- Компаньеро полковник, - послышался в динамике взволнованный голос Эсперансы. - Радиосвязь! Родригес щелкнул включателем.

- Первый слушает.

- Я - Девятый. Объекту звонил сослуживец из гаража, приглашал к себе в среду на ужин, обещал хорошую партию в домино. Объект ответил отказом, объяснив, что на рассвете в среду уезжает в Санта-Клару навестить родных.

- Девятый, продолжайте наблюдение. Пришлите запись разговора, установите личность звонившего. Доложите!

- Вас понял!

Родригес отключил рацию.

- Вот и доказательство! Послезавтра они отправляются в путь и, конечно же, не в Санта-Клару. Павон, все группы действия послезавтра с трех часов тридцати приводите в боевую готовность. Особенно по направлению Батабано и Пинар-дель-Рио. Раз они действуют из Гаваны, восточные провинции страны, видимо, не входят в их задание. А там пока все тихо. Рамиро Фернандес, ты с нами?

- Конечно! Хочу видеть. Может, кто из знакомых. Скажи, Педро, а как вышли на механика?

- По деталям собрали описание автомашины "охотников" и очень смутно людей. Одна старушка из Сокорро, которую они отказались подвезти, хотела пожаловаться сыну, посмотрела на номерной знак и заметила, что он не местный. Однако она вспомнила: он был синим - частная машина - и оканчивался на "44". Этого оказалось достаточно. ЭВМ тут же выдала, что "доджей" всего пять. Ну, а дальше ошибки не могло быть. Павон, сейчас к нам должен приехать компаньеро Флавио Баррето, начальник санэпидемслужбы Минсельхоза. Прошу тебя встретить его, привести сюда и побыть с ним, пока я отлучусь на доклад.

Как только майор Павон вышел, Педро Родригос спросил:

- Как Марта? И дочурка?

- Дочка - радость моя. А Марта... Педро, боюсь сглазить. Кругом только и слышишь; "Ушел", "ушла", "надо что-то делать"... Разводов почти столько же, сколько и браков. У нее сложная работа в житейском смысле. Профессия такая... Но у меня нет сомнений. Каждую свободную минуту она старается провести со мной. Скучает. Да и я часто отлучаюсь и возвращаюсь поздно домой. Она говорит:

"Гуахиро", я не ревную. Всякий раз, когда в сердце - я же женщина и люблю - вдруг пробежит холодок, я вспоминаю твои глаза, вспоминаю, как в Майами ты глядел на меня, когда передавал пачку денег, завернутую в туалетную бумагу".

- Это было?

- Я срочно уезжал в Гавану, знал, что навсегда, а за мной ходила "тень", и я не хотел подвергать опасности Марту. На туалетной бумаге иного выхода не было - я тогда написал ей, чтоб немедленно летела в Мексику и явилась к нашему консулу. Она ничего про мои дела не знала, и это предложение равносильно было приглашению ее на электрический стул. И она поехала! Потому что любила. И я ей верю! И очень счастлив.

- Давай, "Гуахиро", как закончим это дело, вместе вчетвером поедем отдыхать. В Сороа, например, или Виньялес.

- Компаньеро полковник, - голос Эсперансы из динамика прервал их разговор, - к вам агроном Баррето.

- Я жду.

Начальник управления санэпидемслужбы улыбался. Он вынул из "дипломата" два листка с текстом, отпечатанным на машинке.

- Вот здесь - полная картина и даже подсчитаны, правда, приблизительно, наши потери. Однако, если б нас не предупредили и мы в обычном порядке обнаружили болезнь, было бы худо, - сказал Баррето, протягивая листки Родригесу, - Их "тохсоптера ауранти", ох, как коварно задумана.

- У специалистов, ученых особенно, наша профессия вызывает разное отношение. В лучшем случае улыбочки... - начал было полковник.

- Нет, нет! - перебил его Баррето. - Я ваш сторонник. И вот доказательство!

Начальник санэпидемслужбы извлек все из того же "дипломата" и положил на стол перед полковником Родригесом том чеха Ярослава Холмана "Тля Кубы", несколько журналов на русском языке "Микология и фитопатология", книгу Делакруа и Моблана о болезнях тропических культур и труд У. Стэнли, знаменитого вирусолога США.

- Вот за это спасибо! Ну, а раз так, попрошу вас тогда подождать меня здесь в обществе майора Павона. Вы уже познакомились? Не исключено, что могут быть иные решения. - Родригес пробежал глазами записку Баррето, положил ее в папку и, взяв под руку Рамиро Фернандеса, пошел к выходу из кабинета.

В приемной друзья на прощание пожали друг другу руки.

- Не отлучайся от телефона, Рамиро. Эсперанса сейчас организует тебе "рамблер" - он стоит в гараже, Выспись в эту ночь, а послезавтра в три тридцать будь внизу у подъезда.

Дело началось, как и предвидел полковник Родригес, в среду около четырех утра. Свет в окнах квартиры механика Рафаэля зажегся без двадцати четыре. Через четверть часа заработала рация:

- Первый, Первый, я - Седьмой. Объект вышел из дома, сел в "додж" и направляется в сторону центра.

- Я - Первый. Осторожно! Вперед выдвигайте патрульную. За ней "овощной" пикап. Пленка должна быть четкой. Продолжайте!

- Но в пустом городе они их вспугнут или потеряют, - неожиданно произнес Рамиро Фернандес.

- Рамиро, ты ли это говоришь? "Додж" осматривали наши специалисты. За ним следуют по новой системе, боковыми улицами и при помощи карты, по которой он движется у них на экране. Ему не уйти. Как только остановится, к ним подъедет патрульная полицейская - это в порядке вещей в ночное время. Капитан Рамос! - Родригес обратился к одному из своих подчиненных. - Думай: куда они поедут?

- Полагаю, в Пинар-дель-Рио, полковник.

- Почему не в Батабано?

- Вряд ли. От Гаваны час езды. Первый паром на остров Молодежи отходит в шесть. Им никакого резона нет болтаться у пристани целый час.

- Так! Поглядим. Осталось недолго ждать. Тем временем "додж" лихо вылетел на авениду Менокаля, свернул по улице "Карлос III" и затем по улице "G" до Двадцать третьей... Там на углу его ждали Москон и доктор с ружьями в чехлах и сумками. Не успел Рафаэль открыть багажник, как к ним приблизилась патрульная машина.

- Кто рано встает, тот много успевает. Охотничьи билеты не забыли? спросил боец в форме полицейского, сидевший рядом с водителем. - Удачи вам! Счастливого пути!

На лицах всех троих "охотников" появилась радость, но в ту же самую секунду сверху, по Двадцать третьей, к ним подъехал "овощной" пикап.