Приехавший муж узнав, что его мама уже отошла от шока и активно занялась травлей жены, помчался разбираться с ней. В результате его визита в гостиницу, в городе стали коситься и на него, но взрослого мужчину задевать опасались. Сидя вечером в гостиной, он, в ярости сжимая кулаки, пожаловался.

— Я не знаю, что с ней делать. Комнаты я больше не оплачивал, пускай едет к Нели. Засиделась она здесь.

Ксения пожала плечами. Она впервые столкнулась с такой неиссякаемой неукротимой агрессией, злобой и что делать, тоже не знала. Если против Магды можно было защищаться, то против свекрови она могла лишь укрываться за спиной мужа. Всё это было очень неприятно, обидно. Если бы ещё эта женщина действовала на нервы одна, но ведь весь город давил. К такому леди оказалась не готова. Даже её работникам их соседи начали намекать, что они работают на крайне недостойную женщину.

Ксения стала нервной, дёрганой. Ей казалось, что Ингвар мог бы что-нибудь придумать и защитить её. Отплатить свекрови той же монетой, но муж назвал первые же Ксенины предложения грязью, льющейся на фамилию Дан. Она пыталась представить, а что делала бы она, если бы один из её сыновей принял в штыки Ингвара? Кроме раздражительных высказываний разве она решилась бы на какие-то меры? И если да, то на какие? После сравнения ситуаций, пыл угасал, а положение всё больше становилось безвыходным.

Лавку пришлось закрыть, работу приостановить. Госпожа Дан старшая гостевой дом покидать, и не думала. Ингвар мотаясь по делам, не ощущал так остро давление жителей города, а Ксения уже не выходила из дома, переживая. Её стала мучить бессонница, она похудела. Днём наоборот её тянуло поспать, она чувствовала себя усталой и раздражительной. Ингвар каждую свободную минуту рвался провести с женой, но она при виде его отворачивалась, боясь не сдержаться и выплеснуть на него негатив. Она садилась в кресло и делала вид, что спит, а ночью вставала и шла на кухню, сидеть у остывающей печки и смотреть в окно, вбирая в себя атмосферу спокойствия. Поговорить по душам не было времени и настроения. Рано утром Ингвар относил с кухни заснувшую жену в постель, а сам уезжал.

— Сегодня вернётся в город Марено. Вечером зайдёт к нам, — перед уходом, тихо произнёс мужчина, укладывая Ксению в постель. Он уже уходил, как она ему в ответ произнесла.

— Нам бы ребёночка. Хочу девочку, может тогда, я не буду видеть всё в плохом свете, — голос прозвучал отстраненно, тоскливо.

Ингвар сжав кулаки, тихо закрыл дверь. Спустился, сел на диван, и некоторое время сидел понурившись. Лерон сказал, что очень вероятен шанс, что детей у него не будет. Даже не так, лекарь был более категоричен. Детей не будет, и очень мал шанс, что со временем будет изменение. Ингвар тогда сам набрал мёртвой ягоды, нашёл девицу, скормившую ему лошадиную дозу возбуждающего, и накормил её этой ягодой. Теперь и у неё лишь малый шанс стать матерью. Жестоко, но справедливо. Судьба девицы его не волновала, её семья имеет ещё детей и их род будет продолжен, а его похоже пресечётся на нём. У Алрика не было сына, теперь и у него никого не будет. Сейчас он убил бы девку, Ксения заговорила о ребёночке, как он ей скажет, что ни дочки, ни сына не будет из-за его беспечности, доверия.

Посидев немного, Ингвар встал и побрел, куда глаза глядят, забросив дела. Посидел в кабаке, но пить было противно, послушал пьяные речи, подрался, когда услышал, как сплетничают о нём, о Ксении и, взяв себя в руки, хотел отправиться домой и поговорить с Ксюшей о том, что творится с ними. При выходе из кабака его встретила наперсница матери.

— Ярл, подождите, ваша матушка хотела поговорить с вами, — остановила она его.

— Наговорились, хватит. Пусть уезжает, — отмахнулся Ингвар.

— Ярл, леди Дан сожалеет о многом и просит вас проводить её. Все-таки ценные вещи, золото, — понизив голос, не отставала женщина.

Нехотя Ингвар согласился. Вернулся к дому, позвал имеющихся воинов и, оставив только Хассе, отправился провожать мать. Она и вправду покаялась, что плохо отнеслась к невестке. Выразила надежду, что всё у них будет хорошо, а она не будет портить счастье молодым, уедет умирать к Нели.

