В конце первого отделения худенький русоволосый юноша скрипач исполнил "Венгерский танец" Брамса. Его потом долго вызывали на "бис".
Второе отделение было отдано мастерам художественного слова. Выступающие читали стихи, рассказы из боевой жизни, фельетоны, высмеивающие Антанту. Ряд вещей был посвящен атеистической теме.
Поэты-самоучки читали свои стихи. И хотя они были несовершенны по форме, слушали их с огромным вниманием, ибо стихи эти выражали подлинные чувства и мысли бойцов. Мне запомнилось произведение конармейца П. Горского, прочитанное на этом вечере.
Я сын восставшего народа,
Я воин рати трудовой,
Я авангард передовой,
Я рыцарь верный твой, свобода.
Меня Россия в бой послала
За вольный труд, за бедняков,
Чтоб их избавить от оков,
Чтоб свергнуть иго капитала.
Не для наживы, не для славы
Я смело встал под алый стяг,
А чтоб разбит был грозный враг,
Чтоб чтили все наш красный флаг!
Закрывая концерт, ведущий программу предложил спеть "Интернационал". И еще он объявил, что собранные деньги будут переданы местному ревкому на строительство школы.
А наутро по разбитым дождями дорогам вместе с частями направлялись вперед и наши артисты. Свой несложный реквизит они везли в повозках рядом с газетами, брошюрами, книгами, которые тоже состояли на вооружении Конармии и являлись активными пропагандистами идей Коммунистической партии, желанными спутниками бойцов в походе и на отдыхе.
Среди конармейцев широко распространялись центральные газеты, и прежде всего "Правда". Большой популярностью пользовалась и своя армейская газета "Красный кавалерист".
Подвижность Конной армии требовала от газеты большой гибкости и умения держать постоянную связь с бойцами и командирами, с населением занимаемой местности. Корреспондентами и сотрудниками "Красного кавалериста" были сами бойцы. Они делали газету довольно интересной.
"Красный кавалерист" освещал все стороны жизни армии, учил коммунистов и беспартийных быть сильными и мужественными. Из номера в номер он напоминал партийцам о их высоких обязанностях.
"Запомни, товарищ коммунист, - писала газета, - что, если в твоей части бывают случаи нарушения дисциплины, ты виноват, что мало заботился о политическом воспитании бойцов.
Если комячейка слабо работает, ты виноват, что молчал об этом и не писал, чтобы подтянуть ее.
Помни, что партийно-политическую работу нельзя прерывать ни на один день.
Какую беседу провел ты сегодня с бойцами о Коммунистической партии?
Если в твоей части бывают случаи грубого обращения с населением, то какие меры ты принял для искоренения этого зла?
Рассказал ли ты сегодня бойцам, что Красная Армия идет не завоевывать Польшу, а помочь рабочим и крестьянам Польши расправиться с панами и буржуями?"{10}
Газета держала конармейцев в курсе жизни Советской республики, рассказывала об огромном патриотическом подъеме трудящихся страны, поднявшихся на защиту своих завоеваний. "Четыре городские ячейки Тобольска, - сообщалось в "Красном кавалеристе", - объединяющие 200 коммунистов, изъявили желание пойти на Западный фронт в полном составе. Плохо придется шляхтичам т-вся трудовая Россия против них"{11}
"Крестьяне села Никольского, Тамбовской губернии, по выполнению целиком государственной разверстки сделали подарок Западному фронту, пожертвовав красным бойцам 300 пудов хлеба"{12}, - писала в одном из номеров газета. А рядом сообщалось, что по решению комячейки одной из частей Конармии "выделены пайки и деньги из довольствия бойцов для голодающих детей Севера". И еще: "Собранные деньги в сумме 1937 рублей от постановки конармейцами спектакля "Наталка-Полтавка" передаются на строительство бани в селе Майкове"{13}.
В мае Конармия получила подарки от московских рабочих. И "Красный кавалерист", сообщая об этом, публикует письмо бойца Игнатьева:
"23 мая с. г. я, красноармеец дивизионного перевязочного отряда 6-й кавдивизии, получил дорогой подарок... перочинный нож, одну пачку папирос, книжку курительной бумаги, мундштук, красный кисет, лист почтовой бумаги, конверты, спички...
