Убить себя – отказаться от вечного отдыха. Попытка уничтожить второе я – убийство себя же. И…

- Связь с любым чужим – Мерзость, - прошептал Сайлас. – И на Мерзость Судьба спустит своего брата, Смерть. Понимаешь, драконесса? Твои чувства к шептуну – Мерзость.

Килэй ненавидела Принципы. Они были глупыми правилами, которые могла толковаться по-разному разными людьми.

- Может, и не Мерзость.

Сайлас прищурился.

- Но это так. Так сказано…

- С чужим, - прервала его Килэй. – Ничего не говорится о моем виде. Может, дело не в облике. Я для него, а он – для меня, разве это не делает его… моим?

Сайлас рассмеялся, оглушив ее.

- Ты лучше так Судьбе не говори.

- Может, Судьбе стоило уточнять, - едко сказала Килэй. – Я знаю, что чувствую сердцем, и ничто этого не изменит. Даже Судьба.

- Ты хочешь рискнуть жизнью и доказать это?

- Да, с радостью.

- А его жизнью тоже рискнешь?

Слова застыли на языке Килэй. Она смотрела, как высоко Сайлас вскинул брови. От тишины они поднялись еще выше.

- Его жизнь не…

- На всю Мерзость, драконесса. Смерть накажет твоего шептунчика так же ловко, как и тебя.

Килэй не подумала о таком. Но теперь она разозлилась.

- Выметайся, - прорычала она.

Сайлас пожал плечами.

- Как пожелаешь, - он пополз из палатки, но замер на входе. – Помни, драконесса: мы должны защищать тех, кто слабее нас. К сожалению, и людей тоже. Если ты заботишься о нем, то не веди его по опасному пути. А если не может управлять собой… лучше держись от него подальше, а не приговаривай к смерти.

Килэй хотела бросить шкуру в Сайласа, но он уже ушел. Она рухнула на спину и подложила руки под голову.

Хотя она старалась не обращать внимания, предупреждение Сайласа звенело в ее ушах. Это была не пустая угроза, она хорошо знала, что Судьба часто наказывала оборотней, ослушавшихся ее Принципов.

Она помнила истории Кровоклыка, которые он рассказывал зимними ночами малышам. Некоторые истории были о проклятиях, которые накладывала на ослушавшихся Принципов оборотней Судьба. Она помнила историю про полуволка по имени Мраковой, который сторонился второй своей части и голодал до смерти, нарушив первый Принцип. Но Судьба не дала ему умереть, она забрала у него человеческий облик и заставила жить вечно в теле волка.

В истории говорилось, что путники могли слышать горестный вой Мраковоя по ночам в полнолуние.

Килэй смотрела на тени на крыше палатки и думала. Она не могла изменить своих чувств. Но и чувства Каэла вряд ли могли измениться. Он был упрямой горной крови. Как только он что-то решал, так все и оставалось.

Но если он передумал бы… у Килэй не осталось бы выбора. Может, ей лучше было оставить его, а не подвергать жизнь риску.

Она не знала, что делать. Но она была уверена в одном: она сделает то, что будет лучше для Каэла, что бы то ни было…

Как бы больно ни было.

Элена терпеливо ждала, застыв на ближайшей дюне. Ее ноги были согнуты под ней, руки упирались в колени. Она не шевелилась.

Она смотрела, как три фигуры в огненном кольце перестали болтать. Они по очереди скрылись в палатках. Она выждала его час, судя по перемещению луны. Ее дыхание было таким тихим, что едва ощущалось на губах. Когда она убедилась, что они спят, она встала на ноги.

Их след начался в Арабате. Женщина, продающая финики, упомянула, что видела, как три странных путника пошли на юг пустыни. Она решила, что Элена часть их группы, из-за ее брони и опасных кинжалов на руках.

Элена улыбнулась, но промолчала. И женщина, видимо, поняла, что вопросы будут стоить больше, чем пара фиников.

- За ними пошли четверо, на чьих руках много крови путников. И они не вернулись, - сказала женщина. Она вскинула голову, вручая Элене покупку. – Их семьи пошли собирать их кости утром.

Элена слышала предупреждение в ее голосе, но не переживала. Торговка помогла сильнее всех, теперь она знала, что ожидать, и не собиралась мешкать.

