- Раньше я был немного другим человеком.

- Ну да, разумеется. Новое воспитание и все такое. Впрочем, ладно, замнем это. Как там Пенелопа?

Этот вопрос он задал без всякого перехода, казалось бы - с вежливым безразличием. Однако я сильно подозревал, что Дионис неравнодушен к моей дочери, хотя никакими конкретными доказательствами его тайного увлечения не располагал. Бренда и Брендон считали мои подозрения беспочвенными, а Пенелопа и вовсе была поражена, что такое могло прийти мне в голову, но все же интуитивно я чувствовал, что здесь что-то нечисто. А своей интуиции я доверял.

- Пенелопа довольна жизнью, - ответил я. - У нее появились новые друзья, знакомые, почитатели ее таланта и даже поклонники. (При этом я внимательно следил за реакцией Диониса - полный ноль, он и бровью не повел). Здесь никто не смотрит на нее косо из-за ее происхождения, для всех она - сестра короля, правнучка великого Артура Пендрагона. И знаешь, Бренда говорит, что за последнее время Пенелопа сильно изменилась, стала более раскованной и общительной, реже впадает в меланхолию.

- Еще бы! Ведь у нее появился ты.

- Не только это. В Экваторе она общалась на равных лишь с простыми смертными и немногочисленными родственниками; все прочие Властелины относились к ней свысока, пренебрежительно. А тут из изгоя она превратилась в важную персону, стала одним из главных лиц в Доме, пусть еще только нарождающемся. Да и Брендону с Брендой дышится свободнее вдали от клеветников. Вот уже целую неделю я не слышал от них заверений, что между ними ничего нет, не было и быть не может.

- Бренда по-прежнему избегает мужчин?

Я кивнул.

- У меня постепенно складывается впечатление, что она боится их. Панически боится, хоть и скрывает свой страх под маской непосредственности и дружелюбия.

Дионис ненадолго задумался, будто колеблясь, потом заговорил:

- По-моему, все началось с замужества Бренды. Странный был этот брак, и вовсе не потому, что она взяла себе в мужья неодаренного. Тогда она очень страдала...

- Да, Брендон говорил, что она очень болезненно перенесла смерть мужа.

- Нет, это не вся правда. Еще болезненнее Бренда переносила само свое замужество. В тот период я несколько раз встречался с ней; она была очень плоха - тени под глазами, опустошенный взгляд, изможденное лицо, какая-то вялость, апатия. А с Брендоном вообще черт-те что творилось. Тогда он сильно запил, пригоршнями ел таблетки - и не только транквилизаторы, но и барбитураты, нейролептики, антидепрессанты и всю прочую гадость. И если говорить по правде, то только после смерти мужа Бренда понемногу начала приходить в себя, но так и не стала прежней беззаботной девчонкой.

Какое-то время я переваривал услышанное. То, что рассказал Дионис, совсем не соответствовало версии Брендона о романтической любви, которая так трагически оборвалась в результате нелепой авиакатастрофы. Самые разные мысли путались в моей голове, извиваясь, как змеи, кусаясь и жаля друг дружку.

- Ничего не понимаю! - наконец вымолвил я.

- Я тоже не понимаю, - признался Дионис. - Впрочем, у меня есть одна версия, согласно которой муж Бренды был сексуальным извращенцем, но она так безумно любила его, что не могла бросить.

- Это не похоже на Бренду, - покачал я головой.

- Вот именно. Она всегда была здравомыслящей девочкой, очень волевой и решительной. - Тут Дионис хмыкнул. - Но, с другой стороны, женщины парадоксальные существа, не зря поэты так много говорят об их загадочной душе. А Бренда, согласись, по части парадоксальности может дать сто очков вперед любой другой женщине. Чего только стоит ее иррациональное увлечение модными, к тому же крикливыми нарядами. Кстати, ее одежды не сильно шокируют твоих новых соотечественников?

Я невольно улыбнулся.

- Понемногу шокируют, но не очень. Бренда обещала мне вести себя паинькой и пока что держит слово. Правда, мы лишь только приехали в Авалон, и судить, что будет дальше, трудно, однако похоже, что Бренда намерена действовать, хоть и решительно, но осторожно, эволюционным путем. - (Я хотел было добавить, что сестра активно внедряет новые веяния моды через Дейрдру и Дану, но затем передумал, опасаясь дать Дионису повод для расспросов о Дейрдре. В моем теперешнем взвинченном состоянии это было чревато тем, что я вполне мог поплакаться ему в жилетку, сетуя на свою горькую судьбу). - Так сколько времени тебе понадобится, чтобы закончить вербовку?

- Максимум месяц. Теперь я более или менее свободен и смогу действовать активнее. Ты не против, если я посоветуюсь с дедом?

- Нет проблем. Я сам хотел обратиться к нему, но затем подумал, что негоже взваливать на него свои заботы.

- А зря. Ведь речь идет об основании Дома, и помощь Януса в отборе кандидатур была бы нам очень кстати. У него безошибочное чутье на людей.

- Хорошо, - кивнул я. - Принимаю твои доводы. - Последнее слово я произнес зевая.

Уже во второй раз за время нашего разговора Дионис усмехнулся.

- Вижу, твоя бессонница проходит. Ступай-ка отдохни, кузен. Впереди у тебя хлопотный день.

- Так я и сделаю, - сказал я. - Доброй тебе сиесты, Дионис.

- А тебе спокойной ночи, Артур.

Фигура Диониса растворилась в тумане. Я немного задержался у зеркала, чтобы посмотреть, вправду ли у меня воспаленные глаза, но когда туман расступился, я с удивлением увидел в зеркале не собственное отражение, а Брендона - в одних трусах, со всклоченными волосами, заспанным лицом и сердитым взглядом.

Сначала я несколько раз моргнул, убеждаясь, что это не галлюцинация. Но нет, Брендон был реален, к тому же зол.

- Привет, братец, - сказал я. - Тебе тоже не спится?

- Меня разбудил Морган, черт бы его побрал! - раздраженно ответил Брендон. - Он то ли рехнулся, то ли что-то задумал.

- А в чем дело?

- Он просил уступить ему место Отворяющего на завтрашней церемонии.

- Ага... И под каким соусом он преподнес свою просьбу?

- Его аргументы были неубедительны. Он нес какую-то чушь о престиже, о положении при дворе. Дескать, мне это ни к чему, все равно я твой брат, а он отставной регент и теряет свой былой авторитет.

- Глупости! - сказал я. - Ведь он знает, что завтра я назначу его первым министром королевства.