Я от чистого сердца приношу искреннюю благодарность за подарок. Дорого то, что рабочие нас не забывают"{14}.
"Красный кавалерист" активно поддерживал борьбу за ликвидацию неграмотности.
Одним из инициаторов организации школ грамоты была работник политотдела Конармии жена К. Е. Ворошилова - Екатерина Давыдовна. Обучение неграмотных было делом трудным. Не хватало учителей, бумаги, времени. Но энтузиазм и сознание величия дела, за которое они взялись, воодушевляли и учителей и учеников.
Находчивые конармейцы обучались даже на походе, в движении. На спины бойцов прикреплялись буквы, и ехавшие позади заучивали их. Когда учеба дала первые плоды, в газете появился "Уголок политграмоты" с несложными текстами, по которым знающий азбуку мог продолжать свое образование.
В жажде бойцов к знаниям, даже когда они шли на фронт, проявлялся величайший оптимизм людей, твердо веривших, что Советская власть непобедима и тем, кому будет суждено остаться в живых, без знаний не обойтись, так как им придется строить свою жизнь по-новому.
Многообразной была партийно-политическая и культурно-просветительная работа в Конармии на марше. Она закладывала основу наших будущих побед на новом фронте.
30 апреля наш поезд прибыл на станцию Лозовую.
Как раз в этот день здесь намечалась встреча с командующим фронтом. Но кончился день, наступила ночь, а Егорова все не было. Не приехал он и 1 мая.
Мы послали в штаб фронта телеграмму с просьбой сообщить, ждать ли нам в Лозовой или встреча отменяется.
Ответ пришел утром 2 мая. Начальник штаба фронта Н. Н. Петин известил нас, что неотложные дела на фронте задержали А. И. Егорова. Но 4 мая он будет в Павлограде, где хочет посмотреть одну из дивизий Конармии на марше.
Третьего мы были в Павлограде. В городе уже разместился полевой штаб. Дивизии тоже сосредоточились в указанных им районах.
- Но бойцы и лошади очень утомлены, - доложил С. А. Зотов. - Сказались пять суток непрерывного марша, да еще погоня за бандитами. Кстати, есть интересное донесение о махновцах, - улыбаясь, добавил он.
- А ну посмотрим, что там такое?
Ворошилов взял у начштаба бумагу и углубился в чтение. Постепенно лицо его расплывалось в улыбке, и, наконец не выдержав, он громко расхохотался:
- Ай-яй-яй! Не пойму, Семен Михайлович. Воюете за Советскую власть, сам член партии большевиков и в то же время идете против коммунистов? Что же это получается, Степан Андреевич, - с притворным удивлением добавил Ворошилов, поворачиваясь к Зотову. А тот уже с трудом сдерживал душивший его смех и только вытирал пестрым платком мокрые от слез глаза.
- Да покажите же мне, что там написано.
- Пожалуйста, читайте, - протянул мне Ворошилов бумагу.
Это оказалось донесение командира 3-й бригады 6-й кавдивизии. Он сообщал о махновском митинге в селе Максимилиановке. По словам местных жителей, выступавший на митинге Махно заверял всех, что к нему на соединение идет Буденный, который вместе с ним выступит против коммунистов и будет бороться за анархию.
- Вот подлый бандюга! - возмутился я. - Хитрит. Думает получить поддержку населения и завербовать в свою банду малосознательных. Степан Андреевич, подтвердите дивизиям приказ Реввоенсовета: уничтожать "махновских союзников" беспощадно. А захваченных главарей пусть сразу же направляют ко мне. Я им разъясню, с кем мы и против кого.
- Конармейцы, товарищ командарм, уже многим махновцам это "объяснили".
Действительно, с крупными махновскими бандами наши соединения встретились 28 апреля в районе большого села Гуляй Поле - родины и "столицы" Махно, - прозванного бандитами Махноградом. При подходе к Гуляй Полю разъезды и походное охранение частей 14-й кавалерийской дивизии были обстреляны. Схваченные бандиты и опрошенные жители показали, что в селе расположилась банда в 2000 человек. У Махно имелось 3 орудия и 50 пулеметов на тачанках.