Фру Руммель. Должно быть, это мой муж, господин Тённесен. Он, знаете, привык говорить в больших собраниях.
Рёрлун. Да и другие, кажется, не отстают.
Хильмар. Ну еще бы, помилуйте, раз дело дойдет до кармана, то... У нас всегда на первом плане меркантильные соображения. Ух!
Бетти. Во всяком случае, это лучше, чем прежде, когда на первом плане были одни удовольствия.
Фру Люнге. Да неужели здесь прежде было так ужасно?
Фру Руммель. Да, уж поверьте, фру Люнге. Благодарите судьбу, что вас здесь тогда не было.
Фру Xолт. Да, у нас здесь произошли большие перемены. Вспомнить только дни моего девичества...
Фру Руммель. Да, вы подумайте о том, что было всего четырнадцать-пятнадцать лет назад. Господи помилуй, как тут жили! Тогда еще процветали и танцевальный кружок, и музыкальный...
Марта. И драматический. Это я хорошо помню.
Фру Руммель. Да, это там ставили вашу пьесу, господин Тённесен!
Xильмар (удаляясь в глубину сцены). Ах, есть о чем вспоминать.
Рёрлун. Пьесу студента Тённесена?
Фру Руммель. Это было задолго до вас, господин адъюнкт; ее, впрочем, всего раз и поставили.
Фру Люнге (фру Руммель). Не в этой ли пьесе вы играли любовницу, фру Руммель? Помните, вы мне рассказывали?
Фру Руммель (косясь на адъюнкта). Я?.. Что-то не припомню, фру Люнге. Но я хорошо помню, как открыто и шумно здесь жили тогда.
Фру Холт. Я даже знаю дома, где давали по два званых обеда в неделю.
Фру Люнге. И тут еще играла заезжая труппа, я слышала.
Фру Руммель. Ах, это было хуже всего.
Фру Холт (поеживаясь). Гм... Гм...
Фру Руммель. Труппа? Нет, впрочем, этого я совсем не помню.
Фру Люнге. Да как же! Говорят, будто эти господа бог знает что тут выделывали!.. А что такое, в сущности, было?
Фру Руммель. В сущности, ровно ничего, фру Люнге.
Фру Xолт. Диночка, передай мне вон то белье.
Бетти (в то же время). Диночка, поди скажи Катрине, чтобы подавали кофе.
Марта. Я с тобой, Дина.
Дина и Марта уходят во вторые двери налево.
Бетти (вставая). И меня, mesdames, на минутку извините. Я думаю, лучше пить кофе на террасе. (Уходит на террасу и начинает накрывать на стол.)
Адъюнкт Рёрлун, стоя в дверях, разговаривает с нею. Хильмар Тённесен сидит на террасе и курит.
Фру Руммель (шепотом). Господи, фру Люнге, как вы меня перепугали!..
Фру Люнге. Я?
Фру Холт. Да ведь вы сами начали, фру Руммель!
Фру Руммель. Я? Что вы, фру Холт? Я и не заикалась.
Фру Люнге. Да в чем же дело?
Фру Руммель. Как вы могли завести этот разговор? Помилуйте! Разве вы не заметили, что Дина была здесь?
Фру Люнге. Дина? Господи, да разве что-нибудь с...
Фру Холт. И еще з д е с ь в доме! Да разве вы не знаете, что брат фру Берник...
Фру Люнге. Что же он? Я еще ровно ничего не знаю; я здесь ведь совсем недавно.
Фру Руммель. Да разве вы не слыхали?... Гм... (Дочери.) Ты бы прошлась по саду, Хильда.
Фру Холт. Пойди и ты, Нетта. И пожалуйста, будь поласковей с бедной Диной, когда она придет.
Хильда и Нетта уходят в сад.
Фру Люнге. Ну, что же такое было с братом фру Берник?
Фру Руммель. Вы не знаете? Грязная история!
Фру Люнге. Так у студента Тённесена была грязная история?
Фру Руммель. Да нет же, фру Люнге. Этот Тённесен ее двоюродный брат, а я говорю о родном...
Фру Холт. О беспутном Тённесене...
Фру Руммель. Его звали Йухан. Он бежал в Америку.
Фру Холт. Пришлось бежать, можете себе представить!
Фру Люнге. Значит, с н и м была грязная история?
Фру Руммель. Да, нечто такое... Как бы это сказать? Нечто такое с матерью Дины... О, я помню все так, точно это сегодня случилось. Йухан Тённесен служил тогда в конторе старухи Берник, а Карстен Берник только что вернулся из Парижа и еще не был объявлен женихом Бетти...
Фру Люнге. Ну, а грязная история?
Фру Руммель. Да видите ли, в ту зиму играла здесь труппа Мёллера...
Фру Холт. И в этой труппе был актер Дорф с женой. Вся молодежь была от нее без ума.
Фру Руммель. Бог знает, что за красоту они в ней находили!.. И вот раз актер Дорф возвращается домой поздно вечером...
Фру Холт. Совершенно неожиданно...
Фру Руммель. И застает... Нет, этого и рассказать нельзя.
Фру Холт. Нет, фру Руммель, ничего он не застает, - дверь-то была заперта изнутри!
Фру Руммель. Так я об этом же и говорю, - застает дверь на запоре. И, вообразите, тому... в комнате, пришлось выскочить в окошко!
Фру Холт. Из мезонина!
Фру Люнге. И это был брат фру Берник?
Фру Руммель. Ну да!
Фру Люнге. И потом он бежал в Америку?
Фру Холт. Пришлось бежать, вы понимаете!
Фру Руммель. Потому что после открылось еще кое-что, чуть ли не похуже. Подумайте, он запустил лапу в кассу...
Фру Холт. Ну, это еще не наверное, фру Руммель, может быть, это были просто сплетни.
Фру Руммель. Нет, скажите, пожалуйста! Когда весь город знал об этом! Старуха Берник ведь чуть не обанкротилась из-за этого. Это мне мой муж тогда же рассказывал. Но боже меня сохрани болтать!
Фру Холт. Во всяком случае, эти деньги пошли не на мадам Дорф, потому что она...
Фру Люнге. Да, да... Как же они потом между собой поладили... родители Дины?
Фру Руммель. Да он-то уехал, бросил и жену и ребенка, а у этой особы хватило наглости оставаться здесь еще целый год. Конечно, она не смела больше показываться на сцене. Жила стиркой и шитьем на людей.
Фру Холт. Потом пыталась завести школу танцев.
Фру Руммель. Разумеется, дело не пошло. Какие же родители доверили бы своих детей такой особе! Да она недолго и прожила. Этой белоручке, видно, не в привычку было работать. Началась чахотка, и она умерла.
Фру Люнге. Фу, действительно грязная история!
Фру Руммель. Да, представьте, каково это было пережить Берникам? Это темное пятно на солнце их счастья, как однажды выразился мой муж. Поэтому, дорогая фру Люнге, никогда и не касайтесь этих вещей здесь в доме.
Фру Холт. И, ради бога, ни слова также о сводной сестре!
Фру Люнге. Так у фру Берник есть еще сводная сестра?
Фру Руммель. Была... к счастью. Теперь, я полагаю, конец этому родству. Вот была своеобразная особа! Вообразите, остригла себе волосы, а в дождливую погоду ходила в мужских сапогах.
Фру Холт. И когда сводный братец... этот беспутный субъект... бежал и весь город, разумеется, был возмущен,- знаете, что она выкинула?.. Отправилась за ним!