— Нет, сегодня ты не уедешь.

Идит замерла на месте:

— Почему?

— Сегодня вечером мы должны устроить пир в честь помолвки.

— Нет, это излишне! — воскликнула она, понимая, что необходимо сохранять между ними дистанцию, пока она не придумала, как быть с дурацким маскарадом, который затеяла. Однако, заметив, как на лицо его пала тень раздумья, она смягчила голос и с мольбой произнесла: — Пусть между нами в этом браке не будет обмана: Зачем изображать чувства, которых мы не испытываем?

— Мои люди могут что-то заподозрить, если мы хотя бы не сделаем вид, что хотим этих уз. Если же нам не удастся убедить мою верную свиту, что я когда-то был увлечен тобой и даже сделал тебе ребенка, то как мы убедим короля, что я отец мальчика?

Идит узрела в его словах логику, тем не менее продолжала упорствовать:

— Увлечен! Ха! Значит, ты совсем не знаешь Стивена, если считаешь, что такое слово применимо к нему и что увлеченность мною привела к зачатию Джона. Тут более уместны слова «пылал похотью».

Он пожал плечами и широко улыбнулся:

— Как угодно. Если ты предпочитаешь все объяснить похотью, тогда я, пожалуй, залезу тебе под юбки либо вложу язык тебе в ухо, когда мы будем вечером праздновать нашу помолвку.

— Под юбки!.. — Идит почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. — Только попробуй, и я приставлю острый нож к твоим мужским сокровищам.

Не смущенный ее угрозой, он с чопорным видом оповестил ее:

— Я попробую многое, миледи, а ты думай, прежде чем бросаться угрозами. Ты получишь больше того, что просила, обещаю тебе. — Насмешливо наблюдая, как вздернулся ее подбородок, он добавил: — Я одержу верх в любой битве, какую ты затеешь, миледи, будь то словесная или физическая.

— Не надо быть таким самонадеянным, — бросила через плечо Идит, выходя за дверь. Вслед ей раздался пренебрежительный хохот — до того, видимо, насмешило его наивное проявление женской непокорности.

Выйдя в большой зал, Идит увидела Гирту, сидевшую за столом и подкреплявшуюся хлебом свежей выпечки и куском мяса.

— Когда поешь, проверь, лежит ли в сумке, притороченной к седлу моей лошади, сетка для пчел. Я хочу посмотреть дикий рой, который обнаружила сегодня утром за садом. Может, это какой-нибудь новый вид, который удастся скрестить с моими.

Гирта кивнула и вопросительно подняла брови. Прекрасно зная Идит, она уже усвоила, что госпожа имеет обыкновение заниматься пчелами в те часы, когда ее гнетут тревожные мысли.

— Так что, будет свадьба?

— Да, будет, — ответила Идит, с удивлением глядя на кольцо и тонкую ранку на запястье. — Через три недели.

— И мы до тех пор останемся здесь? — Гирта сдвинула брови, с любовью и беспокойством глядя на Идит.

— Нет, мы отправимся домой завтра на рассвете и вернемся сюда в день свадьбы. — Она присела рядом со старой служанкой и призналась: — Гирта, тут есть одна загвоздка, которую тебе следует знать. Он думает, что я гораздо старше, чем на самом деле, и… непривлекательна.

— Почему он так думает?

— Ну, он плохо видит, как когда-то мой отец. Помнишь?

Гирта кивнула.

— А в зале темно и дымно. И потом, жир, которым намазаны мои волосы, придает им тусклый оттенок. Да еще просторные одежды… а в целом вышло так, что Эйрик воспринимает меня, по-моему, как старуху. И…

— На сколько лет? — с недоверием спросила Гирта.

Идит пожала плечами:

— Лет на сорок, вероятно. И определенно считает, что я вышла из возраста, когда могу родить ребенка.

Рот Гирты открылся в удивлении, потом она закинула голову и весело засмеялась:

— Ох, Идит, детка, ты затеяла тут опасную игру. — Она принюхалась, склонившись к своей подопечной. — Ох, Боже мой, Идит, свиное сало в твоих волосах совсем прогоркло.

И обе разразились громким смехом. Идит крепко прижалась к своей милой, старой няньке, испытывая нежность. И кажется, отчаяние.

