- Вы хорошо по-русски разговариваете, - похвалил Дамкин. - Вы, действительно, диктатор?

- Диктатор, - кивнул Поносов. - Две недели назад я устроил в своей стране переворот, и теперь там правлю. А по-русски я говорю, потому что мой дед был белоэмигрантом и сбежал из России после Гражданской войны. Поносов, кстати, это не от слова "понос", как кажется с первого взгляда, а от выражения "по носу". Старинная русская фамилия. Княжеский род.

- Что вы говорите! И что вы делаете в нашей стране?

- Во-первых, посещаю могилы предков, а во-вторых, пытаюсь купить у вашего правительства танки, вертолеты, автоматы, гранаты, противогазы...

- Вы с кем-то собираетесь воевать? - поинтересовался Дамкин.

- Зачем воевать? Это чтобы охотиться, - ухмыльнулся Поносов. - У нас в стране такие джунгли, что без танка не проедешь.

- А гранаты будете применять против тигров? - спросил Стрекозов.

- И против крокодилов, - доброжелательно рассмеялся диктатор. Представляете, крокодил открывает рот, а вы туда лимонкой!

- Впечатляющее зрелище! - согласился Стрекозов.

- А как у вас в стране со свободой слова? - хитро прищурился Дамкин.

- Никаких проблем! При старом режиме, конечно, были проблемы. Газету моей организации, например, запрещали. Но после того, как я совершил свой переворот, все пришло в норму. Моя газета выходит каждый день.

- Тогда, может быть, вы "Билла Штоффа" издадите в своей газете? предложил Дамкин. - Можно выпустить приложение отдельной книжкой.

- Нет, - сказал Поносов. - Это проамериканская книга, а мы америкашек не любим. Вот если бы вы написали что-либо подобное про нас, латиноамериканцев, такая книга была бы к месту!

- Напишем, - сказал Дамкин.

- Я сегодня на неделю уезжаю в Крым, - молвил диктатор. - Там у моего прадеда была дача. А после Крыма мы можем встретиться и обсудить этот проект.

- Мы тоже скоро поедем в Крым, - похвастался Стрекозов. - Там и напишем роман про освободительную борьбу латиноамериканцев против империалистов США!

- По рюмочке? - предложил диктатор.

- Не откажемся.

Они дернули по рюмочке.

- Ладно, ребята, - проговорила Зинаида. - Нам еще надо в одно место съездить по личному вопросу...

- Намек понял! - сказал Стрекозов.

Литераторы простились с диктатором и Зинаидой, вылезли из машины и продолжили свой путь к Карамелькину.

Глава следующая,

в которой Карамелькин советует Дамкину и Стрекозову

написать роман

Написал четыре страницы. После этого - долгое мгновение счастья.

Жан-Поль Сартр "Тошнота"

Важный Карамелькин вытащил из-под стола две пачки бумаги и передал одну Дамкину, вторую Стрекозову.

- Классно! - восхитился Дамкин. - Ксерокс - это круто!

- Я обещал сделать, - молвил программист, - и сделал.

При этом у Карамелькина был такой вид, как будто Дамкин и Стрекозов должны ему быть обязаны, по крайней мере, по гроб жизни.

- А ты-то хоть прочитал? - поинтересовался Дамкин. - Как тебе последний "Билл Штофф"?

Карамелькин пожал плечами.

- Да так себе. Я такие романы не очень-то люблю. Я уважаю серьезные книги, умную фантастику или что-нибудь о средних веках. Вот если бы вы такую книгу написали!

- Чтобы она была умной, фантастической и при этом о средних веках, да еще и серьезной? - спросил Стрекозов.

- Ну, - Карамелькин уселся на диван. - Можно завоевать такой рынок читателей! У меня и тема для вас есть. Вот послушайте.

На Земле происходит Третья Мировая война. Города заброшены, все государства разбиты на небольшие королевства. А на орбите, - Карамелькин показал пальцем на потолок, - летает гигантская советская космическая станция. Там человек триста. Всем детям, которые рождаются на станции, вживляют в мозг хитрую микросхему. С ее помощью у человека появляется офигенная реакция, он очень быстро усваивает и обрабатывает информацию... В общем, биороботы на базе человека. И вот двадцать таких монстров отправляют на землю, чтобы они пришли к власти в самых крупных королевствах и потом их объединили в одну большую империю, чтобы построить на всей Земле коммунизм... Можно описывать драки на мечах, придворные интриги, разные там принцы, принцессы, колдуны, шпионы из соседних государств. И тому подобное. Ну как, круто?

- Что? - встрепенулись задремавшие литераторы.

- Что значит "что"? Как вам тема для романа?

- Карамелькин, - сказал Дамкин, - по-моему, ты срисовал эту тему с какого-то западного фильма.

- И причем не с одного, - добавил Стрекозов. - Под одним из твоих монстров с микросхемой в голове так и видится Арнольд Шварценеггер.

- Ни фига вы не понимаете!

- Куда уж нам, - сказал Дамкин. - Ты лучше скажи, мы идем на Арбат продавать "Билла Штоффа"?

- Завтра сходим, - кивнул Карамелькин. - Сегодня я постричься хотел.

- В монахи? - пошутил Дамкин.

- Тебе самурайские мечи еще не сделали? - спросил Стрекозов.

- Пока нет. На завод "Заветы Ильича" пока не завезли нужную сталь.

- Жаль, - протянул литератор, - а то устроили бы на Арбате драку на мечах, а потом объединили бы все Арбатские переулки в одну империю, чтобы построить на всем Арбате коммунизм...

- Иногда мне кажется, что вам лучше вообще ничего не советовать, задумчиво молвил Карамелькин. - Вечно вы все обгадите!

- Ты, безусловно, прав, - согласился Дамкин.

Глава восемьдесят восьмая,

в которой Дамкин и Стрекозов прогуливаются по Арбату

...трудно сказать, что хуже - не иметь ночлега или не иметь рабочего места. Положим, спать можно где угодно, но для работы нужно определенное место. Даже если то, что ты пишешь, и не шедевр. Даже для плохого романа требуется стул и некоторое уединение.

Генри Миллер "Тропик рака"

С двумя сумками отксеренных и сшитых скрепками экземпляров "Билла Штоффа" литераторы поехали на Арбат. Художник Бронштейн нарисовал классные рисунки, причем так много, что они занимали почти половину книжки. В вагоне метро Дамкин периодически заглядывал в свою книжку, радостно всхипывал от смеха и показывал понравившиеся ему картинки Стрекозову, который глубокомысленно кивал головой.

Литераторов сопровождал Карамелькин. Накануне сходивший в парикмахерскую программист радовал взгляд своей прической "под спортсмена". Он был одет в легкую футболку, одолженную у Шлезинского. Вчера Карамелькин в очередной раз посмотрел фильм с Арнольдом Шварценеггером, и теперь он шагал по улице, широко расправив плечи, посматривая по сторонам острым глазом.