Он окончил завтрак и снова вышел на палубу. Ветер свирепел, и он отправился присмотреть за людьми, пытавшимися собрать пустые ящики, которые катались по палубе.

Сильный порыв ветра опрокинул ярус ящиков, стоявших около бака.

Сатана, уютно свернувшийся в клубок в нижнем ящике, обезумев от ужаса, стремглав вылетел на палубу и дал волю своим чувствам.

Трижды — на глазах у похолодевшего шкипера — он бешеным аллюром обежал палубу и уже пустился в четвертый круг, когда тяжелый ящик, оставленный при его внезапном появлении у борта матросами, свалился на него и прижал хвост. Сэм бросился выручать.

— Остановись! — неистово завопил шкипер.

— Почему не поднять его, сэр? — спросил Сэм.

— Вы видели, что находится под ним? — прохрипел он.

— Под ним, сэр? — наивно спросил Сэм.

— Кот! — неужели вы не видите его? — прохрипел шкипер, взгляд которого был прикован к животному с первого момента его появления на палубе. Сэм одно мгновение колебался, а затем отрицательно покачал головой.

— Ящик упал на кота, — уверял шкипер, — я это ясно вижу.

Не рискуя солгать, он мог бы сказать, что не только видит, но и слышит, ибо Сатана неистово взывал о помощи к своим друзьям.

— Разрешите мне принять ящик, сэр, — предложил кто-то из матросов, — тогда, быть может, видение исчезнет.

— Нет, стойте там, где стоите, — закричал шкипер. — Днем я могу с этим справиться. Это самое удивительное, что я когда-либо видел… Сэм, ты можешь утверждать, что ничего не видишь?

— Я вижу ящик, сэр, — медленно и заботливо проговорил тот, — с торчащим из-под него кусочком железной полоски. Быть может, вы это принимаете за кота, сэр?

— А ты, кок, что-нибудь видишь? — спросил шкипер.

— Это, вероятно, воображение, сэр! — запнулся кок, опуская глаза вниз. — Но мне кажется, будто я вижу там что-то маленькое и туманное. Ах, теперь оно исчезло!

— Нет, не исчезло! — вскричал шкипер. — Дух Сатаны сидит там. Кажется, будто ящик придавил ему хвост, и кот кричит диким голосом.

Все делали отчаянные усилия, чтобы выказать соответствующее такому чуду изумление. Сатана, безрезультатно испробовав все средства для освобождения хвоста, посылал громкие проклятия. Трудно сказать, как долго еще суеверный капитан заставил бы его пребывать в таком положении, если бы на палубу не вышел помощник и не увидел всей этой картины раньше, чем сообразил, какую роль ему надо играть!

— Какого чорта вы не снимаете ящика с бедного животного? — заорал он, поспешно направляясь к Сатане.

— Как, вы видите его, Дик? — воскликнул шкипер, растроганно кладя руку на его плечо.

— Вижу ли я? — разозлился помощник. — А вы думаете, что я слеп? Послушайте только, как ревет это несчастное животное! Я сейчас… Ах!..

В этот момент он сразу понял сосредоточенный и значительный взгляд команды. Пять пар глаз, как один, ясно говорили: «идиот», а глаза юнги выражали слишком много, чтобы суметь передать словами.

Повернувшись, шкипер перехватил эти взгляды, и его осенила догадка. Но он этим не удовлетворился и, внезапно повернувшись к коку, потребовал объяснений.

Кок сказал, что это была шутка. Потом поправился и заявил, что это не была шутка. Потом снова поправился и окончательно запутался. В то время как шкипер, не мигая, смотрел на него, помощник освободил кота. Не менее пяти минут потребовалось для объяснений, прежде чем шкипер уразумел, в чем дело. А ясно он понял все лишь после того, как ему показали ящик с проделанными для вентиляции отверстиями; после этого черты шкипера прояснились и, схватив несчастного Билли за пояс, он серьезным тоном потребовал линек.

Таким дипломатичным трюком был разрешен столь трудный и деликатный вопрос, — была сохранена дисциплина, а практическая иллюстрация опасных последствий обмана продемонстрирована на самом младшем, чей возраст был наиболее восприимчив к таким впечатлениям.

За это юнга излил на всю команду вообще, и на Сэма в частности, запас таких крепких словечек, какие только можно себе представить. На это никто в обиде не был, но, когда он в словоизвержении перешел границы своего юного возраста, старшие товарищи немного посовещались и заткнули ему рот сломанным карманным ножом и шестью пенсами…

АВТОМАТ-ШАХМАТИСТ

Очерк А. Владимирова

Небывалое в истории человечества развитие техники, начавшееся в XIX веке, достигает в наше время грандиозных размеров, и можно думать, что мы живем накануне окончательного покорения природы машинами. До революции Россия почти не принимала активного участия в этом победоносном движении техники, но сейчас, разбуженная революцией, мысль рабочего класса СССР выдвинула целые отряды изобретателей: одни придумывают различные усовершенствования уже существующих машин, другие изобретают новые машины, и таким образом на арену всемирного соревнования выступает техническая мысль советской республики, еще очень молодая и неопытная, но имеющая одно несомненное преимущество: она не служит целям разрушения и убийства, она работает только для созидания, для устроения новой жизни, нового общества[8]).

Любопытно вспомнить, в каком направлении работала мысль многих изобретателей в XVII–XVIII в.в. В эту эпоху среди механиков были в большой моде автоматы, служившие для забавы и развлечения. Так, например, механик Вокансон удивил всю Европу своей знаменитой уткой. По своей величине и форме, по своим движениям и ухваткам это была самая настоящая утка. Механическая утка ела и пила с такой же жадностью, как и живая, и так же двигала головой и шеей. Крик ее невозможно было отличить от крика живой утки. Необычайное искусство механика проявилось особенно в анатомии этой птицы: каждая косточка, каждое перышко были на своем месте, и каждый член организма в точности исполнял свое естественное предназначение. Склеванная пища «переваривалась» при помощи химических веществ, заключавшихся внутри автомата, и процесс пищеварения заканчивался выбрасыванием помета. Самый внимательный наблюдатель считал этот автомат живой уткой — пока механик не раскрывал внутренности, где виднелось множество мельчайших колес, рычагов, валов, зубьев, цепочек и т. д.

Известен также механический павлин генерала Дежена. Этот павлин прогуливался, как живой, — распускал веером хвост, клевал зерна и «переваривал» их.

Но особенно прославился шахматный игрок Кемпелена. Это была кукла, представляющая человека среднего роста, в турецком костюме. Шахматный игрок сидел в кресле, приделанном к квадратному ящику. Правая рука его покоилась на этом столе, а в левой была трубка, которую отнимали перед началом игры, потому что автомат играл левой рукой. Перед ним находилась обыкновенная шахматная доска. Все сооружение было на колесиках и легко передвигалось.