Ричард только улыбнулся, когда Элла Лорина пожаловалась ему, как трудно отбирать гостей, чтобы никого не обидеть. Так что может придти и больше, чем они наметили в списке.

– В Лондоне было бы еще хуже. Два года назад на свадьбе кузины было семьсот человек. К счастью, я был в Дели.

Ричард мотался по свету два последних года. После двух лет военной службы в Индии, он отправился в Кению, где провел год, путешествуя и навещая друзей. Элла Лорина любила слушать рассказы Ричарда о его приключениях. Она умоляла жениха поехать в Африку в свадебное путешествие, но он хотел совершить нечто более банальное, поэтому планировал провести несколько недель в Италии и Франции, а затем вернуться в Лондон. Элла Лорина тайно надеялась, что к тому времени она сможет забеременеть. Девушка безумно любила Ричарда и мечтала о большой семье, такой как ее собственная, о теплых, счастливых взаимоотношениях, похожих на те, которые сложились в их доме.

Это не значит, что их жизнь была абсолютно безмятежной, лишенной ссор. Время от времени они вспыхивали, и свечи их дома в Сан-Франциско сотрясались, когда Скарлетт выходила из себя. Но любовь брала верх над гневом, воцарялись нежность, прощение, сострадание, взаимопонимание, те чувства и отношения, которых Элла Лорина ожидала от своего замужества. Это было единственное, чего она хотела, а не влиятельный муж, его титулы, фантастически великолепное имение. Ее не привлекало то, что однажды погубило Розмари, так неудачно связавшую свою жизнь с дядей Лестером. Она надеялась, что ее жизнь сложится безоблачно. Ричард увлекался спортом, имел хороших друзей, не влезал в долги, правильно оценивал жизненные ценности. Элла Лорина уважала своего жениха и была уверена, что наступит время, и он займет достойное место в высших кругах.

Как и Элла Лорина Ричард мечтал, по меньшей мере, о полдюжине детей. Он сам был единственным сыном у своих родителей и, когда попадал в шумный и веселый дом Батлеров в Сан-Франциско, с удовольствием включался в его суматошную жизнь.

Старший сын Скарлетт, Уэйд, в этом году закончил Гарвард. Сейчас он был с ними в Англии, а потом собирался отправиться в Тару, в поместье своего деда Джеральда О'Хара. Уэйд решил заняться фермерством, на этом же настаивал и дядя Уилл, он был уже не в силах вести хозяйство. Лишенный в детстве материнской ласки, Уэйд наслаждался общением с матерью, старался как можно больше быть рядом с ней. Это был добрый, мягкий, не без романтических наклонностей юноша. Всматриваясь в своего повзрослевшего сына, Скарлетт все больше и больше находила в нем черты его отца, Чарльза Гамильтона. Она теперь уже по-другому, с грустью и нежностью, вспоминала его трогательную любовь.

Уэйд тянулся и к Ретту, он видел в нем старшего надежного друга, и Ретт в свою очередь старался заменить юноше отца.

Весельчак Бо Уилкс, сын Мелани и Эшли, оказался в их семье совершенно неожиданно и к большой радости Ретта и Скарлетт. Ему прочили будущее большого ученого, поскольку уже в школе он был неординарным учеником. Он делал большие успехи в науках и еще во время учебы получил первый приз за сочинение на латыни. Но после окончания школы Бо категорически отказался продолжать учебу, упорно ссылаясь на то, что еще не определил кем он хочет стать. Напрасно Эшли со слезами на глазах умолял его поступить в университет, Бо выказал такое упорство, которого никто в нем не ожидал.

Бо был чудо. Вот уж о ком не скажешь, что он сын своих родителей, утонченных и романтичных Мелани и Эшли. Казалось, что весь смысл его жизни в том и состоит, чтобы радовать и удивлять окружающих. Веселый, энергичный, готовый на любые, самые неожиданные поступки, Бо, однажды приехав в гости к Батлерам, остался в их дружной семье. Эшли после долгих сомнений вынужден был подчиниться желанию своего строптивого сына.

Тогда Эшли приезжал к ним в Сан-Франциско. Он был совершенно подавлен, когда говорил со Скарлетт о сыне. Ретт вышел и оставил их наедине. Он понимал, что у него нет никаких причин ревновать Скарлетт, да и к Эшли он не испытывал теперь неприязни. И все-таки неизвестно почему, он презирал Эшли. Он никогда не находил в нем тех качеств, которые всегда ценил в мужчинах: сильной воли, решительности, надежности. Ретт не мог простить Эшли девичьих заблуждений Скарлетт, смерти Мелани. Эшли не мог никого защитить, он всегда сам нуждался в защите. Может быть, поэтому Бо и оставил его.

