– А как насчет тебя? – спросил Даррел.

– Мое имя уже в списке.

– О, – многозначительно протянул он и подмигнул в сторону яхты. – Ты думаешь, что сможешь обставить и меня?

– Уверена.

– Может, поспорим?

– Конечно. Ставлю сто долларов, что выиграю.

– Надо же, какая уверенность! – усмехнулся Даррел. – А мне кажется, что ты вылетишь в первый же день.

Она хмыкнула.

– Не будь таким самонадеянным.

– Мелани, я весь дрожу от страха! – воскликнул Даррел, подняв вверх руки.

Мелани улыбнулась. Если у Даррела и был какой-то талант, так это умение рассмешить ее.

– Если все получится, то мой счет пополнится на четверть миллиона, – сказала она, скрестив на груди руки. – И я действительно собираюсь тебя обставить, Даррел Уайт. А потом просто-напросто уеду подальше из этой дыры.

– А мне почему-то кажется, что ты останешься на пирсе, провожая взглядом эту яхту, – парировал Даррел, криво улыбаясь. – За штурвалом которой буду стоять я! Ты даже не представляешь, с кем связалась.

– Ты тоже. Не стоит недооценивать женское упрямство. – Особенно упрямство женщины, которая поставила на карту все. Мелани резко повернулась и пошла прочь.

– Мелани! – позвал ее Даррел. – Постой-ка.

Она резко остановилась и повернулась к нему лицом.

– Подумать только, – заметил он, – нам, вероятно, придется вместе провести некоторое время внутри этой яхты. – Он махнул в сторону «Эллианы». – Жарковато придется. – Даррел шагнул ближе. Воздух между ними наполнился ароматом его одеколона. – Послушай, ведь мы с тобой уже не подростки. – Глубокий тембр его голоса еще сильнее напомнил Мелани о том, как далеко позади осталось их детство. – Мы выросли, но остались такими же упрямыми. Нетрудно догадаться, что мы оба можем продержаться на состязании достаточно долго. Ты не боишься в таких стесненных обстоятельствах поддаться… искушению?

Мелани от души рассмеялась, ни чуточки не смутившись.

– Как же, мистер Уайт, ведь вы самый соблазнительный мужчина из всех, кого я видела! И слишком самоуверенный!

– Очень остроумно, – прищурился Даррел, отступив назад. – Ладно, посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Что касается меня, то я уже знаю ответ, – гордо вскинув голову, заявила Мелани. – Это я. – Она шагнула к нему и ткнула пальцем его в грудь. – И помни: я не обещаю играть честно.

– Я тоже, Мелани, – тихо ответил Уайт, и его губы растянулись в улыбке. – Так что позабавимся.

По огонькам в его взгляде Мелани поняла, что он говорит серьезно, и внутри у нее непривычно потеплело. Никакой прохладительный напиток не мог бы остудить это тепло.

Раздирающее жужжание и звон. Прямо в ушах. Громкий, раздражающий и регулярно повторяющийся звук. Даррел, сморщившись, вытянул руку и нащупал пластмассовый корпус будильника. Он надавил на кнопку, и наступила тишина.

Приоткрыв один глаз, он повернул голову и посмотрел на оранжевые цифры. Три часа ночи. Или утра? Какой идиот встает в такую рань?!

Перевернувшись, он снова закрыл глаза. В голове моментально возник заманчивый образ плавно скользящей по волнам белой яхты. Он лежит на палубе и лениво слушает шум ветра в парусах… Можно бросить якорь в маленькой бухте какого-нибудь уединенного острова. Можно порыбачить или просто заснуть под плеск волн… Кто из смертных не мечтал об истинной свободе, которую дарит море?

Даррел ошалело вскочил на ноги.

– Этот идиот – я! – проворчал он, отвечая на свой немой вопрос. Ведь только первые двадцать человек будут запущены на борт чудо-яхты. Если он протянет время, то не видать ему своей мечты как своих ушей!

Нетвердыми шагами Даррел прошел в ванную. Холодная вода окончательно прогнала остатки сна. Через пару минут свежим и бодрым он вышел из ванной.

