Повернувшись к ним спиной и поспешно отойдя подальше, чтобы ее громкий смех не смущал молодых парней, Шторм взглянула на смеркающееся небо. С приближением осени дни становились все короче и, хотя еще было рано, уже начинало темнеть. Над верхушками деревьев висела полная бледная луна. Когда вокруг совершенно стемнеет, ясная луна будет освещать своим ярким светом все окрестности не хуже, чем это делает солнце днем. Но на всякий случай Кейн развесил на деревьях, под которыми будут сидеть гости, фонарики, чтобы они освещали затененные участки, куда не сможет проникать из-за густой листвы лунный свет.

«Какая чудесная выдалась ночь, как будто специально для моего праздника», – подумала Шторм, торопливо поднимаясь в свою комнату, чтобы переодеться и приготовиться к встрече гостей, которые начнут прибывать уже через пятнадцать – двадцать минут.

Она заранее приняла душ, и ей оставалось только надеть свой новый мексиканский наряд. Это заняло всего несколько минут. Шторм надела через голову блузку и натянула через ноги пышную юбку. Затем она замерла на секунду перед зеркалом своего туалетного столика, обдумывая, что ей делать с волосами. Может быть, оставить их распущенными? Она будет выглядеть старше, если уложит их узлом на затылке.

В конце концов, она просто расчесала свои мягкие кудри и разметала их по плечам. Так, во всяком случае, ей не придется беспокоиться о своей прическе, когда дело дойдет до быстрых темпераментных танцев.

Затем она оглядела свой наряд в зеркало. Очень пышная юбка с гофрированной оборкой по краю подола была из ткани с рассыпанными по белому фону алыми маками. Блузка, заправленная в юбку, была белоснежного цвета, вокруг ворота шла широкая гофрированная оборка из ткани такой же расцветки, что и юбка. Она так и этак поправляла глубокий вырез блузки, открыв плечи и приспустив с них тонкую материю, а затем вернула ворот в прежнее, более пристойное положение. Шторм с интересом изучала свое отражение в зеркале. Мексиканские женщины выглядят очень привлекательными в блузках, спущенных с плеч, как, впрочем, и следует носить этот наряд.

– Понравится это Кейну или нет, но я надену блузку так, как ее носят мексиканки и как вообще подобает носить такой наряд, – вполголоса произнесла Шторм. – Я больше не девочка, чтобы терпеть чей бы то ни было диктат.

Сказано – сделано. Шторм спустила оборку ворота с плеч так, что обнажилось начало ложбинки ее груди. После этого, еще раз поправив волосы, она вышла из комнаты. Пышная юбка с легким шуршанием колыхалась вокруг ее колен, а стройные ножки, обутые в новые сандалии, вышагивали с мягкой грацией.

Кейн и Рейф тоже успели за это время переодеться. Подойдя к ним, Шторм сказала с улыбкой:

– О мой Бог! Я даже не знаю, кто из вас более хорош!

Оба мужчины были одеты в узкие брюки из саржи, заправленные в начищенные до блеска сапоги из мягкой кожи. Вороты тонких шерстяных рубашек были распахнуты на груди, а рукава закатаны выше локтей.

– Ничего себе! – Рейф окинул Шторм одобрительным взглядом. – Да ты просто неотразима! У меня сегодня не будет проблем с решением вопроса, кто самая красивая девушка на вечеринке.

– Спасибо, сэр, вы очень добры, – шутливо ответила Шторм, беря под руки обоих мужчин и направляясь с ними к двери. Кейн взглянул сверху вниз на ее обнаженные плечи, нахмурился, но не сказал ни единого слова.

У Шторм создалось такое впечатление, будто все их гости прибыли одновременно. На усыпанной гравием дорожке, ведущей к дому Рёмеров, вытянулась целая цепочка фургонов, легких колясок и всадников, прискакавших верхом. Шторм с первых же минут встречи гостей была приятно удивлена. Хотя Джози Сейлз все же приехала, но приехала она одна в своей легкой двуколке.

Рейф сопровождал Шторм, следуя за ней, когда та переходила от одной группы старых друзей и соседей к другой, здороваясь со всеми и сияя от счастья. Она была очень рада снова встретить своих старых знакомых. Прежнее чувство родства и сопричастности охватило ее. Живя в Шайенне, она так и не узнала этого чувства. Как только ее новые друзья заговаривали о прошедших далеких событиях и счастливых минутах, пережитых ими вместе друг с другом, Шторм тут же ощущала себя покинутой, чужой в их кругу.

