В. Вы выше меня по званию?

О. Не думаю.

В. Вас послали с Феззана?

О. Нет.

В. С Хайнессена?

О. Нет.

В. Откуда же?

О. С Радагаста.

В. Это правда?

О. Вообще-то нет. Но вы хотите четкого ответа, и я даю его вам. Тот, который могу.

В. Вы агент республиканцев?

О. Нет.

В. Политической разведки?

О. Нет.

В. Военной разведки?

О. Нет.

В. Что связывает вас с адмиралом Линденгардом?

О. Ничего, кроме его гостеприимства.

В. В чем была ваша задача в девятнадцатом секторе?

О. Она изложена в моем удостоверении. Я – флотский корреспондент.

В. О чем вы беседовали с Линденгардом, когда находились в течение полутора часов в его кабинете?

О. Можно сказать, что это было обычное интервью. Если же вы хотите деталей – обратитесь к самому адмиралу. Если вы еще этого не сделали.

В. Я не собираюсь сообщать вам о том, что сделал и чего не сделал. Мне нужны ответы на вопросы.

О. Я вам их даю.

В. Не полностью.

О. Да. Потому что к полным ответам вы не готовы.

(пауза)

В. Поясните.

О. Попытаюсь. Дело в том, что никакой человек не готов с ходу воспринять информацию, резко меняющую его картину мира. Сразу включаются разнообразные психологические защиты. Если я запросто скажу правду, вы или не поймете, или не поверите… а скорее всего, и то и другое. И взаимопонимание только затруднится. Иное дело, что вы можете сами, постепенно, дойти до верного объяснения. Вот этому я и стараюсь помочь.

(пауза)

В. Вы пытаетесь мной манипулировать…

О. В очень небольшой степени. Когда мы дойдем до сути, никакие манипуляции не понадобятся.

В. Все ли ваши ответы были правдивы?

О. Нет.

В. В какие моменты вы лгали?

О. Попробуйте вычислить сами.

В. Вычислю. Но не боитесь ли вы, что я, например, решу на вас проверить то, что вы говорили о своей выносливости?..

О. Не боюсь. Никакого серьезного вреда моему здоровью это не принесет. Пробуйте, если хотите.

В. А наказания за шпионаж вы не боитесь?

О. Не очень. Прежде всего, шпионаж не доказан.

В. Но незаконное проникновение на военный объект – доказано. Уже сейчас. Знаете, я позволю себе перевернуть диалог. Как вы докажете, что вы – не агент республиканцев? Презумпцию невиновности не поминайте, пожалуйста. Здесь она не действует.

О. Никак. Вы можете допросить меня как республиканского шпиона, пожалуйста. Можете даже под химсредствами. Но боюсь, я вас разочарую. Я даже не знаю, как их разведслужба называется.

В. Значит, вы все-таки агент Феззана? Даже если прибыли и не оттуда…

О. Нет. Вы мыслите по шаблону, и шаблон вас подводит. Ну, представьте, что я агент… допустим, Нифльхейма. Мира инеистых титанов. Вас бы удивило такое сообщение? Конечно, вы рационалист, и попытаетесь это истолковать рационально. То ли я сошел с ума, то ли я агент какой-то подпольной секты… Ну а если ничего из этого не подойдет? Как тогда?..

– Он тебя дурит, – сказал Йорг Зенгер. – Манипулирует.

Эрнст Абель устало вздохнул.

– Манипулирует – да. Безусловно. А вот насчет дурит – не уверен. Ты с ним разговаривал?

– Нет, конечно.

– Поговори, – посоветовал Абель. – Я разрешаю. Уже ясно, что подсаживать тебя к нему в камеру или что-то подобное нам не придется, так что скрывать от него твою физиономию незачем. Поговори – и давай обменяемся впечатлениями.

– Я пока не хочу, – сказал Зенгер. – Ты же знаешь, я считаю, что лучше судить по чистому содержанию разговора. Без невербалки.

Абель махнул рукой и потянулся к кофейному аппарату. Чашку он наполнял уже разу по четвертому.

– …Ну, и какие выводы ты из него делаешь? Из чистого содержания.

– Эффект слалома, – сказал Зенгер, не раздумывая. – Вихрь снежинок в разные стороны. Нас хотят или от чего-то отвлечь, или к чему-то вынудить.

– Возможно, – сказал Абель. – Это нам ничего не дает.

Зенгер пожал плечами.

– На то и рассчитано. Чего он хочет? У тебя есть хоть какие-то версии?

– Считай, что нет. Я с ним беседовал пять часов. Я очумел, честно говоря. Кажется, он специально старается заморочить мне голову.

– Кажется, так и есть. Но все-таки зачем?

Абель залпом допил кофе.

– Хорошо, – сказал он. – Сухой остаток. Во-первых, он фактически признался, что является нелегалом. Со всеми перекосами и отговорками – признался. Хотя бы это у нас есть. Во-вторых, он имеет прикрытие. Это точно. Он не бравирует тем, что не боится нас – он действительно боится очень мало. На пустом месте такого не бывает. И в-третьих… В-третьих, у него есть некая задача, которая пока нам неясна. Смысл всех его «капелек тумана», или «слалома», как ты говоришь, в том, чтобы она и дальше оставалась неясной. Гадать, в чем она состоит, сейчас бессмысленно, у нас все равно нет информации. Просто некое неизвестное.

– Большое неизвестное, – дополнил Зенгер.

– Да. Возможно, это что-то, о чем мы вообще не можем догадаться. Или можем, но не догадываемся… Не знаю. Я гадать больше не буду. Сочинять гипотезы – для нас не занятие. Но и выяснить что-то вот так, сидя тут на заднице, мы не можем.

Абель умолк. Зенгер подождал.

– И выводы?..

Абель откашлялся.

– Выводы я уже сказал. А теперь давай посмотрим на то, какие возможности у нас вообще есть. Просто сидеть и ждать, пока придет ответ с Радагаста – это еще дней десять в самом лучшем случае, у нас столько времени нет. А больше и копать-то некуда. За одним исключением…

– Запросить Линденгарда, – проговорил Зенгер.

– Да… Если он ответит. И если он ответит правду, а не скормит нам очередную легенду – что, скорее всего, и случится. Чья бы это ни была операция, Линденгард в нее уже влип.

– Может, и не влип, – сказал Зенгер. – Может, он просто получил приказ. С такого верху, что ослушаться невозможно. И тогда опять получается, что вся эта история – тайная операция Феззана. Настолько важная, что ее секретят даже от нас.

– А мы ее сорвали… Ну что ж, это возможно. Но не страшно. Если бы наш друг мог открыто предъявить нам свои полномочия, он бы это уже сделал. Не сделал – сам виноват. В такие игры надо играть по правилам. Уверен, что он это понимает.

Зенгер перелистывал распечатку протокола допроса.

– Странно, – сказал он. – Если убрать всю болтовню… он пытается убедить тебя, что он – шпион иного мира. Нифльхейма, как он говорит. И не в лоб, а апофатическим способом: последовательно зачеркивая все другие версии.

Абель с интересом взглянул на коллегу.

– Да. Ты прав. И что?

Зенгер хмыкнул.

– Поверить ему ты не пробовал?

Абель приподнял бровь.

– Язвишь, значит. Над командованием насмехаешься. И не краснеешь.

– Да, – сказал Зенгер. – И все же. Возможно, встав на его точку зрения, мы что-то поймем. Что-то, что он хочет до нас довести, но пока не может.

Абель надолго задумался.

– Вот что интересно, – сказал он. – Десять минут назад ты твердил, что наш друг меня дурит. А теперь полистал протокол – и уже веришь ему. Что, пойдем искать агентов Нифльхейма?

– Нет, – сказал Зенгер. – Не пойдем. Не верю. Но что-то делать все же надо. Я так понимаю, брать на абордаж адмирала ты не хочешь.

– Не хочу, – подтвердил Абель.

– Ну и какие у тебя тогда предложения?

Абель посмотрел на Зенгера долгим взглядом.

– Видишь ли, Йорг… Боюсь, что предложение у меня всего одно. Полученное методом исключения. Я беру нашего друга к себе, организую конвой и лечу на Феззан. Где и докладываю все данные лично адмиралу Брентано – да-да, пусть голова болит у него… Руководство контрразведкой сектора ты, я думаю, потянешь. Тем более что это ненадолго.