Лона. Итак, ты спас фирму "Берник" за счет женщины?..

Берник. Ты хорошо знаешь, что Бетти меня любила.

Лона. А я?

Берник. Поверь, Лона, ты никогда не была бы со мной счастлива.

Лона. Так ты пожертвовал мной, заботясь о моем счастье?

Берник. Неужели ты думаешь, что мной руководили тогда своекорыстные побуждения! Будь я совершенно одинок, вполне свободен, я бы смело мог махнуть на все рукой и начать дело сызнова. Но ты не знаешь, как неразрывно срастается деловой человек - под бременем громадной ответственности - с тем делом, которое ему достается по наследству. Знаешь ли ты, что от него зависит благополучие сотен, даже тысяч семей? Понимаешь ли ты, что если бы фирма "Берник" обанкротилась, это отозвалось бы самым плачевным образом на целом обществе, близком нам и родном?

Лона. Ты лжешь все эти пятнадцать лет тоже ради общества?

Берник. Лгу?

Лона. Известно ли Бетти, что предшествовало вашему браку и что вызвало его?

Берник. Неужели я без всякой пользы стал бы огорчать ее подобными разоблачениями?

Лона. Ты говоришь: без всякой пользы. Да, да, ты ведь деловой человек, как тебе не знать, где и в чем польза!.. Но слушай, Карстен. Теперь моя очередь высказаться толком и спокойно. Скажи мне, вполне ли ты счастлив теперь?

Берник. То есть в семейной жизни?

Лона. Конечно.

Берник. Вполне, Лона. Ты не даром принесла мне такую жертву. Смею сказать, мое счастье росло с каждым годом. Бетти добра и уступчива. Как она за эти пятнадцать лет научилась приноравливаться к особенностям моего характера...

Лона. Гм!..

Берник. Прежде у нее были несколько преувеличенные понятия о любви, она не могла примириться с мыслью, что пылкая любовь мало-помалу должна перейти в тихую дружбу.

Лона. А теперь она примирилась?

Берник. Вполне. Ты понимаешь, что повседневное общение со мной не могло не оказать на нее известного сдерживающего влияния. Людям приходится учиться друг у друга умерять свои личные требования, чтобы тем полнее удовлетворять требования того общества, к которому они принадлежат. Эту истину мало-помалу усвоила себе и Бетти, и теперь наша семья служит образцом для наших сограждан.

Лона. Но этим согражданам ничего не известно о твоей лжи?

Берник. Лжи?

Лона. Да, лжи, которая продолжается вот уже пятнадцать лет.

Берник. Ты это называешь...

Лона. Я это называю ложью, тройной ложью. Ты обманул меня, потом Бетти и наконец Йухана.

Берник. Бетти никогда не требовала, чтобы я высказался.

Лона. Потому что ничего не знала.

Берник. И ты не станешь требовать... ради Бетти не станешь!

Лона. Нет. Я сумею снести насмешки: у меня хребет выносливый.

Берник. Йухан тоже не потребует. Он дал мне слово.

Лона. Но ты сам, Карстен? Разве у тебя самого нет потребности покончить со всем этим обманом?

Берник. Чтобы я добровольно пожертвовал своим семейным счастьем и общественным положением?..

Лона. Да какие же у тебя права на все это?

Берник. В течение пятнадцати лет я ежедневно, шаг за шагом, приобретал эти права своими трудами и своею деятельностью на пользу общества.

Лона. Да, ты много потрудился на пользу и себе и другим. Ты самый богатый и самый влиятельный человек в городе. Всем поневоле приходится склоняться перед тобой, - ты ведь образец всех добродетелей, без пятна, без упрека. Твоя семья - образец для всех семей, твоя деятельность... тоже для всех образец. Но все это великолепное здание и ты с ним стоите на зыбкой почве. Одна минута, одно слово - и ты со всем своим великолепием полетишь кувырком, если не спасешься вовремя.

Берник. Лона, с какой целью ты сюда приехала?

Лона. Я хочу помочь тебе укрепить под собой почву, Карстен.

Берник. Месть! Ты хочешь отомстить! Я это предчувствовал! Но тебе это не удастся! Только один человек мог бы произнести решающее слово, но он будет молчать.

Лона. Йухан?

Берник. Да, Йухан. Если кто другой станет меня обвинять, я от всего отопрусь. Я буду бороться не на жизнь, а на смерть с тем, кто захочет погубить меня. Повторяю, тебе это никогда не удастся. Тот, кто мог бы меня погубить, молчит и... скоро уедет!

Руммель и Вигеланн входят справа.

Руммель. Здравствуй, здравствуй, дружище! Пожалуй-ка к нам в коммерческое собрание. У нас сегодня, знаешь ли, дебаты по поводу железной дороги.

Берник. Никак не могу сейчас.

Вигеланн. Помилуйте, господин консул...

Руммель. Ты должен, Берник. Против нас целая партия. Редактор Хаммер и другие, стоящие за приморскую линию, говорят теперь, что новый проект прикрывает частные интересы.

Берник. Ну так объясните им...

Вигеланн. Наши объяснения ни к чему, господин консул!

Руммель. Нет, нет, тебе надо самому явиться. Тебя-то уж никто не посмеет заподозрить ни в чем таком.

Лона. Полагаю.

Берник. Говорю вам, не могу. Мне нездоровится... Во всяком случае, дайте мне хоть оправиться...

Адъюнкт Рёрлун входит справа.

Рёрлун. Извините, господин консул, я страшно взволнован...

Берник. Что с вами ?

Рёрлун. Я должен предложить вам один вопрос, господин консул. С вашего ли разрешения молодая девушка, нашедшая себе приют в вашем доме, показывается публично в обществе человека, который...

Лона. Какого такого человека, господин пастор?

Рёрлун. Человека, от которого ей следовало бы держаться дальше, чем от кого бы то ни было!

Лона. Ого!

Рёрлун. С вашего ли разрешения, господин консул?

Берник (отыскивая шляпу и перчатки). Ничего я не знаю. Извините, я страшно спешу на заседание.

Хильмар Тённесен входит из сада и направляется ко вторым дверям налево.

Хильмар. Бетти! Бетти! Послушай!

Бетти (показываясь в дверях). Что такое?

Хильмар. Надо тебе сойти в сад и положить конец волокитству некоего господина за этой Диной Дорф. У меня прямо нервы не выдержали. Послушать только, что он говорит!

Лона. Вот как! Что же говорит некий господин?

Хильмар. Настаивает, чтобы Дина ехала с ним в Америку, не больше не меньше. Ух!

Рёрлун. Возможно ли?

Бетти (Хильмару). Что ты говоришь?

Лона. Вот бы отлично было!

Берник (обращаясь к Хильмару). Не может быть. Ты ослышался.

Xильмар. Так ты спроси его самого. Вот она, парочка... идет. Только меня не впутывай.