Лишь одно обстоятельство омрачало праздничное настроение Шторм. Прошел уже почти час с начала вечеринки, а Уэйда все еще не было. Неужели он не приедет? Неужели он забыл, что у нее сегодня праздник?

Стараясь не выдать свое растущее беспокойство и волнение, Шторм двигалась и суетилась, как и положено хозяйке дома, и в то же время она напряженно следила за подъездной дорожкой, тайком бросая на нее взгляды и с тоской ожидая, когда же появится на ней большой вороной жеребец, скачущий галопом по направлению к дому. И вместе с тем она молила Бога, чтобы рядом с этим жеребцом не скакала другая лошадь, лошадь под дамским седлом…

Прошло еще полчаса, прежде чем ожидание Шторм было вознаграждено. Она ощутила, как ее сердце рванулось и замерло в груди, когда на дорожке появилась фигура скачущего на вороном коне всадника.

– Он один, – еле слышно прошептала Шторм, стараясь сосредоточиться на том разговоре, который шел вокруг.

Но вместо этого она вообще перестала что-либо слышать, веселые голоса гостей как будто внезапно смолкли, когда Уэйд легко соскочил на землю и зашагал к той группе людей, в которой она стояла. Глаза Шторм скользнули по его стройной фигуре, он был одет в белую рубашку из тонкой ткани и черные саржевые брюки в обтяжку, которые явственно обозначали выступающие внизу живота гениталии. Шторм, как зачарованная, следила за его приближением, не в силах отвести взгляда от гульфика. Страстное желание дотронуться, провести ладонью по этому запретному месту охватило девушку. Ей хотелось возбудить мужскую силу Уэйда, заставить ожить ее. Когда она, наконец, подняла глаза, ее взгляд встретился с взглядом Уэйда, в глазах обоих отражалось лишь одно – откровенное сладострастное желание. Посторонний мир исчез, растворился для них, они как будто позабыли обо всем на свете. И поэтому оба непроизвольно вздрогнули, когда внезапно резкий окрик Джози Сейлз вывел их из оцепенения, прервал этот чудесный незабываемый для Шторм миг.

– Уэйд! – рыжеволосая Джози набросилась на него, словно дикая кошка, вцепившись длинными крепкими пальцами в предплечье Уэйда. – Я уже думала, что ты не приедешь.

Тень скуки и отвращения пробежала по лицу Уэйда, и он сказал ледяным тоном:

– Я не помню, чтобы обещал тебе быть здесь.

– Тебе и не надо было обещать мне этого, глупый ты человек, – Джози притворилась, что вовсе не замечает его недовольно нахмуренных бровей. – Я же знаю, что Кейн снимет с тебя шкуру, если ты не появишься на вечеринке, устроенной в честь возвращения домой его принцессы.

Голос Джози звучал громко и вызывающе, и Шторм почувствовала на себе любопытные взгляды окружающих. Два противоречивых желания одолевали ее: ей хотелось наброситься на Джози, повалить ее на землю и избить до полусмерти, и еще ей хотелось броситься в дом и, закрывшись там ото всех, не появляться до конца вечеринки.

Но Шторм не сделала ни того, ни другого. Убегать было не в ее духе, а начинать постыдную свару казалось ей унизительным. Поэтому она расправила плечи, глубоко вздохнула и произнесла с гостеприимной улыбкой на устах:

– Привет, Уэйд. Рада, что ты смог выбраться сюда.

– Хорошо, что ты наконец вернулась домой, Шторм, – мягко сказал Уэйд и, вырвав руку из цепких пальцев Джози, пожал тонкие пальцы Шторм.

– Спасибо, Уэйд, – произнесла Шторм. У нее перехватило дыхание, и страшная робость охватила ее.

– Да-да, добро пожаловать в наши края, Шторм, с возвращением! – опомнилась Джози, переходя на светский тон, но тут же снова забылась. Пренебрегая правилами приличия, она оттолкнула Шторм и ухватила Уэйда под руку.

Пристально взглянув на Джози, Шторм подумала, что та по-своему довольно привлекательна, но ее возраст уже дает о себе знать, черты ее лица уже начинали заостряться и становились с течением времени все более грубыми. Сейчас искаженное злостью лицо Джози выдавало ее полное неудовольствие тем, как мужчина, которого она держала под руку и считала своим, поздоровался с более молодой и соблазнительной женщиной.