Нет! Поклон им до земли от всего, что любит Россию и что любит человечество, а не осуждение за то, что они не сделали больше и не сбежали в расплывшуюся после годового существования Знаменскую и тому подобные петербургские коммуны.

Нам добрые жены и добрые матери нужны. В них нуждается Россия более, чем в гениальных министрах и генералах. Наша страна такова, что она семьею крепка; наши нравы таковы, что мы чтим в женщине более всего хорошую семьянку, и от этого идеала наш истинный русский человек не отступится. Наш русский человек знает, что ему не благо быть одному, а находясь в общении с женщиною, которая ему нужна только на минуту, он считает себя с нею одиноким и ищет подруги довечной. Счастливая семья есть ближаший и законнейший из идеалов русского человека. Что же касается до женского труда, то мы сказали уже, что мы нимало не враждебно смотрели на женский труд; напротив, мы утверждаем, что в наше время есть прямая обязанность каждого умного отца и каждой умной матери употреблять все усилия, чтобы девушки взрастали, воспитываясь как можно солиднее. Мы видим полную необходимость, чтобы черный день, от которого ни один человек на свете заручиться не может, не застал со временем вырастающую девушку, как библейский жених застал деву юродивую с светильником, не увлажненным светящим елеем, и хотим, чтобы страшный стук этого черного дня в ее девическую дверь поднял ее на ноги во всеоружии девы мудрой, имеющей в руке своей неугасаемый светильник, ободряющий ум и укрепляющий руку. Но мы не можем признать специализированье женщин первою и главною заботою в их воспитании, и этими словами мы не высказываем ничего преступнее того, что было очень недавно высказано о воспитании мужском. Мы вспоминаем то слово, от которого из конца в конец России встрепенулись долго спавшие русские умы: мы напоминаем слово о воспитании Н. И. Пирогова, столь мальчишески обруганного в «Современнике» г. Добролюбовым. Пирогов давал нам совет в воспитании сыновей наших заботиться прежде всего о том, чтобы из них выходили люди, а потом предоставлять им право делать себя специалистами. Мы думаем, что тоже самое должно быть применяемо и к воспитанию наших дочерей: прежде прямые, честные, любящие и серьезные женщины, а потом пусть каждая из них, с ясно просвещенным умом и живо прочувствованными симпатиями, избирает себе любую дорогу.

Нас разные специалисты по женской части упрекают в равнодушии к так называемому ими женскому вопросу. Справедливость заставляет сказать, что в упреках этих есть своя доля правды. Мы, то есть все люди нашей скромной партии, действительно оказывали очень долгое и довольно преступное равнодушие в том отношении, что не употребляли в свое время почти никаких усилий раскрыть обществу, что за вздор такой заключает в себе весь этот так называемый женский вопрос. Но в этом, впрочем, не столько виновато наше равнодушие, сколько наша несчастная русская сентиментальность, наша неуместная деликатность, простирающаяся во многих случаях до тех пор, пока зло, которое легко было бы раздавить при первой с ним встрече, разрастается и представит уже нечто требующее известных усилий для его искоренения. Так у нас шла игра в либеральные бирюльки с поляками; так мы деликатничали, да и поднесь еще деликатничаем с роющими нам яму нигилистами, и так же вели мы себя по отношению и к специалистам по женской части, которых ничего не стоило вывести в шуты с первою написанною ими строкою в защиту читавшей «Египетские ночи» чиновницы Толмачевой. Мы ждали, пока выдуманный этими специалистами вопрос займет свое место, рассядется по печатным страницам в журналах, заведет целую свою литературу и свои литературные спорные партии и заманит плохеньких, неопытных дамочек и девочек в нигилистические коммуны, откуда они потом повыходят матерями детей, не знающих своих отцов, или женщинами, признающими принятие платы за отдачу на подержание своих прелестей — своим прирожденным и естественным правом. С этой стороны мы действительно вели себя по отношению к женскому вопросу очень преступно.

