– Это уж наше дело, – в гневе воскликнул генерал Саварей, – вы еще не сказали нам, что это за личность?

Мне казалось бесполезным далее продолжать скрывать имя, тем более, что я имел в кармане бумагу, удостоверявшую мою личность. – Мое имя Луи де Лаваль, – с гордостью сказал я.

Признаюсь, только теперь стало ясно для меня, что я и мои родственники-эмигранты, сидя в Англи, слишком преувеличивали наши заслуги для Франции. Нам казалось, что Франция с жадным нетерпением ожидала нашего возвращения, а на поверку оказалось, что в быстром ходе событий в последние дни о нашем существовании совершенно забыли. Молодой генерал Саварей, по-видимому, очень мало был тронут моим аристократическим именем и совершенно спокойно занес его в свою записную книжку.

– Monsieur де Лаваль не имеет никакого отношения к этому делу, – сказал шпион, – он замешался в него случайно, и я беру его на свою ответственность, если его потребуют к допросу!

– Несомненно, его потребуют, – сказал Саварей, – в настоящее время я нуждаюсь в каждом лишнем солдате, и, если вы берете его на свою ответственность, то проводите его в лагерь, когда в этом явится необходимость. Я с удовольствием доверю этого юношу именно вам. Когда он понадобится, я дам знать вам!

– Он всегда будет к услугам императора!

– Сохранились-ли какие-нибудь бумаги в хижине?

– Они все сожжены!

– Очень жаль!

– Но у меня есть копии.

– Прекрасно!

– Идемте-же, Лассаль! Каждая минута дорога, а здесь нам больше нечего делать. Пусть люди осмотрят окрестности, а мы поедем далее. Присутствовавшие при этой сцене солдаты покинули хижину бель дальнейших объяснений с моим приятелем; чей-то резкий голос прокричал слова команды, послышалось заяканье сабель, когда спешившиеся гусары снова вскочили на лошадей. Через мгновение их уже не было, и я прислушивался к шлепанью подков, быстро замиравшему вдали. Мой сотоварищ подошел к двери и выглянул оттуда во мрак. Потом он вернулся и посмотрел на меня со своей сухой, саркастической улыбкой.

– Отлично, молодой человек, – сказал он, мы изобразили перед вами недурные живые картины, чтобы позабавить вас, и вы можете благодарить только меня за это прелестное место в партере.

– Я очень обязан вам, сэр, – сказал я, борясь между признательностью и отвращением к нему, – я право не знаю, как отблагодарить вас. Он как-то странно взглянул на меня своими, несколько ироническими глазами.

– Вы будете иметь впоследствии удобный случай, чтобы отблагодарить меня, – сказал он, – а теперь, так как все-же для нас вы иностранец, а я вас взял на свое попечение, то прошу следовать за мною в убежище, где мы оба сможем быть в полной безопасности.