– Нравиться? – На его красивом лице заиграла хитрая полуулыбка. Я не знала, что ответить на столь шокирующий меня вопрос. Как мне может это нравиться? Хотя честно признаться мне понравилась увиденная картина, но мне было стыдно признаться в этом даже самой себе. – Вижу, что нравиться, так чего же ты застыла, давай продолжим.

– Нет! – Его глаза расширились от удивления. И чтобы хоть как-то аргументировать свой отказ я сказала первое, что пришло в голову.– Нас могут увидеть. Сейчас Катька вернется. – Я стала с удвоенной силой вырываться с его стальных объятий. Он немножко ослабил хватку, позволив мне полностью развернуться к нему лицом, но все же не размыкал кольца своих рук удерживающего меня при себе.

– Она взрослая девочка все поймет и даже если что-то увидит, сделает вид, что ничего не было. – Он заканчивал свою речь, где-то у моего уха, проводя дорожкой из легких поцелуев к моей ключице. У меня подворачивались глаза от удовольствия. Но страх последствий был больше, и я со всей силы оттолкнулась от него. Он не ожидал от меня такого, и именно поэтому мне удалось вырваться из его цепких объятий.

– Я сказала, нет! Я не хочу. – Я отошла от него на несколько шагов. И с увеличением расстояния между нами я набиралась больше смелости, и уверенности в своих словах.

– Несколько минут назад ты была другого мнения. – Его взгляд стал жестким, пугающим. – Или может это новая игра? – О каких играх он вообще говорит?

– Никаких игр. Я не готова к этому.

– Более готовой быть просто нельзя.– В его словах чувствовался скрытый смысл. Мои щеки заалели. Да, ведь он чувствовал мое возбуждение несколько минут назад, доводя меня пальцами до оргазма. Его орган дернулся. Я старалась не смотреть в этом направлении, но боковым зрением все же увидела шевеление и уставилась прямо на свидетельство его возбуждения. От непонятных чувств, нахлынувших на меня, я прикусила нижнюю губу, показывая ряд своих ровных, белых зубов. Я неосознанно медленно выпустила губу из плена и это почему-то его обрадовало. Он приподнял левую бровь, а на губах заиграла хитрая улыбка. Я бы даже назвала ее злой, а точнее опасной.

Мой инстинкт самосохранения вопил – беги, и я, прислушиваясь к нему, сделала еще несколько шагов назад. Он прекратил улыбаться и спрятал в штаны свою плоть.

– А я ведь могу взять силой, то, что ты мне только что предлагала. И меня никто за это не осудит. – Его лицо было непроницаемой маской, а голос хоть и тихий, но слова резали слух.

– Я буду кричать. – Он так быстро ко мне подскочил, и зажал рукой мой рот, что я от неожиданности не успела даже пикнуть.

– Если сможешь. – Это был толи вопрос толи констатация факта, я не могла понять. Я смотрела в его темно карие глаза так близко, что видела там себя и страх в своих глазах. – Со мной такие игры не проходят. Я всегда отдаю долги, и с других требую того же. – От него веяло опасностью. Все в нем – его глаза, голос, даже запах – были опасны. Я ощущала это, не знаю чем именно, но ощущала.

Сзади зашуршала трава, ветки ив ударяли друг о дружку подсказывая, что к нам кто-то приближается. Он убрал свои руки в карманы, и я инстинктивно отшатнулась, а потом медленно отступила на несколько шагов, не отрывая взгляда от его глаз. Да, я кажется, и не могла оторвать, он меня держал взглядом как на поводку. Может это гипноз – пронеслось у меня в голове. Шаги стали уже громче и я все же смогла отвести свой взгляд. За спиной Николая стояла Катька. У нее было на лице написано непонимание.

– Я вам не помешала?

– Нет – нет. Я как раз хотела пуститься на твои поиски. – Я пошла ей на встречу. Проходя мимо Николая, я коснулась его плечом, хотя старалась избежать этого. Это было непросто легкое прикосновение, это был удар о скалу. И я знала, что это не случайность.

Когда мы отошли, Катька начала и энтузиазмом выпрашивать подробности нашей с ним встречи. И я единственный раз за все наше знакомство не захотела ей рассказать правду.

