– Ну что, готов? – спросила Мелани.

– Я же сказал, что доверяю тебе.

– Помню, помню, – улыбнулась она.

– Только не сотвори мне какую-нибудь экзотическую прическу, так что меня мать родная не узнает, ладно?

– Заткнись-ка лучше, Даррел.

Пальцы Мелани взъерошили ему волосы, словно измеряя их и анализируя. По крайней мере, он так объяснял ее действия. А сам при этом не переставал думать о том, как эти нежные пальцы могли бы ласкать его тело…

– У тебя отличная шевелюра…

Ему показалось или на самом деле голос Мелани сделался немного хриплым?

– Не припомню, чтобы кто-нибудь хвалил мои волосы, – сказал Даррел и, слегка наклонив голову, усмехнулся. – Большинство женщин отпускали комплименты по поводу других частей моего тела.

– Я говорю лишь о голове, – сузив взгляд, ответила Мелани. – Пока… Сиди тихо и не вертись.

Уайт послушно затих и вновь выпрямился. Потом ощутил на голове расческу. Мелани приподняла участок волос и – щелк! – отрезанные кончики рассыпались и упали на пол. Снова расческа – снова лязг ножниц. И так повторялось много раз. Ее прикосновения были легкими и женственными. В них ощущался только профессионализм, ни капли сексуальности. Однако в этом положении, когда их тела находились так близко, каждый звук ножниц и каждое прикосновение ее руки обжигали его словно огнем.

– Почему ты не вышла замуж? – неожиданно спросил Даррел.

Ее рука с ножницами замерла.

– Даррел, сейчас не время и не место…

– Но ведь это очень простой вопрос, Мелани, – не сдавался он. – Любой из прежних школьных приятелей или подруг может спросить тебя об этом. Ты красивая женщина, к тому же умная. – Его лицо озарила улыбка. – Почему какой-нибудь счастливчик не надел тебе на палец обручальное кольцо?

Мелани нагнулась и принялась интенсивно работать ножницами, но на этот раз ее движения стали жестче, из них напрочь исчезла плавность.

– Потому что в Рокленде нет ни одного приличного мужика в возрасте от двадцати до девяноста лет включительно.

– Ну почему же? – искренне удивился Даррел. – Взять хотя бы меня…

– Может, я не совсем ясно дала тебе понять? Я имею в виду приличных мужиков, годных для брака и семейной жизни!

– А я что, не годен, что ли? – сверкнул глазами Даррел.

Она рассмеялась так, что ножницы задрожали. Даже старуха Сьюзи оторвала взгляд от своего клубка со спицами. Роберт с Дианой прекратили возню на кровати и поднялись. Джерри с Харриотт прервали чтение газет. Канди, сидящая перед телевизором, бросила на Мелани раздраженный взгляд. Даже Эрни повернулся посмотреть, что вызвало такой хохот. Один Кевин продолжал мирно храпеть.

– Эй, поосторожнее с ними, они железные! – с опаской покосившись на ножницы, воскликнул Даррел.

– Ой, прости, – спохватилась Мелани и, быстро подавив смех, продолжила стрижку.

– Воспринимаю это как оскорбление, – с притворной обидой в голосе проговорил Даррел. – Я не настолько уж плохой человек.

Мелани закончила с затылком и теперь начала стричь переднюю часть головы. Она переместилась в пространство между ног сидящего Даррела, что-то бурча себе под нос и, видимо, полностью сосредоточившись на стрижке. Даррел обратил внимание, что она подошла к клиенту намного ближе, чем любой обычный парикмахер. Намеренно?

Он много раз стригся, но ни разу не думал о парикмахерше как о женщине, не зацикливался на самом процессе и на движениях ее рук. Он обратил внимание на красивые очертания бедер и сразу представил, как чувствовал бы себя с Мелани в более интимной обстановке… Если она еще немного подвинется, то наткнется на его левое бедро…

Даррел откашлялся.

– Так почему же ты так и не выбрала себе парня?

– Не встретила такого, кто был бы озабочен созданием семьи, – нехотя ответила Мелани.

– Странно, – сказал он, – но ты ведь всегда была такой… сильной, волевой.

– Да брось ты! – фыркнула Мелани. – Сейчас меня ничего не стоит обвести вокруг пальца. – Она повернула его голову в нужном направлении. – А раньше… раньше я действительно была крепким орешком.

