— Значит всё-таки Лейф, — с досадой воскликнул его светлость. — Очень рад миледи, что вы дома и живы. Сожалею, что не я вас обнаружил, — и по голосу, позе, видно было, действительно сожалел.

Ксения, опасаясь слишком шевелиться, как истукан прошла в гостиную и села. Одобрительно кивнула, услышав, что за Лероном уже послали, так же она не против была покушать, немного обмыться, насколько это возможно в её состоянии, но главное её интересовали текущие события. Герцог, косясь на неё, снова дёрнул Ингвара.

— Ярл, мне нужны твои люди и ты. У тебя полная информация по этому делу, поэтому слушай приказ императора. Все храмы, попавшие под подозрение, должны исчезнуть.

Ингвар нахмурился.

— Ваша светлость, покажите приказ, — лениво, словно о пустяке попросила Ксения.

— Зачем, миледи? Время дорого, нам надо ехать, вам отдыхать, — проявил заботу Марено.

— И всё же, милорд, — улыбнулась девушка и состроила жалобную, просительную мордашку.

Герцог подарил в ответ не менее ласковую улыбку.

— А знаете ли вы, что ваша лавка сладостей процветает, и слава о ней распространилась по другим городам. Гости из других стран спешат посетить её, чтобы купить презенты своим родным.

— Милорд, вы говорили, что торопитесь, — и взгляд Ксении однозначно сообщал, «не заговаривайте мне зубы милейший»

Герцог со вздохом обласкал взглядом, «ах ты ж…» дальше можно было подключить фантазию и продолжить в меру своей воспитанности, но ещё раз вздохнув, он достал бумагу, подписанную императором.

Ингвар с женой пробежав глазами текст, кивнул.

— Вот и ладненько, — взбодрился его светлость. — Займёмся делами, время не терпит.

— Нет, — дёрнув мужа за руку, жёстко ответила Ксения.

— Миледи, отдыхайте, — с угрозой посоветовал герцог.

— Мой муж не возглавит эту акцию.

— Миледи, вам не кажется, что вы лезете не в своё дело. У нас не принято, чтобы женщина командовала мужчиной. Надо соблюдать традиции места, где вы живёте и будете жить ещё долго-долго, — отреагировал его светлость.

— Вы можете воспользоваться нанятыми моим мужем людьми, но битву против служителей он не возглавит. А что касается традиций, то мы умещаемся в эти рамки. Муж должен находиться рядом со смертельно больной женой. Потому как хозяйка в доме, основа семьи! — Ксения, стараясь не особо шевелиться, улеглась на скамью и простонала. — Любимый, что-то в глазах темно стало, жутики страшные мерещатся.

Ингвар молчал. Отвергнуть приказ Марено, сродни пойти против императора, но и выступить против храма открыто, да ещё и во главе, это подписать себе бесславный смертный приговор. Оставалось решить откупиться от нынешней ситуации своей жизнью или поставить под угрозу ещё и Ксению. Выбор для него очевиден. Но жена сделала свой ход.

Марено сверлил взглядом Ксению, обещая ей все кары, но она только приподняла кверху бровь и протяжно застонала. Он не выдержал и усмехнулся. Желать даже мысленно оставаться ей в плену ему не хотелось, а надеяться на то, что она даст подставить своего мужа, было неразумно.

— Ну что ж, дай знать своим людям, что они подчиняются мне, а я действую строго по указу императора. И ты мне должен Ингвар. Военные походы не мой профиль.

— Я приготовлю вам ваша светлость что-нибудь особенное, вкусненькое и сладкое, — ласково протянула Ксения, — ведь говорят, что сладости стимулируют работу мозга. Вам вскоре понадобится всё ваше искусное умение, чтобы отвечать перед приехавшими служителями храма.

— Вы так проявляете свою заботу обо мне или язвите? — уточнил герцог.

Ксения поднялась и с серьёзным выражением лица сказала.

— Ваша светлость, мужа я люблю, но и вы мне не безразличны. Мне не хотелось бы, чтобы из-за их недосмотра весь гнев обрушился на вас, но если так случится, вы выстоите, а мы будем рядом.

Герцог подумал и кивнул. Из него жертвенного барана сделать сложно. Что ж, пусть живёт не тужит ярл Ингвар, раз за него просит такая женщина. Ближнику императора легче выкрутиться, хотя его имперское величество будет разочарован, что под удар попал его человек.