Включив свет в спальне, Даррел натянул потертые синие джинсы и оранжевую футболку. Стены его комнаты были увешаны спортивными вымпелами и сувенирами, купленными во время поездок на парусные регаты и футбольные матчи. Коллекция спортивных трофеев и инвентаря, состоящая из кубков, клюшек и бейсбольных бит, уже начала покрываться паутиной. Отдельное место на стене занимала большая семейная фотография пятилетней давности: Даррел, Гленн и Синди вместе с родителями. Иногда глядя на стену, Даррел старался не замечать рядом блестящей металлической таблички, на которой было выбито множество хвалебных слов в его адрес. Ни одно из которых не было правдой. Этот памятный знак ему когда-то в торжественной обстановке вручил сам мэр Рокленда…

Отобрав одежду, которой, по его мнению, должно хватить на несколько дней, он уложил ее в большую спортивную сумку, добавив туда пакетик с дезодорантом, бритвой и зубной щеткой. Захватив пару учебников по бухучету и юриспруденции, несколько карандашей и блокнот, Даррел застегнул сумку на молнию, надел на ноги легкие спортивные туфли и отправился в комнату Гленна.

Спальня брата-близнеца представляла собой полную противоположность его собственной. Через приоткрытую дверь свет из коридора тускло освещал несколько фотографий на письменном столе, который подарила Гленну Мэри…

В груди у Даррела больно защемило. Когда в прошлом году Мэри умерла, Даррел увидел и глубоко прочувствовал – каким-то особым чувством, присущим, наверное, всем близнецам, – горе Гленна и понял, что тот лишился чего-то очень важного.

Имена многочисленных подружек и поклонниц внезапно слились воедино и, потеряв всякий смысл, стали неразличимы. Впервые в жизни Даррелу захотелось ощутить жизнь такой, какой ее чувствовал Гленн. Но, чтобы обрести такое понимание, ему нужно было самому измениться. Стать ответственным.

Так или иначе, прежде чем думать о себе, нужно было помочь брату, вернуть его к нормальной жизни, попытаться восполнить его горе. А это означало только одно: ему непременно нужно успеть на пункт сбора участников до того, как это сделают еще девятнадцать человек.

Уайт похлопал спящего брата по плечу.

– Что? – промычал тот сквозь сон. – А, это ты! Убирайся, Даррел, дай мне поспать!

– Мне нужно, чтобы ты довез меня до пристани или забрал оттуда позже мой автомобиль, – попросил Даррел. – Иначе он простоит там Бог знает сколько. Еще украдут, чем черт не шутит!

Гленн выругался, вспомнив о своем обещании.

– Кому нужна такая колымага?! – воскликнул он.

– Но это классический «форд-универсал»!

Гленн натянул на себя одеяло.

– Послушай, брат, это просто старая машина, – вздохнул он. – Ладно, я заберу ее. Только попозже.

– Спасибо. Ты меня очень выручишь.

Гленн стащил одеяло с лица и несколько раз моргнул.

– Ты что, всерьез надумал участвовать?

– Ну да…

– А на кой черт тебе эта яхта?

– Мне хочется… – замялся Даррел. – Ну в общем… хочется иметь собственный дом на воде. – Получилась не очень убедительная ложь, но он не мог сказать брату всей правды.

Гленн, пожав плечами, снова подтянул одеяло повыше и закрыл глаза. Даррел выбежал из дома, запрыгнул в машину и понесся через спящий город.

Подъехав к площади перед торговым центром, Даррел насчитал восемнадцать автомобилей на главной стоянке и еще пару – на служебной. Черт побери! Когда же они все проснулись? Вновь прибывшие устроили рядом с парковкой нечто вроде палаточного лагеря с раскладными креслами, пляжными полотенцами и подушками. Восемнадцать человек, с тревогой отметил про себя Даррел.

Припарковав свой «форд», он направился к собравшейся у яхты группе людей. Слева он увидел весьма пожилую женщину, сидевшую в дешевом раскладном кресле. Рядом с ней мирно дремал почти лысый старик, лицо которого было испещрено множеством морщин. На головах у обоих супругов красовались шотландские красные в клеточку береты с помпонами. Женщина что-то вязала на спицах, а ее супруг, откинув назад голову и приоткрыв рот, громко храпел.

– Здравствуй, сынок, – приветствовала Уайта старуха. – Меня зовут Сьюзи О'Коннел. Тоже решил стать участником?

– Да вроде бы, – нехотя ответил Даррел. Вытянув сухую руку, она пожала руку Уайта.