Он хотел видеть ее, быть с ней, чувствовать ее рядом. А она даже не догадывается, насколько далеко зашли его мысли.

Даррел воспользовался паузой и, подойдя к столику, сунул палец в чашу, чтобы попробовать на вкус приготовленный Мелани десерт.

– Невероятно! – вырвалось у него. – Этот мусс намного вкуснее того, что я пробовал в Лос-Анджелесе.

– Ты как-то упомянул, что любишь мусс, и я решила приготовить, – с улыбкой ответила Мелани.

– Спасибо.

Она пожала плечами, как будто не сделала ничего особенного. Но приготовленный десерт свидетельствовал о том, что она думала о нем, и эта мысль приятно удивила его.

– Знаешь, а ты отлично готовишь, – сказал он. – Ты вполне могла бы стать шеф-поваром.

– Мне ведь всегда нравилось готовить. – Мелани вздохнула. – Но… в жизни не все случается так, как нам хочется. Судьба распорядилась так, что я никуда не уехала из Рокленда и устроилась учеником мастера в парикмахерский салон.

Задумчивый взгляд смягчил черты ее лица. Запах шоколада, смешанный со спокойным ароматом ее духов, придавал окружающей атмосфере оттенок домашнего уюта. Мелани начала тихо подпевать в такт мелодии. Ее волосы, собранные сзади в хвост, ритмично покачивались.

Даррел Уайт вспомнил, что еще вчера жаловался на неважный пудинг, который прислали вместе с ужином из одного ресторана. Это замечание он обронил вскользь, вовсе не намекая на то, чтобы Мелани специально для него приготовила десерт.

Мысль о том, что она пошла намного дальше и приготовила для него то, что хорошо умеет, была для него крайне приятна. Это было так по-домашнему, так напоминало хорошо знакомые образы прошлого: родителей, Гленна и Мэри…

Наблюдая, как Мелани возится на камбузе, мурлыкая себе под нос, Даррел понял, что он тосковал вовсе не по шоколадному муссу. Ему нужно нечто большее. Боль, которую он испытал в комнате Гленна, снова стала ощутимой, его сердце в очередной раз дрогнуло.

Она уже много раз говорила, что он ей не нужен, и все же… в поведении Мелани ощущается скрытый конфликт. Даррел подозревал, что она ставит его в один ряд с другими мужчинами, которые в свое время причинили ей боль. Да, он совсем не знает ее. Они давно не виделись, и за это время она могла измениться. О чем она мечтает? Чего желает получить от жизни? Что заставляет ее опасаться мужчин?

– Мелани, а тебе не скучно каждый день проводить время в душной парикмахерской и слушать разговоры одних и тех же завсегдатаев? – спросил Даррел.

Мелани пожала плечами.

– Это моя работа.

– Да, конечно, но, согласись, это не карьера для той, которая мечтала совсем о другом. Ты заслуживаешь лучшей участи.

Мелани проверила густоту крема и, видимо, решив, что он еще недостаточно взбит, слегка поморщилась.

– А как насчет тебя? – спросила она. – Ты работаешь именно там, где всегда хотел?

– Как сказать? – развел руками Даррел. – Для той работы, которую я выполняю, мне не нужно с горящими глазами вскакивать с кровати по утрам. – Он рассмеялся. – Вообще-то мне трудно подобрать работу по душе.

– То есть? – удивленно взглянула на него Мелани.

Даррел снова погрузил палец в чашу с муссом и с удовольствием облизал его.

– Мне нравится общаться с людьми и помогать им.

Мелани не сводила с него пристального взгляда. Но потом, словно очнувшись, вернулась к своему делу. Наклонив голову, она слегка улыбнулась, и сердце в его груди сделало кульбит.

– Должна тебе признаться, ты добился кое-каких успехов, – тихо проговорила она. – Здесь ты проявил себя настоящим дипломатом. Ты не дал разгореться страстям и ловко придумал, как легко и безболезненно распределять спальные места на этом скудном пространстве. Я бы ни за что не догадалась, как выйти из положения.

– Это что, комплимент? – улыбаясь спросил Даррел. – От гордой и независимой Мелани Пирсон? Которая смотрела на меня свысока? Даже ненавидела?

Улыбка не стерлась с ее лица, и она, казалось, застыла.

– Я не испытываю к тебе ненависти, – ответила Мелани и продолжила взбивать крем, хотя он уже достаточно загустел.

Неужели она начинает испытывать ответные чувства?

– Думаю, хватит, а то испортишь. Мелани встрепенулась и непонимающе посмотрела на него.

– Что… Что такое?

– Я про твой крем, – сказал он и жестом указал на чашу. – Моя мать постоянно смотрит по телевизору кулинарные передачи. Так что я поневоле тоже кое-чему научился. Если перестараться, то вместо желаемого крема можно получить масло.

– Ах да! – спохватилась Мелани, и ее щеки залил румянец. Она отключила миксер, взяла со стойки лопаточку и стала перекладывать крем в стаканчики с шоколадным муссом. – Я отвлеклась.

Даррел подошел поближе, так что Мелани стала ощущать его теплое и прерывистое дыхание у себя на затылке.

– Так ты говоришь, что я отвлек тебя? – усмехнулся он, хотя ему было отнюдь не до смеха.

– Да. У тебя получается.

– А это хорошо?

Мелани кивнула, не произнеся ни звука. И, прежде чем он задумался над тем, что делает, Даррел нагнулся вперед и поцеловал ее в шею. Под губами он ощутил теплую мягкую кожу. Этот поцелуй привел его в восторг.

Рука Мелани застыла на месте. Но она не пошевелилась. Даррел замер на мгновение, потом отпрянул и выпрямился. Ему хотелось лишь одного: обнять Мелани и продолжать целовать до умопомрачения, но инстинктивно он понимал, что такая спешка ни к чему хорошему не приведет.

– Почему… ты это сделал? – слабым голосом спросила она.

– Потому что очень долго хотел.

– Что? Какие-то шесть дней? – недоуменно спросила она.

– Нет уж, бери больше. Около двадцати лет. – Он прислонился к стойке, слегка отодвинувшись и освободив место. – Помнишь тот случай с Дженни и Леноксом?

– Да, – кивнула Мелани. – Это была настоящая катастрофа. – Она рассмеялась и сложила посуду в мойку. Руки не слушались ее и дрожали, что не укрылось от взгляда Даррела.

– Для тебя – возможно. А мне, признаюсь, было очень хорошо.

– Но мы же едва терпели друг друга, – попыталась спорить с ним Мелани. Она хотела убрать со стола, но Уайт преградил ей дорогу. Она остановилась, и ее глаза сверкнули и расширились.

– Ты была… такой сильной, – тихо произнес он, взяв ее за руку. – Такой уверенной. Я завидовал тебе, но в то же время и боялся до смерти.

– Наверное, ты неправильно меня понял, Даррел, – сказала Мелани, рассмеявшись.

– Может быть, именно ты видишь себя не в том свете. – Он коснулся указательным пальцем ее горла. – Ты гораздо больше и значительнее, чем сама о себе думаешь. И ты заслуживаешь счастья.

Мелани отвела его руку и отвернулась.

– Я и так счастлива, – хмуро ответила она.

– Тогда почему ты так стремишься уехать куда-то? – пожал плечами Даррел. – Знаю по собственному опыту, что манны небесной во Флориде ты не найдешь.

– Но и здесь меня ничто не держит, Даррел, – глотнув, ответила Мелани. – И никто не держит. Мусс нужно поставить в холодильник, – словно спохватившись, добавила она и удалилась.

«День седьмой. Во второй половине дня звонила отцу. Перспективы пока весьма туманные. Первый цикл химиотерапии завершился. Я еще никогда так не стремилась к одиночеству. От отчаяния хочется стукнуть кулаком по стене или побить кого-нибудь. Но кого винить в том, что чужеродные клетки плодятся в теле моего отца, словно термиты, растекающиеся по стволу дерева?

Можно было бы во всем обвинить табачные компании, сигареты которых он курил, но это уже ничего не изменит. Каждый раз, когда я звоню ему, мне кажется, что часы начинают тикать все быстрей и быстрей, словно напоминая: болезнь подступает все ближе. Что, если химиотерапия не даст результатов и рак распространится дальше? Что, если вторая стадия разом перерастет в четвертую?

Наверное, мне нужно выйти из состязания. Причем немедленно. Сесть на самолет и лететь к отцу, а потом попытаться заново склеить свою разбитую жизнь…»

– Сегодня твоя очередь готовить ужин, – прочирикала Сьюзи, войдя на камбуз. – Мы бросили жребий и вытянули твое имя. Тебе будет нетрудно. У тебя ведь есть помощник.