Что, почувствовал во мне соперника? А как же кольцо на твоей правой руке? Ладно, дружок, не волнуйся. Через неделю я уеду, а Элли останется здесь.

Впрочем… Правильно сделал, что почувствовал.

— Почему вы гоняете ее в ночные смены? — неожиданно обрушиваюсь я на Белобокова. — Такие девушки должны по ночам спать, а не за дисплеями стареть раньше времени. Красоту беречь надо! Ее назначение, как известно, мир спасать, а не план вашего задрипанного ГИВЦа!

— Да она сама захотела! — оправдывается опешивший от неожиданности начальник смены. — Как раз после того, как эти приступы начались. Сказала, что третья смена ей удобнее… по личным обстоятельствам.

— Да-да, сама, — подтверждает неслышно появившаяся за моей спиной Элли. Белый, накрахмаленный до хруста халатик очень идет ей. Я давно уже заметил: красивым девушкам все к лицу. И смотрит на меня она теперь явно с любопытством.

Очень кстати я ругнулся, в нужный момент и в нужном месте.

— Мальчики, идемте чай пить! — подхватывает нас под руки Элли и ведет в операторскую.

Интересно, что это могут быть за такие личные обстоятельства, из-за которых молодая красивая женщина проводит ночи не в теплой постели… с кем-нибудь… а за терминалом «Эллипса»?

Я с сожалением оглядываюсь на стойки мэйнфрейма. Хорошо бы прямо сейчас подсесть к системной консоли и поэкспериментировать с сетью самому. Но… проявлять слишком много любопытства тоже не следует. Компьютерным негодяем может оказаться любой из этих довольно милых молодых людей, и важно его не спугнуть. И даже очаровательная Элли, может статься, на самом деле — технокрыса…

Чай приготовлен на широком двухтумбовом письменном столе. Чистая салфетка, сухарики… Недурственно. Чувствуется женская рука.

— Присаживайтесь, — предлагает мне кожаное кресло во главе стола Белобоков.

— Спасибо. Полагаю, это место должна занять хозяйка, — вежливо отказываюсь я, усаживаясь на хлипкий стул рядом. И тут же ловлю благодарный взгляд Элли. Между прочим, уже второй за последние пять минут.

Я, кажется, правильно сделал, согласившись на чаепитие. Здесь можно узнать больше, чем в машзале.

— Эл, а ты и сегодня будешь играть в доктора Айболита? — спрашивает черноволосый коренастый оператор, подтаскивая от соседних столов еще пару стульев.

— Нет! — коротко отвечает девушка и поясняет мне, как новичку в компании: — Я целый месяц пыталась вылечить «Эллипса». Или хотя бы узнать, чем он болен. Но ничего у меня не получилось…

— Эй, хозяйка! Ходят упорные слухи, что мне вчера кто-то звонил, и ты снимала трубку! — перебивает ее долговязый белобрысый парень.

— Снимала, — подтверждает Элли, разливая по разнокалиберным чашкам заварку из пузатого керамического чайника.

— Ну, и? Что-нибудь просили передать?

— Нет. Сказали только, что звонят из министерства. Совершенно пьяным, между прочим, голосом.

Белобрысый озадаченно хмурит брови.

— Это, наверное, Серега. А ты что?

— Сказала, что ты уехал в Кремль. Товарищ из министерства сразу же положил трубку.

Элли пододвигает ко мне сухарницу.

— Угощайтесь. Свеженькие!

Я быстро протягиваю руку, и наши пальцы на мгновение соприкасаются. Интересно, обратила она на это внимание или нет? Какие розовые у нее ногти… Коротко подстриженные и покрытые бесцветным лаком. Совсем немодным в данное время. Или даже совсем голые? Ну, при таких «внешних данных» за модой можно не следить. Она и в халатике, королева. А уж в вечернем платье… Или, еще лучше…

Элли, словно прочитав мои не успевшие родиться мысли, вдруг строго смотрит на меня и спрашивает:

— И какими ожидаются результаты инспекции? Вы не будете судить нас слишком строго?