Его светлость отсутствовал три недели.

А Ксения, как только почувствовала, что находится в безопасности, выдохнула и почувствовала себя нехорошо. Организм дал себе волю, раскапризничался. Раны воспалились, температура поднялась, да и нос оказался заложен. Лерон примчался по первому зову, и профессионально обработав раны, замотал девушку в тряпки с ног до головы. Поработал с её энергией и пообещал волнующемуся ярлу, что всё будет хорошо.

— Стресс, просто последствия сильного стресса. Сейчас я её подержу в лечебном сне, чтобы она меньше двигалась и дала ранам зажить, потом никакого волнения. Я заторможу её реакции, пусть потихоньку привыкает к покою и безопасности.

Ингвар проводил всё время возле Ксении. Она спала, он работал с бумагами. Потом уже Ксюшенька его кемарила, он устраивался рядом и, держа её руку, рассказывал ей что-нибудь, а когда видел, что жена погрузилась в дрёму, возился с документами. Милле заботилась о чистоте леди, Лерон осматривал раны. Через неделю он снял с девушки все повязки и Ксения начала потихоньку двигаться. Ей хотелось больше активности, но слабость была ещё слишком велика. Лерон начал выводить Ксюшу из состояния заторможенности только к концу третьей недели. Всё плохое для неё потеряло яркость и живость. Землянка обрела душевное спокойствие, и готова была окунуться в нормальную, суетливую жизнь. Первым делом она позаботилась о своём гардеробе. Надеть было совершенно нечего. Слишком она похудела за последнее время.

За то время, что леди Дан потребовалось, чтобы восстановится физически и душевно, герцог Марено действовал. Тревожные слухи поползли по городу, что некоторые храмы сначала закрылись, а теперь опустели или вообще огромные пепелища вместо них. Люди начали волноваться, а в гости к ярлу Дану пожаловали важные гости. Трое служителей самых высоких санов. Если у чина рядовых «мудростей» были белые широкие пояса, расшитые золотом, то у прибывших «мудростей», были золотые пояса, украшенные каменьями. Двое из служителей выглядели крепенькими мужчинами в возрасте ближе к пятидесяти, один казался молодым на их фоне. Все трое внимательно рассмотрели помещение, куда их пригласили, уделили пристальное внимание худенькой бледненькой хозяйке, и своевольно расставив сидячие места, приступили к допросу Ингвара. Ксению никто не приглашал, но она наскоро заколов недошитое платье прищепками, спустилась вниз и встала за спиной мужа, положив руки на плечи. Служители хмыкнули, но не прогнали.

— Чем же тебе ярл не угодили наши слуги, что взялся преследовать их? — спокойно, даже доброжелательно спросил его мудрость приличного возраста, с кругловатым лицом и приметной ямочкой на подбородке.

— И в мыслях не было следить за служителями, — уверенно ответил Ингвар. — Я земли свои защищал, охрану нанял, они всех, кто зло задумывал и осуществлял, ловили.

— Так, так, и что же?

— Многие злодеи где-то выкрали знаки храма, и надели их, но наших воинов не проведёшь. Где это видано, чтобы хранители мира, людей живьём в землю зарывали.

— Так уж и живьём. Что за страсти ты нам глаголешь?

— Не всегда взрыв в шахте означает мгновенную смерть рабочим, — развёл руками Ингвар.

— Ах, это. Ну что ж, а зачем за храмами следить начал?

— Затем и начал, что пользуясь своими знаками, разбойники в храм ходить стали, под служителей маскируясь.

— Ага, вот значит, как? Интересно. Очень интересно. И что же, на этом стоять будешь?

Ингвар задумался, и тщательно выбирая слова, чётко произнёс.

— Есть не оправдавшие доверия служки, есть разбойники, а есть храм и его служители. Я разделяю это.

— И как же ты решил, кто не оправдывает твоего доверия? — поинтересовался второй его мудрость, что постарше.

— Не моего, а всего народа и не я решал, а его светлость. А доказательств у него было достаточно.

— Ну что же, доказательства мы просмотрели, — увидев удивлённый взгляд ярла, круглолицый служитель пояснил, — Марено уже два дня в городе и даёт показания о злодеяниях своих.