Отследить Драконшу было просто. Они оставили за собой стеклянные следы, эти впадины вспыхивали на солнце, как маяки. Она знала, куда они шли, оставалось только догнать. Элена преодолевала их путь вдвое быстрее каждый день, у нее было с собой много воды и еды, и сон восстанавливал ее энергию.

Задание впереди было сложнее путешествия.

О червях она знала мало. Она чувствовала в первый день, как черви двигаются в песке под ней, как они следуют за ней. Она оставила немного сушеного мяса позади, но оно их не приманило, и она попробовала другое.

Графиня начинала ее обучение с тихих шагов. Элена могла двигаться беззвучно, если желала того. И она шла тихо, черви перестали преследовать ее. Значит, их привлекал шум ее шагов, а не запах ее крови.

Пока она перемещалась без шума, черви не трогали ее. Теперь Элена побежала к кольцу огня изо всех сил, топча песок.

Тяжелее шаги компании Драконши уже подняли достаточно червей на поверхность. Элена вглядывалась в темноте, она насчитала около тридцати червей вокруг стеклянной чаши.

Ей нужно было идеально рассчитать время, чтобы приблизиться. Она не могла задерживаться. Если она заденет червя сапогом, они нападут, а она не хотела умереть от них зубов. Эта сметь была бы унизительной.

Элена набрала скорость, добралась до края кольца из червей, осмеливаясь впиваться носками глубже. Она смотрела на землю, искала пустые участки песка между червями, и прыгала на них. Ей нужно было каждый раз сохранять равновесие. Она раскинула руки, краем глаза следя за кольцом огня.

Добравшись до него, она прыгнула.

Ее руки потянулись перед ней, она нырнула над огнем. Элена опустилась на ладони, перекатилась через плечо и ловко вскочила на ноги. Тень шумела больше, чем Элена.

В других палатках вход был закрыт от холода, но палатка Драконши была открыта. Элена пошла туда, согнув колени, ладони были параллельно земле. Она двигалась на носочках, мышцы были напряжены. Драконша славилась своими навыками владения мечом, и она не хотела становиться жертвой ее клинка.

Элена приближалась и готовилась к худшему. Она обдумывала, что будет, если Драконша проснется и нападет на нее, если она будет в броне и спать с мечом под подушкой. Ее нападение все еще могло пройти не так.

Но, когда она пробралась в палатку, оказалось, что она зря переживала.

Драконша растянулась на шкурах зверей. Она лежала на спине, одна рука была на голове, а другая – прижата к боку. Элена замерла и быстро осмотрела палатку. Белый меч был в ножнах и лежал на рубашке и безрукавке Драконши вдали от нее. Другого оружия в комнате не было. Даже если она проснется, у Элены будет преимущество.

Лучше и не придумаешь.

Горло Элены сжалось на миг от жалости, ведь Драконша была прекрасна. Она и не думала, что она окажется такой красивой… и юной. От ее тихого дыхания трепетали пряди черных волос, упавших на ее лицо, ее губы были приоткрыты.

Элена с вздохом вытащила нож.

Это был один из трех отравленных клинков, что дала ей графиня, она прятала их в перчатке. Даже в тусклом свете она видела опасное покрытие на лезвии. Яды графини ее еще не подводили. Элена собиралась провести неглубоко лезвием, чтобы потекла кровь, и яд довершит дело.

Элена прижала нож к горлу Драконши. Глубоко вдохнув, она собралась взмахнуть запястьем, чтобы ударить по вене под подбородком… но ничего не произошло.

Она попыталась снова, но запястье не двигалось. Ее рука онемела, словно кровь перестала течь туда, не попадала в руку. Она прищурилась в темноте и увидела, что ее запястье с силой сжимают пальцы.

Ее ладонь онемела. Нож выскользнул из пальцев. Но, раньше, чем он упал на землю, она выхватила второе лезвие из сапога. Она вскинула голову, а Драконша смотрела на нее.

Глаза были открыты, ярко-зеленые, они прожигали в Элене дыру. Она пыталась высвободить руку, но хватка Драконши была слишком сильной. И она замахнулась отравленным ножом на ее лицо.