- Все государство на велфере?.. Нет, это невозможно понять. как же становятся богатыми? В Италии русские скупают лучшие курорты...

- Воруют! - мрачно объяснил Вадя.

Мазури улыбнулся. И, вздохнув, перешел к делу: - Бензин? - задумчиво произнес он. - Прекрасная идея. Главное, оригинальная, - в голосе его чувствовалась ирония. - В Нью-Йорке жить нельзя от бензинового смрада... Ну, ладно, бензин. Но это большие деньги...А мы вас не знаем!

- Неужели, господин Мазури, мы такие дураки, - воскликнул Жорес с очевидной всем искренностью, - прийти к вам, взять деньги и скрыться. Вы бы нас и под землей нашли...

Итальянцы расхохотались.

Русаки вышли от итальянцев на улицу, пританцовывая, хотя еще не очень веря удаче. Расходиться по домам в такой час не хотелось.

- Двигаем в русскую сауну, - предложил Савелий Петров, щелкнув пальцем по своей шее. Все улыбнулись этому привычному знаку: где еще можно хорошо выпить-закусить, как не в русской сауне

У сауны их ждет разочарование. Написано торопливо:

"Санитарный день".

В санитарный день сауна закрыта. Но к ней движется группа возбужденных чем-то людей, они все знакомы друг с другом. Герои недоумевают. Среди пришедших Леонид, тот самый, самолетный. "Брат", как тот выразился... Он заметил Жореса, машет ему и его спутникам рукой: мол, привет!.. Задержался на мгновение: - Извините, сегодня здесь встреча друзей. - Поколебавшись секунду-другую: - Но вы же мой названый брат. Слово нe воробей. И, предполагаю,человек нетрепливый...

Небрежно бросает стражам: - Со мной .люди!

И они входят вместе с Леней-Доктором в раздевалку, потом и в парилку.

Большая, отделанная тесом сауна. Разворачиавается в ней невиданное зрелище. Вряд ли жители Нью-Йорка часто смотрят подобные "передвижные выставки", хотя она. строго говоря, на спинах, руках и плечах лишь нескольких купающихся. Все они не очень молоды. Лет этак от тридцати до сорока. На теле учасгников "санитарного дня" художественно вынолненные наколки, которые обычны у российских уголонников с тюремным стажем. У рябого гиганта но кличке Корзубый банальные: "Не забуду мать родную", "Раб КПСС'".

Бывший солдат Костя-Афганец, узкоглазый бурят, не терпит унылой банальности старых воров, лишенных выдумки: на его могуче-бугристых телесах целая политическая программа; на одной стороне груди искусно выколот тушью абрис Сталина, трубка, усы. на другой --абрис Ленина в кепочке, и под ними надпись славянской вязью: "Пусть арфа сломана, аккорд еще рыдает".

Костя принес ящик баночного пива, связку воблы на веревочке. Нее тут же потянулись к банкам, принялись вскрывать или прокалывать банки, рвать зубами воблу. Костя достал из своей противогазной сумки шматок сала и солдатскую кружку из жести, что вызвало чей-то восхищенный возглас; "Ну, жох! Сюда литровка войдет' Из такой только и дуть..."

Явно здесь "семейная встреча" каких-то криминальных "авторитетов". а также их помощников, допущенных на встречу главарей. Многочисленная. числом в армейский взвод, охрана из бывших спортсменов сидит кружком у пула, вспоминает прошлое, смеется. поздравляет худющего ушастого Исаака-Цаплю, которого только что освободили из тюрьмы, за большие деньги, до суда. С уважением произносят:

- Сто тысяч отдали? "Кешем "? До суда свободка или с концами?

Спрашивают почему-то не у Цапли, а у Лени-Доктора, затем одобрительно хлопают Исаака-Цаплю по костлявой спине, отчего тот вздрагивает всем своим длинным телом, как лошадь. Поглядывают на его черные, в краске, пальцы: -На рояле заставляли играть, да?

"Пылесос" в своих очках-бабочках и гигант Корзубый заинтересованно листают американский журнал "Тутти" - о татуировках. Журнал на глянцевой бумаге, вызывает разочарование. Корзубый не постигает, отчего ему так не нравится искусство американских наколок. Нервный, порывистый "Пылесос" сообразил:

- Унас наколки вместо погон. Сразу видно, кто ты шестерка или вор в законе. А здесь что? Фуфло! Картинки для матросов-блядей радовать.