В тот вечер у меня не было настроения разговаривать с подругой. У нее на лице было написано любопытство большими буквами. Я не готова была рассказывать подробности своей встречи с Николаем, а врать не хотелось. Так и легла спать молча. Но сна не было ни в одном глазу. Мне было над чем поразмыслить. Хотя из-за столь накрученного состояния я не могла сконцентрироваться ни на чем конкретно. Воспоминания о его прикосновениях будоражили мою кровь, и по венам растекался жар. И тут же, как бы специально, память подбрасывала его жесткие злобные слова, и от этого мороз пробегал по коже. И как бы я не переворачивала ситуацию, как бы не пересматривала ее со всех сторон, итог напрашивался один – работу я, скорее всего, уже потеряла. И это было хуже всего. Я столько из-за этого места вытерпела, все те предирания сотрудников, все подставы, бесконечные часы телефонных звонков, подбор клиентов. И все это зря. Два дня неразумного поведения и все коту под хвост. Я встала пораньше, не желая будить подругу, собрала вещи и тихонечко вышла с квартиры, оставив несколько прощальных строк приклеенных магнитиком на холодильнике.

Город был загружен, не смотря на столь ранее время. По всюду сновали люди, спешившие каждый в своем направлении, визжали машины, возмущаясь подрезавшим их такси, которые, не взирая, на правила, всегда спешили за длинным рублем. Я, выросшая в тихом городе, и не привыкла к столь бурной жизни в столь ране время.

Я из-за желания поскорее уйти с Катькиной квартиры, не разбудив ее, совсем забыла о такси. Не зная Одессы, я даже представления не имела, в каком направлении, и на каком транспорте добираться до ЖД вокзала. Дойдя до ближайшего супермаркета, я увидела несколько припаркованных машин на парковочной площадке, среди них оказалось две машины такси. Я села в первую, не спрашивая о цене, сразу указала адрес. Я догадывалась, что из-за такого поведения доплачу лишний полтинник к стоимости поездки, но сейчас это меня не волновало. Я хотела быстрее добраться до своего спасительного мирка. Родной дом, улица, знакомые. Там меня все знают, понимают, там всех знаю я и знаю чего от кого ожидать. Там нет такой наглости и распущенности, да и прямых угроз в изнасиловании я не слышала до вчерашнего дня никогда. И почему у меня от этих воспоминаний так сильно застучало сердце? Мурашки побежали по коже при вспоминании его объятий и сильных рук ласкающих меня. Я понимаю, что везде случаются казусы и Одесса не самый большой преступный центр во вселенной, но все же...

Я вышла на работу в понедельник с предчувствием беды. Возможно, я сама себя накрутила, и подсознательно я понимала, что, скорее всего, так оно и есть, но чувство тревоги не проходило.

Меня встретили холодные насмешливые взгляды. Я проходила по коридору, и слышала шушуканье за спиной. Было непреодолимое желание повернуться и спросить в чем дело, но что бы я услышала в ответ? Меня не могли так просто уволить, я сама себя дома только этим и успокаивала. Я с работой справлялась отлично, имела лучшие показатели в офисе, хороших сотрудников просто так не увольняют. Хотя кого волнует, какой я сотрудник? Таких как я у этой фирме тысячи. Одним больше, одним меньше – какая разница? Но все же просто так не уволят, будут присматриваться, придираться, даже подставлять, надо же найти какую-то причину. И я уже настроила себя на это.

Но вот причину этих насмешливых улыбочек я как-то не понимала. Если и были указания меня подставить, то об этом никому кроме начальства не должно быть известно. Почему же тогда сотрудники на меня так смотрят, будто я только что сбежала с зоопарка. Проходя мимо весящего на стене зеркала, взглянула на свое отражение, мало ли вдруг тушь случайно растерла. Да нет, с лицом было все в порядке. Я взглянула вниз туфли на месте, а то было у меня – еду утром на работу в маршрутке смотрю вниз, а на ногах домашние тапочки. Я улыбнулась от забавного воспоминания, хотя тогда мне было не до смеха – жутко опаздывала. И вот и сейчас улыбаться как-то нет причины. И легкая улыбка слетела с лица. Но поразмыслив логически, я успокоила себя – не могли же они знать, что произошло в той отдаленной бухточке. И почему меня так это волнует. Они же все здесь не ангелы, у всех есть свой скелет в шкафу. Вон Милка, например – второй раз вышла замуж, а любовник все тот же. Или Валентина Ивановна – одинокая дама пятидесяти пяти лет постоянно сидящая на сайтах знакомств, и на каких. Все не без греха. Это хоть немножечко меня успокоило. Я дошла до кабинета, в котором работала еще с несколькими сотрудниками. Дверь была приоткрыта. У Сережиного стола собралось около пяти наших сотрудников и что-то внимательно слушали. А тот, ощутив себя а центре внимания, не мог упустить столь редкий случай что-то громко рассказывал, бурно жестикулируя руками.