пока занят. И тебе, храбрый Фурими, придётся тоже немного подождать. Первой аудиенция будет предоставлена Жнецу.

— Твоя память делает тебе честь, «Длань». Прости, забыл твоё имя?

— О, не огорчайся, верховный! Повелитель — вполне достаточно. Тем более, что моё настоящее имя ты никогда не знал.

Син усмехнулся. Некромант приглашает к словесной пикировке?

— Сомневаюсь, что это имя что-то изменило бы. Ведь вряд ли он звучало достаточно громко во времена, когда эта иллюзия существовала в реальности.

Некромант искренне рассмеялся.

— Отлично сказано, убийца великих! Мне действительно было лишь четырнадцать лет, и ты не мог слышать обо мне, хотя я и был одним из лучших учеников Верховного мага. Но мудрец ценил меня не только за память, но и за ум.

— И от большого ума ты похитил реликвию?

Повелитель величественно пожал плечами.

— Она была мне нужна. И ты видишь, я распорядился этим сокровищем гораздо лучше, чем могли бы вы.

— Поднимая мёртвых и убивая живых?

Некромант недоумённо взглянул на собеседника.

— Это всего лишь догмы старых моралистов. Людей всегда было много. Никакие войны, эпидемии и эксперименты не в силах истребить всех. Небольшая цена за величие. Но мы говорили о другом. Я всегда отличался умом. И, в отличие от большинства, сделал верные выводы. Если Жрецы Смерти могущественнее магов, зачем держаться проигрывающей стороны? Если достигнуть бессмертия можно более простыми способами, зачем затевать войны и бороться с богами?

Голос Повелителя сделался мягче, мечтательней. Должно быть, ему давно хотелось выговориться, похвастаться своими достижениями. А нежить — не лучшая аудитория. К тому же, хвастаться имеет смысл пред врагами, а не подчинёнными.

— Это было верное решение! Всего лишь через год я уже был Дланью, и творил чудеса, сливая могущество жреца и магию. А какие манускрипты бесполезно пылились в Храмовой библиотеке! Вам, недоучкам, не понять счастья истинного исследователя! Да мой учитель полжизни отдал бы, чтобы побывать в этой библиотеке и поговорить с древними Стражами Вечности! Я воссоздал знания, которые были утрачены тысячи лет! И больше не будут потеряны!

Некромант подался вперёд, с ненавистью глядя на Сина.

— Эти знания я сохраню, поскольку стану бессмертным. Я знаю, почему Храм Смерти расправился с С'лмоном. Вам не нужны другие бессмертные! Лишь Супруги Смерти, бывшие и нынешние. Я так долго ждал возможности, прежде чем расправился с этим глупцом, Хемиром! Мне пришлось рисковать, разделять заклинание на компоненты, чтобы собственные печати не предали меня Госпоже! Я атаковал не защищённое тело, но разум — и преуспел! Но эти глупцы, другие Длани, наплевали на мои доводы, и избрали тебя, тупого, скулящего о каких-то там грешках вояку!