И действительно, вскоре лес расступается и Малдер выбегает на большой луг, постепенно спускающийся к озеру. Но само озера не видно, оно прикрыто плотным ночным туманом, медленно и тяжело, под об огромному зверю, выползающим из воды. А впереди, у самой границы тумана, идет Кевин. Не быстро, но и без особой осторожности, уверенной походкой человечка, знающего свою цель. Все ближе к туману, и дальше от Малдера...

Неужто от него уйдет еще и Кевин?!

И Малдер вновь, задыхаясь и оступаясь, бросается бежать.

A из тумана уже поднимается свет. Мощный, неуместный, не ночной, не земной свет. Он как будто выползает из-под земли, режет туман крупными ломтями, тянет щупальца к Кевину, сотрясает густой воздух мощным гулом...

- Кевин!

Кажется, это кричит Малдер. Он уже чувствует, что не успевает, - н какая-то детская обида на подлый И обманчивый мир охватывает его. А еще он чувствует, что и этот свет, и этот гул - ненастоящие, бутафорские, не имеющие к действительным событиям никакого отношения. Его опять обманули, их обманули, его и Кевина. Все неправда в этом лживом мире.

Поток света, вырывающийся из-за небольшого холмика, уже начинает распадаться на отдельные лучи фар, в ровном низком гуле становятся различимы звуки отдельных моторов. Малдер в последнем рывке отшвыривает в сторону ненужный фонарь, бросается на Кевина, обхватывает его, валит на землю и откатывается вместе с мальчиком с дороги, ближе к кустам, прочь с поляны, по которой уже несутся, разрезая ночь ревом, светом, вонью, гарью мотоциклы. Стая механических чудовищ, несущих на себе своих хозяев, не замечающих ничего вокруг себя, ни на что не обращающих внимания и не имеющих иной цели, кроме как нестись в ночи, разрывая ее ревом, гарью, криком...

Прокатились. Встревоженный туман клочьями опал с небес. Возвратилась к своему сиянию полная луна. Малдер поднялся с травы, уселся, прислонив Кевина к согнутому колену. Осмотрел мальчишку.

- Ты в порядке?

Как обидно! Как жалко и больно! Снова пустышка, ничего не добились...

Но Кевин, похоже, совсем не разделяет Малдеровского отчаяния.

- Она вернулась!

Как объяснить ребенку, что мир жесток и лжив? Как ему сказать, что самые добрые мечты чаще всего не сбываются...

- Кевин, извини, но я не...

- Она здесь! Я знаю!

Это не просто предположение. Это знание. Простое знание, которое Кевин пытается донести до Малдера. На миг Малдер понял, как, должно быть, чувствуют себя люди, которым он сообщает результаты своих прозрений. "Знаю" - и все тут. Есть результат, а объяснить процесс его получения не представляется возможным. Так не бывает!

- Кевин, я сомневаюсь... Я знаю, как сильно ты хотел, чтобы она вернулась... Я тоже...

И - как спасение от беспомощности - крик Скалли из глубины леса.

- Ма-а-алдер!

Крик не об опасности, не "помогите!", а, скорее, "иди-ка сюда". Можно бежать с Кевином на руках, но не сломя голову, успеем, все уже произошло.

Дорогу потерять невозможно. Однако вскоре они натыкаются на странную картину: переплетенные тела, руки, ноги, тени, ветви деревьев - все это призрачно и непонятно в ночной дымке. Кевин плотнее прижимается к плечу Малдера. Малдер не может понять происходящего...

- Скалли!

Из клубка теней выныривает Скалли, поднимается навстречу Малдеру, и сразу же картинка становится понятной - надо было лишь повнимательнее присмотреться. Внизу остаются еще две женщины. Стоящая на коленях Дарлен Моррис склоняется над девушкой, лежащей без движения...

- Руби!

Кевин тут же оказывается на земле, подбегает к сестре, обнимает ее. Дарлен тоже не отпускает рук дочери. А Скалли бегло поясняет Малдеру:

- Она без сознания, но жить будет. И возвращается к оказанию первой помощи.

Фокс стоит в каком-то радостном оцепенении. Ловит себя на том, что самым глупым образом улыбается. Невнимательно слушает пояснения Скалли: "...отошли буквально на пару шагов, ты что-то прокричал, потом звал меня, я только на миг отвернулась, крикнула. что не могу к тебе побежать, а вокруг что-то сверкнуло, у вас там не было заметно? Повернулась обратно - довести Дарлен до машины, - а девочка уже лежит на тропе, прямо у нас под ногами, вот как сейчас..." А ведь далеко не все еще окончено. Надо перенести Руби, звонить, хлопотать... Но это уже совсем другие заботы. Легкие, понятные и приятные. Самое время ими заняться.

- Пойду вызову "скорую"...

Скалли благодарно провожает его глазами. А Дарлен и Кевин - будто и не слышат. Правильно, для них уже все кончилось. Остальное - наша работа.

Hу и денек... Штат Айова

Муниципальный госпиталь

7 октября 1992 года

10:15

Через час - рейс на Де-Мойн. Еще через полтора часа - на Вашингтон. Пообедать можно будет уже дома. Если не случится ничего непредвиденного. Хотя с чего вдруг? Руби найдена, приходит в себя в госпитале, семья воссоединена. Правда, так и не ясно до конца, откуда она появилась, где была, что с ней случилось... Мне не ясно. Малдер, похоже, для себя все решил и понял давным-давно. Но, собственно, в нашу задачу н не входит разъяснять и доказывать теорию контактов третьего рода. Для этого есть Артуры Кларки и Стивены Спилберги. А перед спецагентами ФБР ставятся цели куда более прозаичные и трудные. Найти похищенную девушку, к примеру. Что и было сделано... Смущает, правда, что не столько мы ее нашли, сколько она сама нашлась... Максимум - при неясном посредничестве младшего братишки. Ну, и какая разница? Руби нашлась, попутно раскрыто убийство... Хорошо поработали. И не надо обращать внимание на неведомо откуда пришедшее чувство неудовлетворенности, незавершенности. Оно возникает оттого, что ты пытаешься думать как Малдер. Ставить перед собой его пели. Пользоваться его методами, пусть и неосознанно. А это приведет лишь к тому, что мы останемся в этом городке еще на год, будем слоняться тут, как тени, своими расспросами вызывая смех и раздражение, жить в одних и тех же разгромленных номерах гостиницы, надевать одни и те же приевшиеся костюмы, нить кофе с шерифом и пытаться поговорить по душам с Дар-лен Моррис. Нет-нет-нет! Сейчас вот только навещаем Руби - формально-вежливый визит к больной в госпиталь - и на самолет'