Герд поставил корзину на пол возле самой морды. Зверь приоткрыл один глаз и посмотрел на Герда. Узнал ли он в нем своего ночного убийцу? Скорее всего, узнал. Обрубки лап дернулись.

— Но, но, не смей! — Герд попятился. — Кто будет кормить тебя, дрянь, а? Ты же с голоду подохнешь.

Дравон открыл второй глаз — этот уставился уже не на Герда, а на корзину с мясом. Пасть приоткрылась, острые частые зубы впились в телячью ляжку.

— Вот так-то, — выдохнул Герд и отер лоб.

Дравон с хрустом переламывал кости, и этот хруст напоминал треск костей Ариста, обезображенное тело которого осталось на берегу.

"Надо похоронить Ариста по-человечески", — подумал Герд.

Герд еще издали увидел людей. Их было человек десять. А может быть, даже и больше. Они суетились возле входа в пещеру. Сначала Герд подумал, что они спешно зарывают тело Ариста, но потом понял, что ошибся. Ариста уже похоронили: на берегу теперь покоилось пять камней, и на этом пятом лежали охапки увядших полевых цветов. Тогда, встревожившись, Герд зажал лопату под мышкой и побежал к пещере. Еще издали он узнал Ниру, хотя та надела его старую куртку и подпоясалась куском веревки. Среди пришедших были старики и дети, тут же суетились малявки. Люди таскали камни и закладывали вход в пещеру.

— Замуруем пещеру, — сказала Нира, — и Дравон больше никогда не вылезет из своего логова.

— Он выберется через дыру в стене… когда поправится, — возразил Герд.

— И скоро эта тварь поправится? — Глаза у Ниры были по-прежнему холодные как две льдинки.

Герд замялся.

— Не знаю… Я кормил его сегодня, и он ел… — против воли в голосе его мелькнуло сочувствие.

— Та-а-ак, — протяжно произнесла Нира таким тоном, что Герд невольно попятился. — Значит, через пятнадцать лет он сожрет нашего сына.

— Он же старый! — попытался защитить Дравона кормлец.

— Он не может умереть от старости, — прошипела Нира. — Это обман. Ты сам себя обманываешь. Сам себя.

Герд беспомощно огляделся: стена, которую сооружали люди, сгодилась бы разве что для свинарника — Дравон, через месяц разобьет ее одним ударом.

— Пойдем домой, — сказал Герд тихо.

— Зачем? — насмешливо отвечала Нира. — Хочешь забацать еще одного пацана, чтобы было, кому в будущем воевать с Дравоном?

Герд дернулся, как от удара, и в глазах его мелькнул сумасшедший гнев.

— Пойдем, — прошипел он. — Я возьму свой меч…

Стражник дремал, привалившись к стене. Герд вынул из рук спящего алебарду и похлопал парня по плечу. Тот приоткрыл сонные глаза, глянул на кормлеца с недоумением…

— Что, уже? — Он в растерянности завертел головой, не видя привычной корзины.

Вместо ответа Герд двинул его кулаком в челюсть, и стражник покатился по ступеням, перекувырнулся через голову и замер, раскинув руки. Герд снял с его пояса ключи.

"Наверняка этот парень тоже будет сожалеть о Дравоне", — подумал Герд.

Он отворил дверь и сделал Нире знак следовать за ним. Дравон, увидев кормлеца в неурочный час, встревожился. Он попытался взмахнуть крыльями, но ничего не вышло: две морщинистые тряпки взметнулись вверх и тут же опали. Уцелевшие ноги в испуге засучили по каменным плитам. Дравон напоминал старика, в отчаянии колотящего по полу клюкой.

— Стой здесь, — приказал кормлец Нире, а сам шагнул к зверю.

— Герд… — прошептал Дравон.

В первый раз он заговорил человечьим голосом. Значит, он мог, значит умел… Но теперь было слишком поздно. Герд взмахнул мечом и отсек Дравону прозрачную белую лапу. Удар был так силен, что обрубок перевернулся в воздухе и шлепнулся в нишу, где когда-то стояла статуя последнего барона. Стая птиц с криком поднялась в воздух. Дравон попытался схватить кормлеца, но движения раненого зверя были медлительными и вялыми, и человек ускользнул. Герд медленно двинулся по кругу, срубая одну за другой уцелевшие лапы, и вскоре каменный пол был усеян белыми обрубками, как дровами. Осталось всего три лапы, когда Герд сделал слишком большой шаг и поскользнулся в луже крови. Он упал, меч отлетел в сторону. Пальцы Дравона тут же потянулись к горлу кормлеца. Скользя в крови, Герд пополз назад, но тут же уперся в стену. Герд попытался дотянуться до меча, но Дравонова лапа ухватила Герда за ногу. Нет, из кормлеца никогда не выйдет хороший боец!

И тут Нира подскочила к зверю и огрела Дравона лопатой по спине. Дравон взвыл от неожиданности, повернулся к женщине, и на мгновение ослабил хватку. Герд рванулся и схватил меч. Взмах — и последние три лапы упали на пол. Герд был свободен. Двумя последними ударами кормлец отрубил Дравону крылья. Они лежали на окровавленном полу, как два огромных, увядших лопуха. От Дравона осталось плоское беспомощное тело и маленькая голова на длинной тонкой шее. Но зверь все еще был жив.

Герд подошел к Нире и протянул ей свой меч.

— Теперь твоя очередь. Руби.

— Я? — она отступила.

— Ты. В твоих жилах течет кровь баронов. Ты — единственная, кто может это сделать.

Она взяла меч. Несколько мгновений смотрела на вытянутую вперед шею казалось, Дравон нарочно улегся так, чтобы было легче отсечь голову. Внезапно зверь шевельнулся, и тогда Нира, испуганно вскрикнув, ударила. Неловкий и слабый удар лишь рассек кожу.

— Скорее! — выкрикнул Герд. — Пусть меч летит свободно, не мешай клинку, и все получится!

Больше всего на свете он боялся, что Дравон вновь заговорит.

Но зверь только хрипел. Второй удар перерубил ему позвоночник. Голова безвольно свесилась, черная густая кровь, хлынула на пол. И наконец третий удар полностью отделил голову от тела.

— Ну вот и все, — сказал кормлец, не испытывая при виде мертвого Дравона никакой радости. — Твой сын может вернуться в замок, Нира.

Тело Дравона Герд привез в телеге на берег и похоронил рядом с Аристом и четырьмя братьями, первыми павшими в этой войне. Теперь все шесть надгробий образовали полный круг.

С тех пор каждый вечер Герд приходил на берег и ставил на камень Дравона плошку с водой и клал кусок свежего мяса. К утру вода была выпита, а мясо съедено.