Милая девочка! Да не это должно волновать тебя сейчас! Тебе о замужестве надо думать, а не о результатах инспекции! Молодость скоро пройдет, как с белых яблонь дым, и с чем ты останешься? С прекрасными результатами инспекции? Красота — она вроде бумажных денег, а жизнь галопирующая инфляция. И чтобы не очутиться через десяток лет у разбитого корыта, эти бумажки нужно как можно быстрее обменять на хорошо обеспеченное будущее. В крайнем случае — на любовь, но с гарантией. Заверенной штампом в паспорте…

— Трудно сказать. Меня беспокоят эти приступы. Хорошо, если они вызваны ошибкой в модифицированных сетевых протоколах. Тогда после размыкания «Эллипса» и включения компьютеров в гиперсеть с ее совершенно другими протоколами припадки сами собой прекратятся. Но если это — скрытый дефект одного из будущих серверов? В «Неводе» сразу же появится существенных размеров дыра. А не хотелось бы.

Элли наклоняет голову и смотрит на меня чуть искоса, словно кокетливая десятилетняя девочка. И этот взгляд ей очень идет.

— А когда вы собираетесь забрасывать в море информации свой «Невод»?

— Через месяц. Но ошибку нужно найти раньше. У вас есть какие-то…

— Я просто так спросила, — перебивает меня Элли. — Из женского любопытства. Алик, еще чашечку? Ты у нас любишь чаи гонять.

Кажется, мой ответ ее встревожил. Хотя ничего нового я не сообщил. Срок включения «Эллипса» в гиперсеть давно известен. Так что же ее взволновало?

Я смотрю сбоку на маленький, чуть вздернутый носик, перечеркнутый тоненькой черной полоской ресниц, пью мелкими глотками горячий чай и думаю: «А все-таки хорошая у меня работа. И эти надоевшие командировки, и бесконечные ночные смены… Во всем есть скрытый положительный смысл. Может быть, и чаепитие сегодняшнее — не случайно? И эта красивая девушка, сидящая рядом, на расстоянии ладони — тоже? А загадочный вирус появился исключительно ради нашего знакомства? Тогда его нужно назвать «фея», а не «ведьма».

— Скажите, а давно начались приступы лихорадки? — спрашиваю я у Белобокова. Кажется, ему не нравится, что Элли так много со мною разговаривает. Да и двум другим парням тоже. Я их понимаю. Приехал столичный хлыщ и обхаживает красивую провинциалочку… С известными намерениями.

— Месяца через два после повреждения кабеля. Вначале это повторялось не каждую ночь, поэтому первые приступы сочли за случайные сбои. А уж потом… Можно журнал дежурств полистать, там должно быть как-то отмечено.

Ну конечно. Как это я сам не догадался? В журнале наверняка должно быть что-нибудь интересное. А вдруг это все-таки компьютерный вирус? С замедленным действием, вроде того, которым вызывается СПИД? Только такой, наверное, и может преодолеть мощную иммунную систему широкополосных сетей. Сколько возни было, пока ее отладили. И вот теперь — все сначала…

С трудом дождавшись конца чайной церемонии, я прошу у Белобокова журнал.

— Он вообще-то у нас… в довольно свободной форме ведется, озадаченно трет он ладонью высокий, с едва намечающимися морщинками, лоб. Молодежь иногда развлекается. Поскольку за все время существования этого уникального издания вы — первый посторонний читатель… В общем, на форму не обращайте внимания. А содержание абсолютно правдиво, без вымысла и умолчаний. Цензура у нас начисто отсутствует. Вам, насколько я понимаю, нужен предпоследний номер?

— Тот, в котором завязка драмы. Окончание ее, насколько я понимаю, будет дописано в ближайшее время.

Направляясь вслед за Белобоковым из машзала в его каморку, я оглядываюсь. Элли собрала в пластмассовую коробку чашки и теперь вытирает стол фланелевой салфеткой. Брови ее насуплены, взгляд сосредоточен. Как будто она не со стола убирает, а к прыжку с десятиметровой вышки готовится. Что же ее так встревожило? Уж не мои ли слова о скором окончании драмы? Стоп, стоп. Видно, это у меня уже профессиональное: подозревать первого встречного и за каждым кустом видеть технокрысу. Просто у девочки какие-то неприятности личного свойства. Никакая красота от них, к сожалению, не спасает. Скорее даже наоборот, способствует.

— Вы можете посидеть за моим столом, — говорит мне Белобоков, вручая большую тетрадь в синем дерматиновом переплете. — А я, с вашего позволения, займусь делами. У нас одна «персоналка» засбоила.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: