Лицо Эрнана приобрело серьезное выражение.
- Буду говорить по существу, но околичностей, увы, нам не избежать.
Филипп нетерпеливо щелкнул пальцами.
- Ладно, валяй свои околичности. Но покороче, по существу, без всяких вступлений и отступлений.
- Вот и ладушки, - удовлетворенно промурлыкал Эрнан. - Теперь ответь мне на такой вопрос, Филипп: как, по-твоему, охраняется Кастель-Бланко?
- Надежно. Приступом его так просто не возьмешь.
- Ну что ж, согласен. А внутри?
- Тоже хорошо.
- А этот этаж?
- Как государственная тюрьма. В конце концов, здесь находятся апартаменты принцев и принцесс королевской крови.
Шатофьер хмыкнул.
- Тогда выйди на коридор.
- Зачем?
- Чтобы провести смотр охраны.
- Ах, вот ты про что! - усмехнулся Филипп. - В самом деле, ни в коридорах, ни в галерее ты не встретишь ни одного стражника. Но все подходы на этот этаж охраняются так, что и муха не пролетит, не подвергнувшись тщательной проверке. И между прочим. Сам выйди на коридор и выкрикни что-нибудь вроде "ой-ой-ой!" - так сразу же к тебе сбежится дюжина стражников. Нет, дружище, все твои опасения напрасны. Охрана здесь невидима, но лишь до тех пор, пока в ней не нуждаются; а так она вполне надежна. За исключением Маргариты и ее сорока семи гостей, сюда никто беспрепятственно не войдет. Отошли я Гоше за бутылкой вина, обратно он вернется в сопровождении двух стражников, которые уберутся лишь тогда, когда убедятся, что все в полном порядке. А что касается отсутствия часовых в коридорах и галерее, то...
- То это очень удобно, - продолжил его мысль Гастон. - Хоть сейчас наш Филипп может снова пойти к принцессе Изабелле, и если он будет осторожен, а ее горничная будет держать язык за зубами, то никто никогда не узнает, где он был и сколько времени он там "где-то" провел... Гм, разве что по запаху - ведь она так аппетитно пахнет!
Эрнан прокашлялся, призывая к вниманию.
- Но в этом, кажущемся безобидным, удобстве есть не только светлая, романтическая, но и темная, зловещая сторона.
- Вот как! - насторожился Филипп. Сердце его учащенно забилось: хмурый вид Эрнана не предвещал ничего хорошего. - А ну выкладывай, что там у тебя на уме!
Гастон и Симон подались вперед; глаза их лихорадочно заблестели.
- Прежде всего, - начал Эрнан, - немного пофантазируем... Нет-нет, чуток, самую малость. Так вот, в противоположном крыле замка на этом же этаже обитает восемь дам, и все они принцессы крови - Маргарита и Жоанна Наваррские, Бланка Кастильская, Мария и Изабелла Арагонские, Адель де Монтальбан и, наконец, королева Кастилии Констанца Орсини. Есть, правда, еще брачные покои с Габриелем и Матильдой - но эта парочка не в счет. Если они и замышляют кого-то убить, так это друг дружку... Гм-м, далее. В нашем крыле, то есть в твоем крыле, Филипп, обитает восемь принцев крови плюс один Симон де Бигор. Кроме главного коридора, эти два крыла соединены также галереей, где нет никаких лестничных пролетов, и вот по этой галерее... Представим себе такую возможность (только не принимай это всерьез, Симон, я беру тебя к примеру), итак, предположим, что наш Симон заимел зуб на какую-нибудь из восьми вышеупомянутых дам, скажем... скажем, на Марию Арагонскую.
Щеки Симона вспыхнули.
- Гнусная ложь! - пробормотал он, виновато пряча глаза.
Филипп и Гастон вопросительно уставились на Эрнана.
- Что такое? - хором произнесли они.
- Ничего особенного, - отмахнулся тот. - Это наш с Симоном секрет, и я не намерен выдавать его... В том случае, конечно, - веско добавил Шатофьер, - если он будет вести себя паинькой... Значит, продолжим. По некоторым причинам Симон заимел зуб на госпожу Марию Юлию, и вот, темной ночью, когда все легли спать, он, спрятав на груди кинжал, выходит от себя, без излишних предосторожностей, но и не создавая лишнего шума, никем не замеченный, переходит по галерее на женскую половину, подходит к двери вышеупомянутой принцессы, тихо стучит... - Тут Эрнан обескуражено умолк и покачал головой с таким видом, будто только сейчас обнаружил в своих рассуждениях существенный изъян.
- Ну! - приободрил его Филипп. - Что дальше?
- Дальше ничего, - сокрушенно вздохнул Шатофьер. - Я выбрал неудачный пример. Ни Мария Юлия, ни ее горничная не впустят Симона внутрь, а скорее всего поднимут гвалт и вызовут стражу.
- Однако мысль твою я уловил. Кто-нибудь из нас, принцев, проявив определенную сноровку и некоторую осторожность, может явиться среди ночи к какой-нибудь из принцесс, остаться с ней наедине, якобы для серьезного разговора, ловко перерезать ей горло - так, чтобы она не пикнула, затем прикончить горничную как единственного свидетеля и спокойно возвратиться к себе... Ч-черт! Но это же чистейший вздор!
- Отнюдь, - авторитетно заявил Эрнан. - Никакой это не вздор. Именно так собирается поступить Рикард Иверо с принцессой Маргаритой.
- О боже! - испуганно взвизгнул Симон.
- Когда? - спросил практичный Гастон.
- Черти полосатые! - сказал Филипп. - Ты это серьезно?
- Серьезнее быть не может. Ты помнишь наш первый разговор о лурдском лесничем?
- Да, - ответил Филипп, выстрелив взглядом в Симона. - Дело, кажется, было на ристалище...
- Вот-вот, на ристалище. В твоем шатре. А когда вы оба уехали, я там уснул, и виделся мне жуткий сон...
Разумеется, Эрнан поведал друзьям не о коварных сарацинах из своего сна; он рассказал о не менее коварных христианах, что имели обыкновение обсуждать свои преступные планы на арабском языке.
Филипп, Гастон и Симон слушали его, не перебивая. Когда Эрнан закончил, в комнате воцарилась гробовая тишина - трое его слушателей, каждый в меру своих умственных способностей, переваривали полученную информацию.
- Матерь Божья! - наконец выдавил из себя Филипп. - Граф Бискайский, виконт Иверо!.. Кто бы мог подумать!
- То-то и оно! Никто бы на них не подумал. Графа здесь нет; он вдохновитель и организатор покушения, и остался в Памплоне, чтобы никто не заподозрил его в причастности к убийству...
- Не совсем так, - перебил Эрнана Филипп. - Маргарита вообще не пригласила его в Кастель-Бланко.
- Это несущественно. Главное, что граф будет вне подозрений. А что касается Рикарда Иверо, то он втихаря сделает свое дело и будет таков. А всю вину свалит на другого.