- Какой же ты казак, когда вас из казаков вывели? - продолжал Сашка. Бабка ж твоя нам все рассказывала. Вы же теперь, как все, батраки, пролетариат, можно сказать.

- А вот за это... я тебе уж точно дам! - сказал Гришка, бросая узелок на землю, и Сашка только теперь увидел, какая перед ним собралась гроза.

- Ты чего? - растерялся он. - Я же не смеюсь над тем, что ты пролетариат, наоборот...

- А я тебе дам такого наоборота! Такого наоборота!..- Гришка двинулся к Сашке с кулаками. - Я хоть и пролетарьят революционный, как батя говорит, а все ж таки казак!

Сашка, увидев, что драки не миновать, приготовился к бою в боксерской стойке. Но Гришка без всяких правил размахнулся и въехал ему кулаком куда-то за ухо, другим по боку, и Сашка шлепнулся на землю.

- А ну бросьте, бросьте драться! - кинулся к ним Колька. Но в ту же минуту у него зазвенело в ушах от оплеухи, и он оказался рядом со своим другом.

- Ага-а! - закричал Гришка. - Вы заодно! Двое на одного! - и бросился на них, молотя кулаками и получая в ответ пинки и тычки.

- На лежачих, да?!

- А вы - двое на одного? Гах!

- На вот тебе! На! На!

Несколько минут они перекатывались, вскрикивая и тыча кулаками куда придется, пока не обессилели. Отряхиваясь от глины, уселись друг подле друга.

- А вы ничего, хлопцы! - сказал наконец Гришка, вытирая щеку, где из царапин выступила кровь. - Не трусливые... Он вдруг засмеялся.

- Знаете отчего курган такой?.. - спросил он ребят и сам же ответил со смехом: - Та мы ж его растолкли! Мальчишки улыбнулись.

- Это мы курган растолкли, лысину ему сделали! - радовался Гришка своей выдумке и тому, что его новые друзья смеются. - Мы теперь в хуторе никому спуску не дадим... Давайте знакомиться!

"ЕГИПЕТСКАЯ ЗЕМЛЯ"

- Гайда вниз! - подхватываясь с кургана, крикнул Гришка и, петляя по склону кручи, побежал к реке.

Кинулись за ним и Колька с Сашкой. Не сумев соразмерить свой бег с крутизной склона, они с разгона влетели в заросли чакана, споткнувшись, упали в воду.

- Ха-ха-ха! Ой, не могу! - хохотал на берегу, держась за живот, Гришка. Вот так городские! Тюхи-матюхи!..

Колька и Сашка выбрались на берег. Рубашки и брюки облепили их тела, ноги по колено в черной грязи-"муляке". Мальчишки чувствовали себя смешными и жалкими. Вода и грязь стекали с них ручьями.

Видя, что они обиделись, Гришка посерьезнел, погасил улыбку.

- Та вы не горюйте, хлопцы, - утешил он. - Вам же и умыться как раз нужно было. Раздевайтесь. Мы пока раков наловим, ваша одежа и высохнет.

Мальчишки молча подчинились его совету, умылись, отстирали рубашки и брюки от грязи и копоти, выкрутили, разложили их на берегу по траве.

День под кручей еще не начинался. Реку накрывала тень, было сумрачно и студено. Над водой плотным одеялом стлался туман. Сверху он взвихривался космами, таял в медленно теплеющем воздухе.

Из зарослей камыша на том берегу коротко слышалось тюрлюканье камышовок, да на середине речки изредка всплески-вались рыбы.

Спало еще все в воде и над ней, зоревало.

- Ничего... Вот солнышко над бугром поднимется - мы тогда и в речку полезем, - сказал Гришка.

Втроем они сидели на корточках, тесно прижавшись друг к другу. Сверху накрылись сухой Гришкиной рубахой, а колени прикрыли его штанами.

У ног их по воде что-то быстро проносилось, поднимая бугорком воду.

- Щурята, - объяснил Гришка. - Щучки маленькие. Разыгрались!.. Ну ничего, ничего, играйтесь пока. На сковородке сегодня у бабы Дуни будете. Мы вас достанем. И щучек, и карасей, и линьков наловим.

- Чем это ты их наловишь? - недоверчиво и с насмешкой спросил его Сашка. Он все еще никак не мог простить Гришке, что тот, без всяких боксерских правил, влепил ему оплеуху.

- А рубахой! - не замечая насмешки, ответил ему Гришка. - Карасей и линьков руками, а щурят - рубахой.

Сашка покосился-покосился, промолчал. Он уже понемногу начал догадываться, с кем ему пришлось драться.

- Вот тут у вас камышей!..-сказал Колька,-Заблудиться запросто можно.

- А то! - подхватил обрадованно Гришка. - Плавни ж! Зайдешь-так вовек не выберешься, не знаешь если, конечно.

- А ты знаешь?

- А то! Я тут на несколько верст все лиманы, все броды, все гати знаю, с батей все исходил. Он же у меня охотник! И рыбак! Зимой мы с ним вьюнов ходим ловить в копанках. Зимой же все замерзает, легче ходить по льду-то. Да и камыш косят на крыши да на топку. Видать далеко-о!.. Камыш желтый стоит, сухой, подпалишь его, так он как начнет полыхать! До самых корней горит, лед только сверху тает. Огонь гудит, ревет, скачет по камышовым метелкам - успевай только убегать. Месяцами, бывает, горят плавни.

- А вьюнов, вьюнов, как вы ловите? - напомнил ему Колька. - Это что? Такие рыбы, которые на змей похожи? - Эге. Пищат они. Вот так, - Гришка смешно сложил губы:-Пз! Пз! Чудно! Зимой их очень удобно ловить. Прорубишь копанку, а под землей-вода. Летом идешь как будто по земле, а это корни все камышовые, трава растет, а ты на этой земле гайдаешься. Ну вот, прорубишь, а вьюны и соберутся все тут, головы, как гадюки, из Воды высовывают, дышат. Душно им зимой, все ж льдом покрывается. А они подышать любят, летом мы их даже на огородах в капустных кочанах находим. Это они по ночам в другие речки ползут, а в жару среди росы в капустных листах спасаются. Вырыл копанку - не зевай. Они кишмя кишат. Черпаком их подхватывай, выбрасывай на снег: мороз их тотчас же в кочерыжки замораживает. Вот таким манером наберешь их мешок, принесешь домой и тут уж опять не зевай, а то они в тепле оттают- расползутся по всей хате. Они даже на сковородке так долго прыгают и пищат, шо умучаешься. Иной раз аж жалко их станет, животная все ж таки. Зато когда угомонятся ску-усные!.. Ужасть! В них и костей-то нет, один хребет с ребрышками.

- Да-а, - не зная, что сказать, произнесли Колька с Сашкой. - Хорошо вам.

- Хорошего вообще-то мало, - оборвал их Гришка. - Рыба она и есть рыба. Не от сытной жизни приходится ее есть.

- Расказаченные вы? - спросил Сашка, как можно позадушевнее, чтобы вновь не обидеть Гришку.

- Да, - ответил тот тихо и грустно.

Колька и Сашка почувствовали, что это Гришка принимает

к сердцу ближе, нежели баба Дуня: уж больно у него несчастным стало лицо.

- Мне на улице проходу нет, особенно на площади, где богатеи живут. Кажный день драться приходится. Я уже и сам - увижу их, у меня кулаки чешутся. Привык.

- Это тебя сегодня поцарапали?

- А когда ж еще? Сотников хлопец это, атаманский внук. Кулаками ж не может, ногтями только, как девчонка... - Гришка помолчал, добавил грозно: Ну, ничего! Я вот возьму да к ним сегодня на бахчу заберусь, попротыкаю им все арбузы! Будут знать!..

- Они что... богатые?

- А ты думал шо, бедные? - быстро и отрывисто спросил Гришка Кольку. Самые шо ни на есть богатеи. Чужим горбом все нажили. Коней у них - табун, овец этих, коров, быков... А земля какая? У нас гадючьи озлобки по кручам, а у них - степь. А сколько еще у них земли гуляет из года в год? А распахать - не моги, цепами забьют до смерти. Все они позахватывали. Полхутора на них работает, всех хуторской атаман в руке держит. И паровик у него, шо веялки крутит...

Да все! А мы... Не казаки мы, ни земли у нас, ни газырей, ни черкески...

Когда Гришка это сказал, Колька вздрогнул. Вот оно! Вот именно из-за красноверхой кубанки и погибнет Гаврила Охримович! Как же растолковать Гришке, что не в этом счастье?

- Вы вот шо, - сказал им Гришка строго. - Вы над этим не смейтесь! Потому как я за это бить буду. Ух, как я за это буду бить! - и показал кулак с побелевшими суставами.

Мальчишкам стало даже немного не по себе под яростным взглядом его глаз. Как легко, как все-таки несерьезно они представляли свое путешествие. Думали, если увидят Гришку, скажут ему все, и все уладится. Думали: достаточно только с ним поговорить!.. А тут нужно было в первую очередь понять самим все глубоко, а потом уж действовать. Да и как еще нужно действовать?