На самой нижней ступени сидел человек. Тоже мертвец - об этом говорила ошметками сползшая с лица кожа, обнажившая белую кость черепа. Но одежда на нем еще не успела истлеть и тело из-за сухого и жаркого климата пока не превратилось в скелет. Мертвец сидел, запрокинув назад голову, во лбу его, чернела аккуратная дырочка, а пальцы правой руки все еще сжимали большой черный револьвер. Левой рукой он пытался обнять груду кирпичей, наваленных рядом.
Мартин понял, что кирпичи выворочены отсюда же, из подножия возвышения, а затем обратил внимание на их странный тускло-желтый цвет. Золото! Престол был сложен из прямоугольных, чуть длиннее ладони, золотых слитков.
В следующую минуту Джавад тоже понял это. И рассмеялся хриплым сухим смехом, странно звучавшим здесь, в мрачной полутьме, у подножия трона последнего владыки Абу Аль-Гатура. Потом смех так же резко, оборвался. Джавад нагнулся и поднял один из слитков.
- Тяжелый, - сообщил он, взвешивая его на ладони. - Килограммов десять. Понятно, почему никто и никогда не смог вернуться отсюда. От жадности. Они брали слишком много, не могли донести и гибли в песках, не в состоянии выбросить добычу и спасти свою жизнь... - он разжал пальцы, слиток с коротким звоном упал на пол.
- Интересно, сколько здесь золота? - равнодушно пробормотал Мартин. Джавад не ответил. В зале повисла глухая тишина. Мартин подошел к окну и, облокотившись на низкий подоконник, выглянул наружу. Там уже совсем рассвело, солнце выкатилось из-за неровной линии гор, золотя древние стены, но с северо-востока) на бездонную синеву неба медленно наползала черная туча, постепенно захватывая горизонт. Вчера еще ее не было. Дым догонял их, дым гигантского пожара, дым горящей цивилизации... В памяти неожиданно - ослепительной вспышкой - возникло все, происшедшее недавно. Всего три дня назад. Три дня - и вечность...
Горящий город был виден с плато, как на ладони. Гигантский черный гриб уже оседал, рассыпался, оставляя в бездонной голубизне неба округлое серебристое облако на месте только что потухшего огненного шара. Внизу полыхало море огня, расплавленного песка, металла, разлившейся нефти. Нефтяные вышки, тянущиеся по равнине до самого горизонта, горели как спички, и коптящий дым, разносимый ветром, начинал заволакивать небо. Вышки Горели и в море, там же, охваченный пламенем, медленно двигался силуэт гигантского авианосца и какой-то самолет, недавно оторвавшийся от палубы, теперь падал в море клубочком черного дыма...
Мартин с трудом открыл глаза и помотал головой, отгоняя наваждение, Забыть все, забыть, будто этого никогда и не было, забыть, как чудовищный дурной сон и только сон... Но черное облако дыма с горящих нефтяных полей нависло над пустыней, над всем миром и забыть это было уже невозможно...
Неслышно ступая, подошел Джавад, молча постоял рядом, глядя на тучу, затем отвернулся.
- За неделю она доползет до океана... Что будем делать, лейтенант?
Мартин усмехнулся обращению - "лейтенант", пожал плечами.
- Идти дальше. Это наша последняя надежда. Хартвидж утверждал, что слышал по радио позывные Эль-Хорейны. Это было позавчера утром. Значит, там еще кто-то остался... Должен остаться. Во всяком случае, это единственное, на что нам приходится уповать...
- Вода, - напомнил Джавад. - У нас осталось чуть больше литра воды.
- Меньше. - Мартин тряхнул свою флягу, прислушался к плеску. - Здесь мы вряд ли ее найдем, в этом и заключается проклятье Эль-Фейсала... - он грустно усмехнулся, затем опять оглянулся на черную тучу. - Правда, можно надеяться, что будет не так жарко. И если верить яйцеголовым - надолго... Ну, пошли!
Он поднялся с подоконника, поправил ремень автомата и, не оглядываясь на бесполезные сокровища Абу Аль-Гатура, направился к выходу из зала.