В конце фразы Свищ ударил – резко, по-боксерски, целя в голову. Но пьянчуга вдруг с неожиданной резвостью качнулся в сторону, выйдя из зоны досягаемости, и подбил его руку так, что удар по инерции ушел вверх. Тут же он врезал Свищу модным ботинком с окованным носком в открывшееся подреберье.

– Подстава… – захрипел парень и схватился за бок, который тут же пронзила острая боль.

Панкрат знал, что делал, и был уверен в том, что сломал тому как минимум два ребра. Но на всякий случай еще добавил запястьем в основание шеи и, подхватив падающее тело, прикрылся им как щитом.

Прикрылся вовремя – напарник Свища, недолго думая, вытащил пистолет и разрядил его в своего же товарища. Прозвучали два выстрела, смягченные глушителем, и Панкрат почувствовал, как пули вошли в чужую плоть, превращая его живой щит в мертвый. Не давая стрелявшему возможности опомниться, он ринулся вперед, держа обмякшее тело перед собой, и, когда до противника оставалось чуть больше метра, толкнул Свища на него.

Уворачиваясь, тот отвел в сторону руку с пистолетом и сбил прицел. Панкрат прыгнул следом за падающим телом и всем весом обрушился на человека с пистолетом. Они тяжело врезались в землю, и тот, что был снизу, от удара потерял сознание. Панкрат вытащил пистолет из его скрюченных пальцев и на всякий случай ткнул противника кулаком в висок.

Поднявшись, он подошел к темневшему на траве «свертку».

При первом взгляде на него он решил, что перед ним труп.

К счастью, оказалось, что с этим выводом он явно поспешил. В следующую секунду «мертвец» пошевелился и издал слабый стон. Панкрат опустился на одно колено рядом с лежащим, всмотрелся повнимательнее и обнаружил, что перед ним девушка. Возраст в темноте определить было трудно, но вот выступающие округлости под майкой-топиком просматривались хорошо.

– Что с вами? – спросил он. – Как вы себя чувствуете?

Ответом было сдавленное мычание.

– Хреново, значит, – резюмировал Панкрат.

Предаваться раздумьям было некогда. Однако произошедшее нужно было представить так, чтобы оказаться вне подозрений. Связываться с милицией не хотелось: в лучшем случае, он потерял бы работу, в худшем – стал бы главным подозреваемым.

Панкрат поднял парня, не подававшего признаков жизни, и затолкал в открытый багажник пикапа. Потом втащил на сиденье водителя его оглушенного напарника и тщательно вытер свои отпечатки как с машины, так и с пистолета, который вложил ему в руку. Пусть сам думает, как выкручиваться, когда придет в себя.

Удовлетворенно оглядев дело рук своих, Панкрат взвалил на плечо девушку, оказавшуюся на удивление легкой, и почти бегом бросился к своему подъезду.

Он взлетел по ступенькам так, будто за спиной у него выросли крылья. Адреналин в крови снова сделал его бойцом – как на той, далекой и почти забытой, Чеченской войне. А боец не рассуждает, он сначала действует. Иначе может просто не успеть.

Панкрат на одном дыхании преодолел четыре лестничных пролета. Вытащил из кармана джинсов ключи, отпер неказистую с виду дверь, потом – еще одну, массивную металлическую плиту с английским замком, больше напоминавшую дверь сейфа.

Он отнес девушку в гостиную и уложил на низкий кожаный диван. Она дышала неглубоко и прерывисто, время от времени ее тело сотрясали судороги, на лбу и над верхней губой выступили крупные горошины пота.

Панкрат сходил в ванную и намочил в холодной воде полотенце. Потом вернулся в гостиную, сел рядом с девушкой на диван и аккуратно вытер ее лицо полотенцем. Быстро осмотрел тонкие руки с бледно-голубыми дорожками вен, но никаких следов уколов не обнаружил. Лишь ссадины и синяки, да еще похожие на отметины от укусов кровоподтеки, многие из которых до сих пор сочились кровью.

Вызвав такси, Панкрат открыл городской телефонный справочник и принялся искать адрес какой-нибудь частной клиники. Конечно, и там обязаны были сообщать в милицию о всяких подозрительных случаях, но договориться с частниками всегда было намного легче. И как ни странно, дешевле.

Наконец он разыскал подходящую клинику, расположенную, правда, в самом центре Москвы. Подумав, вынул из домашнего сейфа все наличные и положил их в большой кожаный кошелек, который пристегнул к поясу.

Зазвонил телефон – таксист ожидал его внизу.

Панкрат взял девушку на руки, закрыл за собой обе двери и торопливо спустился вниз.

Увидев его, таксист заерзал, подозрительно поглядывая на тело, не подающее признаков жизни. Даже руку положил на рукоять переключения передач, готовый в любой момент вдавить педаль в пол.

– Не нервничай, мужик, – грубовато произнес Панкрат. – В больницу едем. Съела чего-то племянница, понятно?

Водитель покривился: знаем, мол, какая она тебе племянница и что съела. Но дверь открыл – садись, мол.

Панкрат забрался на заднее сиденье и, положив голову девушки к себе на колени, назвал водителю адрес.

Так многообещающе заканчивался первый день его отпуска.

Потрепанный черный микроавтобус «форд» с ядовито-желтой надписью «Харон: ритуальные услуги» на борту остановился в двух кварталах от клуба «Титаник». Человек в синем комбинезоне, сидевший за рулем, вынул из нагрудного кармана рацию и негромко произнес в динамик:

– «Первый» на месте.

– Вас понял, – откликнулась рация. – Занимайте места согласно купленным билетам. Пока что все – по расписанию.

– О'кей, – кивнул водитель.

Спрятав рацию, он достал из бардачка светло-коричневый бумажный пакет с красочным логотипом «Макдональдс» и принялся поглощать двойной чизбургер, запивая его холодной, как Арктика, колой, от которой сладко заломило в зубах.

На еду он потратил ровно десять минут. Доев, тщательно вытер рот и пальцы бумажной салфеткой, положил ее в пакет вместе с пустым пластиковым стаканчиком и вышел на улицу, чтобы выбросить мусор в урну.

Вернувшись в кабину, водитель посмотрел на часы. Было без четверти одиннадцать, и уже начинало темнеть. Он включил приемник, отыскал FM-станцию с красивым названием «Ностальжи» и принялся с видимым удовольствием слушать одну из ранних песен Джо Дасена, постукивая пальцами по рулевому колесу. Когда песня закончилась, водитель снова сунул руку в бардачок, но на этот раз извлек оттуда не еду, а пистолет с навинченным на ствол глушителем. Вытащил обойму, от нечего делать повертел ее в руках и вставил обратно. Затем еще раз посмотрел на часы и снова достал рацию.