Ингвар и верил, и не верил. Слушал слова раскаяния и вспоминал, какую цветущую Ксению он сюда вёз, как беспокоился, что у неё дорожная усталость на лице. Сейчас Ксюша лишь тень от той девушки, что он привёз несколько месяцев назад и во многом виновата его мать. Он связал руки любимой, а она на чужой территории, среди чужих людей, и он не смог ничего сделать против другого дорогого существа. Теперь противно слушать о сожалениях и причитаниях о скорой смерти. Но долг свой выполнил. Проводил до выезда из города.

— Сынок, а как же дальше? — вцепилась она ему в руку, когда повозка остановилась.

— Мама, у тебя своей охраны достаточно, большее количество только привлечёт ненужное внимание. К тому же у меня неотложные дела.

— Знаю я какие твои дела, к ней бежишь? — не удержалась мать.

Так и расстались. Не обнявшись, злые друг на друга.

***

Ксения, не услышав ничего в ответ на предложение родить ребёночка, совсем сникла. Апатия безраздельно завладела ею. Никуда идти не надо, никому не нужна….сколько просидела так, гоняя мысли по кругу, сама не знала. Увидела в окно появившегося Ингвара, он давал указания, забрал почти всех людей, а в дом даже не заскочил поцеловать, перекусить. Вскоре зашла кухарка.

— Леди, я всё приготовила, кормить некого, можно я уйду сегодня пораньше?

— Да, конечно, — пусть хоть кому-то сегодня будет радость.

Ксения спустилась вниз. В доме тишина. Она прошла на кухню, там сидела в уголочке служанка. Ей тоже работы не было.

— Иди Милле домой, — отпустила девушку леди.

— Но как же вы?

— Что я? Мне ничего не нужно. Вечером я сама покормлю мужа и герцога.

— Спасибо миледи, — поблагодарила служанка.

Ксения думала, что совсем одна в доме осталась, но услышала, как с улицы заходит Хассе.

— Мы вдвоём остались? — грустно спросила леди.

— Похоже, что так, — согласился воин. — А вы что-то совсем сдались. Где та бойкая леди бросившая вызов всему обществу?

— Было кому бросать вызов Хассе, а сейчас у меня вроде как бы нет врага. Удары получаю, а ответить нельзя.

— Да, дела, однако, — вздохнул воин, — а вот я видел, что на той же улице, где лавка ваша была, открылась похожая, и там продают сходные по виду сладости. Не кажется ли вам, что надо бы посмотреть, может это они приложили руку к погрому вашей лавки?

— Да? — Ксения удивилась, — думаешь, они под шумок провернули свои дела?

— Что думать, уверен, — жёстко подтвердил Хассе.

— Пойдём-ка посмотрим, — поднимаясь сказала леди, — разберёмся.

— Вот это я понимаю, — удовлетворенно поддакнул воин.

Собрались быстро. Какая гнусность, украсть её идею, наверняка исполнение пирожных и конфет на самом низком уровне, значит, подрывается репутация сладостей, да ещё воспользоваться мерзкой сварой, что устроила свекровь и разорить её лавку.

Они с Хассе быстро дошли до новой лавки. Уж какой у леди был вид она не видела, а хозяин при виде её сжался весь и проблеял, что лавка закрыта. Ксения ничего не ответила, внимательно осмотрела всё, потребовала на пробу многие сладости и после первой же окатила владельца презрительным взглядом.

В то время, как леди подходила к лавке, обычный с виду горожанин, только более подвижный, юркий, и вообще на вид скользкий тип, крутился возле дома Дан. Окна без единого огонька слегка озадачили его, но ловко приоткрыв чёрный ход, он прошмыгнул в дом и затих. Сердце билось слишком громко, и он опасался, что его услышит притаившаяся охрана. Пот тёк ручьём, руки дрожали, но ничего страшного не происходило. Сжатый в руке нож был готов разить первого попавшегося встречного. Мужчина был раздосадован, что в доме не оказалось леди, одной одинёшеньки, но и одновременно рад. Уметь рассчитываться с людьми, так чтобы деньги всегда перетекали в свою пользу это одно, прибрать плохо лежащее тоже неплохое качество, но вот убивать…, впрочем, тоже приходилось. Но чтобы по заказу, ничем не угрожающую леди…лучше бы он старуху на тот свет отправил, так подстраховалась дрянь.