Раздались еще два голоса.

— Это система норм и оценок, регулирующая поведение людей.

— Мораль — это система условных правил поведения в обществе, основанная на сформулированной парадигме восприятия добра и зла.

— Сразили наповал своими знаниями, адепт Толнаки. С определением морали, думаю, разобрались. Акцентирую ваше внимание на том, что у каждого конкретного человека, и мага в частности, свои представления о морали, — продолжил магистр, — Магия — один из составляющих компонентов нашего с вами мира. Не секрет, что не всем она подвластна. И ни для кого не является тайной тот факт, что, маги используют свой дар по-разному, и для достижения различных целей.

Некоторые моральные нормы изначально таковыми вовсе не являлись, а были заветом-обращением известных магов древних времён к своим последователям. И вот несколько примеров.

В своё время, известный целитель древности Капогрит Афирский оставил своим ученикам только одно наставление — не навреди.

Второй великий учитель маг-эмпат Родрик Август тоже завещал своим ученикам всего одну фразу — всё связано со всем, как ты относишься к окружающему миру, так и окружающий мир относится к тебе.

Казалось бы, оба завета для узкого круга последователей, но они плотно вошли в кодекс магов и обычных людей, став своеобразными постулатами и моральными нормами. Кто приведёт пример из жизни, так сказать? Адептка Вернер, Вам есть, что сказать?

Я вздрогнула. Не сказала бы, что обращение было неожиданным, но всё-таки. На миг я задумалась о другом и растерялась.

— Собаки, — начала я, с некоторых парт раздался смех, но я продолжила — животные чувствуют настроение и намерения человека. Они отвечают на агрессию.

— Пример не соответствует знаниям лучшей адептки факультета. Но начало положено. Есть у Вас еще примеры, Каролина?

— Простите, магистр Мелье. На мой взгляд, Капогрит Афирский под своим наставлением «не навреди» имел в виду не сделать хуже, чем есть в данный момент. Это касается исцеления людей.

Родрик Август же имел в виду связь человека с окружающим миром и проекцию окружающего мира на человека в ответ на действия первого. Отношение к окружающему миру включает в себя отношение к людям и природе. Что человек привносит в мир, то он и получает в ответ. Если маг сеет только разрушения, то в итоге и его уничтожат. Примером может послужить известный пять веков назад маг-отшельник Богдан Зорич. Он проводил эксперименты над обычными людьми, практически полностью опустошив свою родовую вотчину. В итоге, император Грэм Воржиаль отдал приказ о заключении Зорича под стражу, но суд над ним не свершился. Находясь в заточении в своей башне, полностью лишенный магических сил, маг справедливо опасался людской расправы и в итоге сошел с ума. Пытаясь совершить побег, он устроил поджог, но сбежать не успел — огонь перекинулся на его одежду. Объятый племенем маг выпрыгнул из окна и разбился, а его труп местные жители изрубили топорами и вилами.

Дариус Мелье посмотрел на меня с улыбкой, кивнул, принимая ответ, и продолжил лекцию: «Конечно, не все придерживаются этих условных норм. Как поведала нам адептка Вернер, истории известны примеры, когда маги, не обременённые моральными устоями, совершали ужасные вещи. На пути к своей цели они истребляли целые народы, уничтожали огромные природные территории и комплексы, животный мир. Но самый большой парадокс всеобщей связи, которую упоминал Родрик Август, состоит в том, что даже ужасные поступки играют свою роль в построении настоящего и будущего. После ареста упомянутого мага Зорича, СБИ конфисковало его записи. Все знают, что он был артефактором. Так вот некоторые из его наработок служат сейчас на благо жителей империи, как бы это парадоксально не звучало. В чем-то злой гений Богдан Зорич опередил свою эпоху».

— Простите, магистр Мелье, но неужели тогда и «столетние магические войны» и настоящая ситуация с Южными территориями служит на благо? — задал вопрос один из адептов.

— Хороший вопрос, адепт Юнс. «Столетние магические войны» полностью перекроили наш мир, ограничив ресурсы, в том числе и магию. Но люди сплотились и выжили, маги перестроились на новое восприятие магии, ведь родовая магия приобрела свою форму именно после этих кровавых событий. Взрыв, прозвучавший тогда, практически полностью уничтожил магию. Родовая магия — это отголоски былого, магические остатки у самых могущественных на то время родов.

— А как же тогда безродовые? Они тоже остатки? — послышался смешок с задних парт.

— А Вам, адепт ля'Сир, я рекомендую вспомнить «указ 20–30», а еще лучше заучить полностью и подготовить доклад по нему к следующей лекции. Но отвечая на Ваш вопрос, скажу, ИРНР — он же императорский резерв начальников родов придуман не просто так. Не секрет, что в данный момент магии в мире намного больше, чем сразу после «столетних войн», и ее возвращение — во многом заслуга нашей академии. Однако, до восстановления магии на былом уровне, нам, словами людей, «ещё расти и расти». Есть гипотеза, что появление безродовых магов, как раз связано с увеличением магии, восприимчивые к ней индивиды, не являющиеся частью магических родов, получают определённые способности. Ну, или как Вам такое предположение: безродовые маги, вовсе не являются таковыми. Они — наследники самых пострадавших древних родов, которые считались полностью уничтоженными, но смогли не только выжить, а и набраться сил для проявления. Так что не советую относиться к ним пренебрежительно, тем более, если сам император взял их под свою защиту. Вдруг настоящий род адептки Вернер намного древнее вашего.

Я с благодарностью посмотрела на магистра Дариуса. О моих стычках с заносчивым ля'Сиром знали многие адепты. Майя говорила, что им движет зависть. На нём, выходце из знатного и богатого рода, магия особо не проявилась, он обладал слабым личным магическим резервом, но компенсировал это, подавляя окружающих родовиков и безродовых. Вот только магистр Мелье славился тем, что признавал личные заслуги адептов, а не знатность и богатство их родственников. Впрочем, и за территорией академии, он не изменял своим принципам. Поговаривали, что магистр и сам принадлежал к древнему роду, но там был какой-то скандал: вроде от него отреклись либо он отрёкся от рода. Возможно, это просто сплетни. Мне они были не важны. Главное, он не делал различий для своих адептов.

Лекция подошла к концу, покидая аудиторию, я вспоминала слова магистра об ИРНР, и, наверное, впервые взглянула на «указ 20–30» с другой стороны, без предубеждения.