Ближе к вечеру Эйрику пришлось прервать свои упражнения на ристалище — прибежали обезумевшие слуги, воя, что в саду за Равенширом появился призрак. Проклятье! Этого ему только не хватало—стареющая жена, разваливающийся замок, а теперь еще и привидение.

Он прошел торопливыми шагами через огород, заросший утесником и ежевикой, мимо питающегося родниками пруда, в котором купался когда-то мальчишкой и который теперь использовался для мытья, через одичалый фруктовый сад с яблонями, грушами, сливами и персиками. Его бабка много лет с любовной заботой растила эти деревья. И сейчас он мимоходом подумал, можно ли их еще спасти или нет.

Наконец он увидел «призрак», о котором полдня уже судачили слуги. Будь она неладна, эта ведьма из Соколиного Гнезда! Она и вправду смахивала на привидение в длинной и прозрачной сетке, которая покрывала ее тело с головы до пят; из рукавов торчали странные кожаные перчатки, доходившие ей до локтей. Пес, которого она пнула накануне, лежал неподалеку, словно очарованный любовник.

— Клянусь всеми святыми, женщина! Что ты тут делаешь в это время дня в таком смешном виде? Лучше бы готовилась к нашему праздничному пиру.

Идит резко обернулась, только сейчас обнаружив, что он стоит позади нее.

— Не подходи ближе. Тут роятся пчелы и могут на тебя напасть.

Глаза у Эйрика расширились, когда он заметил, что руки у нее покрыты сотнями пчел. И вообще они облепили весь ее наряд, словно живой орнамент.

— Ты совсем сошла с ума, миледи? Немедленно пошли отсюда.

— Мне никакая опасность не грозит. Это ведь мое дело — разводить пчел. Я уже говорила тебе, помнишь? Мне просто хотелось посмотреть, какие дикие виды обитают у тебя тут в Равеншире, прежде чем перевозить сюда свои ульи. Я научилась удачно скрещивать пчел, но эти, по-моему, плохие сборщики, придется их перенести в другое место.

Эйрик только диву давался — странная эта женщина, на которой он собирается жениться. Сколько еще сюрпризов она преподнесет ему? И что в ней такого, что привлекает и вместе с тем отталкивает его? В прошлом он не замечал за собой похоти к пожилым женщинам, но сейчас почему-то мысль о том, что он ляжет с ней в постель, не казалась такой уж отвратительной, как поначалу.

— Может, мы сегодня и проведем нашу первую брачную ночь, — хрипло сказал он, не сознавая, что произнес свои мысли вслух, пока не заметил, как застыло ее тело и возмущенно вздернулся подбородок.

— Может, у коров вырастут крылья, — фыркнула она, резким движением сметая с себя пчел и отходя от роя. Затем сердито поглядела на него. — Я возвращаюсь в Соколиное Гнездо немедленно. И не останусь на ночь в Равеншире, ты, похотливый чурбан. Ха! Что у тебя, мало других женщин, раз ты делаешь мне такое смехотворное предложение?

Пес побежал рядом с ее ногой, словно натренированный солдат, едва она крикнула ему:

— Пошли, Принц!

— Принц? Вот уж подходящая кличка для такого ублюдка! — Затем он вспомнил про ее гневную отповедь. — Мое предложение не такое уж и смехотворное. Многие браки начинаются сразу после обручения.

Эйрик не слишком и рассчитывал, что она подчинится. И вообще удивился, зачем брякнул такое. Велика радость — заниматься любовью с какой-то костлявой каргой вроде этой. Но все же ее недовольство как-то уязвляло его гордость, и он проследовал за ней по пятам до самого замка, втихомолку ругаясь на себя — не только за то, что вырвались те глупые слова, но и что вообще согласился на свадьбу.

— Я просто пошутил, — солгал он. — Неужели ты совсем не понимаешь шуток?

— Хм-м! Хватит ходить за мной.

— А тебе хватит удирать от меня. И пусть этот проклятый пес не кусает меня за ноги.

— Это твой проклятый пес, а не мой. Просто он ищет у меня защиты, когда ты повышаешь свой голос, и без того не медовый.

— Леди, не переигрывай. Ведь мы еще не женаты. Помни об этом.

У нее хватило ума прислушаться к его угрозам. «В конце концов, она получит больше от их обручения, — усмехнулся Эйрик. — Во всяком случае, так она должна думать».