Эшли сидел в гостиной дома Батлеров, все такой же стройный, утонченно аристократичный, хотя с момента их последней встречи в Атланте, волосы его заметно поредели и в них стало больше седых прядей. Скарлетт приветливо коснулась руки Эшли. Он нежно поднял ее руку и поднес к губам.

– Ты по-прежнему восхитительна, Скарлетт. Время не властно над тобой. Наоборот даже, с годами ты становишься еще прекраснее. Поделись секретами своей вечной молодости.

– Ты тоже неплохо выглядишь, Эшли. Возмужал. Мне приятно знать, что ты счастлив с Кэйти.

– Я бы не стал говорить о счастье, когда речь идет обо мне. И дело не в Кэйти. Она очень милая и достойная женщина. Но у меня такое ощущение, что я не живу, а существую. Жизнь прошла мимо меня. Я потерял Мелани, не смог удержать тебя. Вобщем-то, я понял, что ты меня не любила, а всегда жалела. И тебе не стоило связывать свою жизнь со мной. Ты – огонь, а я так, едва тлеющий уголек, скорее пепел. Хорошо, что ты тогда в нашу последнюю встречу отказала мне. Таким образом, ты избежала разочарования во мне.

– Ну что ты, Эшли, дорогой. Почему ты так мрачно настроен. Что-то случилось у тебя в семье, в жизни. Я помогу тебе.

– Ничего конкретного не случилось. Просто я, наконец, осознал, что всю жизнь жил под твоим крылом. Даже Бо это почувствовал. Юноши любят сильных и решительных родителей. Вот и он покидает меня. А он, единственное, что у меня есть.

– Не делай трагедии из решения Бо, милый Эшли. Он остается твоим сыном. И ничего не изменится, если он поживет у нас. Очевидно его привлекают большие семьи, – засмеялась Скарлетт, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и вывести Эшли из состояния полнейшего уныния. – А потом ведь мы оба несем ответственность за него. Ты ведь знаешь последнее желание Мелани. Она просила меня присмотреть за ним и поручила его мне. Я очень любила Мелани и всю свою жизнь буду чтить ее память, поэтому не думай, что Бо будет нам в тягость. Я обещала Мелани, что буду относиться к Бо, как к родному сыну. Не отчаивайся, Эшли. Пусть все идет так, как идет. Ты знаешь, это не мой девиз, но и меня жизнь кое-чему научила. Легче всего заставить Бо подчиниться, но не сломаем ли мы его? Я думаю, что вскоре он определит свой путь в жизни.

– Скарлетт, ты всю жизнь заботилась о нас, а теперь, когда я и сам могу позаботиться о сыне, он предпочел тебя, твой дом, твою семью. Еще и с ним тебе будут хлопоты.

– О, об этом не беспокойся, Эшли. Присутствие Бо доставляет нам всем только радость.

Вот так Бо и остался в семье Скарлетт и Ретта. Они были счастливы обрести еще одного сына, тем более сына милой Мелани, и обожали его, хотя иногда им приходилось с ним нелегко. Когда Бо хотелось повеселиться, он мог пошутить над Кэт, вносил колорит в аскетическую жизнь своего кузена Уэйда, завязывая узлом простыни его постели, пуская в туфли ужей, то тут, то там подсовывая мышек, насыпая перец в утренний кофе, чтобы отвлечь Уэйда от постоянных серьезных мыслей. Несмотря на то, что Уэйд очень любил своего непоседливого кузена, порой ему казалось, что Бог послал Бо, чтобы затруднить ему жизнь, создать дополнительные проблемы. В тех редких случаях, когда Уэйд проявлял хотя бы малейшую заинтересованность к особам противоположного пола, что было крайне редко, Бо тут же появлялся в качестве эксперта, он не испытывал ни капли смущения в окружении девушек или в обсуждении вопросов, которые касались их интимных тайн. Его общительность не знала границ.

Когда они на пароходе плыли в Англию, где бы Скарлетт с Реттом не появлялись, восторженные приветствия не давали им забыть о существовании Бо: «А-а, вы – родители этого милого юноши!»