Леню-Доктора плотно обступили дружки, ждущие новостей и деловых предложений.

- "Деньги - точка опоры ума", - сказал Бальзак, - роняет Леонид. В публичных прениях он всегда ссылался на авторитеты: -Так где же ваш ум? Зелененькие где? Воздух? Лежебоки. Что скажете в оправдание?..

- Здесь не как в России, - оправдывается гигант Корзубый. - В богатых домах домовые, "дормены" называются, в банках электрика...

- Кто же работает как при Ленине? - удивляется Леня-Доктор. - Хочешь выжить - меняй профиль. И привычки. Вы здесь не бандюги-"утюги", не "скокари" квартирные: американец в карманах и комодах больших сумм не держит... Не затем приехали. Мы кто? Мы- санитары леса. Чистим природу от недоумков, фраеров с толстыми портфелями. Российские банки ныне берут не "медвежатники", вроде нашего Пылесоса...

- Много ты знаешь, - обиженно встрял очкастый крепыш , по лагерной кликухе Пылесос, расписанный над пупком славянской вязью: "Хочешь жить уйди с дороги".

...Бывшую нашу Родину потрошат фраера. Дилетанты, - продолжал Леня, махнув рукой Пылесосу: мол, заткнись, не о тебе речь. - "Новые русские" кто? Наполовину бывшие коммуняки, вывозят миллиарды, не ведая нашего железного закона - "Отдай положенное!"

Пылесос вдруг взрывается язвительным хохотом. Смеется мстительно, неостановимо, наконец поясняет:

- Смотрю, Леня, на твою гладкую физию, а видится мне, какой она была, когда мы в лагерном БУРе подкоп вели к бабам. Ты рванулся к бабам первым, как закопершик. Оказалось, мы прорылись к лесбиянкам. Разукрасили они твою физию будь-будь!

Похохотали почти дружелюбно, и разговор, естественно, принял новое направление.

- Здесь к бабе не подойдешь, - пожаловался Костя-Афганец. - Положил ей ладонь на жопу - в суд тянут.

- А ты не клади, - продолжал язвить Пылесос. - Как сказано, лучше выпить водки литр, чем лизать соленый клитор...

- Плоды демократии,-басовито разъяснил Муса-Карабах.- Все мужики гомики, все бабы - лесбиянки. У нас такой демократии в лагерях навалом... Куда идет Америка?

Пока он философствовал, Пылесос вытащил у него из заднего кармашка джинсов кредитную карточку и, сдернув с него джинсы вместе с трусами, провел ею посреди его большой задницы. - Стольник списал с тебя! - обрадовал. Гони монету.

Хохот затмил все проблемы, не умерла лишь одна - самая для новоселов мучительная:

- А язык какой? - тяжко вздохнул Корзубый. - Как на английский перейдут, так только и слышишь: "фак" да "фак". Бедный язык! Ну как на нем выразить самое-самое? Леня, ты знаток. Скажи, могу ли я выразить на ихнем языке главные понятия своей жизни: "Я ухожу в глухую несознанку", "Мне западло на мусоров пахать"...

Нервно-подвижный Пылесос тут же вздымает руки как бы в молитвенном экстазе: -Корзубый американец, ужасти какие!

Корзубый сопит обиженно, Леня-Доктор вступается за товарища:

- Ты чего разгулялся, Никола? Забыл, что ты в Америке вообще не Пылесос, которого все боялись. Ты - "Вакуум-клинер" поместному. Пока нет в доме уборки, не жужжи...

Корзубый спрашивает благодарно:

- Как, Леня, при таком языке выжить?

Леня-Доктор вздохнул с притворным состраданием:

- Бедный Шекспир! Каково ему было...

Тут загоготали все. Начался веселый гомон, прерванный телефонным звонком. Исаак-Цапля достал трубку из своих трусов, крикнул Леню, держа в одной руке телефон, в другой веник.

Леня-Доктор послушал и, крякнув, подождал тишины. Затем сообщил тихо:

- Я пригласил попариться Федора Ивановича. Вчера прилетел из Москвы. Заодно на братву бросит взгляд. Звонок из машины. Подъезжают...

На лицах слушателей гамма чувств: изумление, восторг, усмешка.

- Тю! - роняет Пылесос в досаде. - Дальше-то бежать некуда, а тут, бля! начнутся та-акие дела...

Панорама уголовных физиономий славянского мира. Слышится уважительный шепоток-вопрос: - Федя-Барин - это кто из Норильска рванул с концами?