– Ты способна завоевать сердце любого мужчины!

– Да уж, особенно тех, у которых нет намерения на серьезные отношения! – заметила она и взмахнула ножницами. – Послушай, давай оставим эту тему. Мне не хочется обсуждать собственную персону.

Даррел протянул руки и обхватил ее за талию, заставив посмотреть себе в глаза. Мелани инстинктивно застыла на месте и опустила ножницы с расческой.

– Скажи, почему ты все-таки хочешь уехать отсюда, Мелани?

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, губы ее приоткрылись, как будто ей захотелось что-то сказать, чем-то поделиться с ним. Но именно в этот момент снаружи донесся чей-то крик:

– Мелани!

– Пойду на верхнюю палубу! – Вырвавшись из объятий Уайта, она, не выпуская из рук ножницы с расческой, бросилась к выходу.

Через иллюминатор она заметила стоявших снаружи двух женщин. Выйдя на палубу, она тут же узнала их. Это были весьма известные в городке особы: мисс Галлахер, строгая учительница биологии, и мисс Макникл – ее вспыльчивая соседка, бывшая продавщица универмага. Они считались постоянными клиентками салона, в котором работала Мелани, и в качестве своего парикмахера неизменно выбирали именно ее. Каждую субботу они приходили к ней сделать укладку. Завивка на бигуди, потом двадцать минут сушки под феном, во время которой обе почтенные дамы листали журналы и делились последними новостями.

Они спасли меня своим визитом, с облегчением подумала Мелани. Вопросы Даррела Уайта затронули как раз те больные места, которые ей не хотелось тревожить – ее прошлое, ее будущее и отношения с мужчинами. Почему он вдруг стал проявлять такой жгучий интерес? И почему его повышенное внимание оказывает на нее такое влияние? Мелани решила, что не стоит именно сейчас забивать этим голову. Даррел не входит в ее планы.

– Добрый день, мисс Макникл, мисс Галлахер! – приветливо помахав рукой, воскликнула Мелани. – Что вас сюда привело?

Мисс Макникл, худая женщина с короткими седеющими волосами, поставила руки на бедра и нахмурилась.

– А что это ты задумала, скажи-ка на милость?

– Простите, не поняла? – удивилась Мелани.

– Твоя хозяйка доложила нам, что ты увольняешься, – прищурившись, сказала мисс Макникл. – А завтра суббота, как ты знаешь. Что это ты себе вообразила?

– Я…

– Как ты могла? – перебила ее мисс Макникл и кивнула на ножницы с расческой. – Если только ты не бросила нас ради чего-то более привлекательного.

– Успокойся, – вмешалась ее подруга, мисс Галлахер. Полная женщина, одетая в пестрое платье, считалась из них двоих более рассудительной. – Уверена, что у Мелани есть на то свои причины.

– Укладку вам может сделать любой другой мастер, а не только я.

– Так, как ты, никто стричь не умеет, – заупрямилась мисс Макникл. – И мне никто, кроме тебя, не позволит войти в парикмахерскую вместе с моим любимым пупсиком.

Пупсиком мисс Макникл называла огромного черного ротвейлера, имевшего, несмотря на миролюбивый нрав, весьма свирепый вид.

– Это верно, Мелани, – поддержала подругу мисс Галлахер. – Никто, кроме тебя, не выполняет свою работу столь же аккуратно и ответственно. Почему ты решила уйти оттуда?

Мелани присела на ступеньку трапа, положив на колени ножницы с расческой.

– Дело в том, что я уезжаю из Рокленда.

У обеих женщин разом перехватило дыхание.

– Но зачем? – в один голос спросили обе.

– Мне тоже интересно, – вмешался Даррел, вышедший на палубу и усевшийся рядом с Мелани. Теперь она чувствовала каждый вдох и выдох и даже тепло его тела.

– А, Даррел! Прими наши поздравления, – обратилась к нему мисс Галлахер. – Эти малютки, которые родились у Синди с Бартли, просто восхитительны. Кстати, это я надоумила твою сестру поскорее обзавестись детьми. Они с Бартли так подходят друг другу!

От обеих дам Мелани уже давно знала все подробности романа Синди и Бартли. Синди, будучи уже на восьмом месяце беременности, заходила к ней в салон. Она буквально светилась от счастья, и все то время, пока Мелани занималась ее прической, с лица Синди не сходила улыбка.