Других же вин никаких мы за собою в вопросе о женском воспитании не видим. Следуя неуклонно приведенному нами пироговскому правилу, правилу святому, умному и единственному из всех правил воспитания выдерживающему всестороннюю критику, мы ведем своих детей гораздо ближе к прямой и естественной жизни, чем полагают некоторые специалисты по женской части. Мы имеем все шансы рассчитывать, что при пособии совершенно равносильных нам хороших женщин нашего времени, одинаково смотрящих на дело воспитания, мы возрастим поколение женщин, лучшее и более солидное, чем многие прежде сшедшие поколения, и увидим в этих женщинах человека — образ и подобие Божие, состоящий в правде и преподобии истины. Увидим женщин долга и обязанностей, а не женщин фраз и рассуждений, размноженных в наш смутный век специалистами по женской части. И когда мы увидим этих подрастающих женщин с задачею исполнить свой долг на земле и свою обязанность человечеству, а не препираться весь век о правах, — мы тихо со всяческим спокойствием прочтем себе: «Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко», и сойдем под смертную сень, зане все, что мы были в силах совершить в краткий век наш, будет нами совершено. Затем на покинутое рало наше пусть наложит тогда свою руку новый пахарь, новое поколение, борозды которого пойдут, может быть, и глубже и тверже тех, которые провели мы, застигнутые врасплох, без подготовки, с одним святым заветом отцов своих: любить Русь, чтить имя женское и уважать святыню и неприкосновенность семьи, — словом, с заветом, который был для нас в жизни превыше наших слабых знаний и который, господствуя над нами силою своих преданий, не допустил нас ни до каких грубых увлечений оскотовляющими, идоложертвенными теориями. Мы умрем, сознавая, что мы и наши сверстницы, наши подруги сделали для воспитания добрых семян в душах женщин, оставляемых нами будущему веку, все, что могли сделать люди одного поколения, весь век которых перед лицом истории жизни государства не более, как один «день вчерашний».

——

Мы расходимся с присяжными специалистами по женской части вовсе не потому, чтобы полагали, что женщине разумная свобода вредна и открытие путей к независимому существованию неуместно.

Огромная разница между нами и специалистами по женской части заключается вовсе не в этом. Такою эту разницу представляют себе женщины, открыто нигилиствующие (нравственный кодекс которых, все совершенствуясь и совершенствуясь, дошел уже до того, что об нем неудобно говорить в печати), да женщины, наружно, в силу предания, еще хотя и уважающие солидность женского характера и поведения, но в глубине своего сознания склонные надо всем этим издеваться и даже с любовью готовые нигилистически поманкировать и своим добрым именем, и своею честью. Эти явные и потаенные нигилистки да занимающие их праздные умы специалисты по женской части, видя, что нас нельзя разуверить, что разврат под всеми названиями, какие бы для него ни были изобретены, все-таки есть разврат, а не свобода, — старались прокричать, что мы враги женского освобождения, женского воспитания и женского труда.

Главная же разница между нами и всеми нигилиствующими заключается в том, что женские специалисты и нигилисты держатся старинных правил двуличности, в которой они упрекали редактора «Домашней беседы» г. Аскоченского, «достигающего (по их выражению) земных благ небесными путями», а мы держимся иных, несколько новых начал, начал откровенной и бесхитростной прямоты. По самому характеру целей, нами преследуемых, мы можем идти этими путями и ни в каких иезуитских приемах не нуждаемся, а они должны маскировать свои цели и держаться подьяческих хитростей доброго старого времени. Мы знаем, что есть любовь, есть страсть, увлечения и даже есть легкая любовная шалость, и не отвергаем их существования, и не осуждаем не только ищущих любви, но и даже обходящихся при удовольствиях любовных шалостей. Но не так думают специалисты по женской части и нигилисты (что, впрочем, все равно, потому что, за исключением гг. Соловьева и Карновича, всякий специалист по женской части есть нигилист, и всякий нигилист есть непременно специалист по женской части). Они начали с издевательства над восторгами наших поэтов по поводу женской красоты: