— Счастливо оставаться! — услышал он в ответ.

К тому времени в «стае» появилась новенькая — Вероника. Никто не знал, откуда она взялась. Просто однажды пришла в беседку, где гужевались в это время пацаны, безошибочно определила в Генке главаря, подошла к нему и безапелляционно заявила:

— Возьмите меня к себе. Не пожалеете.

Генка удивленно поднял брови.

— Ты кто такая? — спросил он новоприбывшую.

— Вероника, — ответила девчонка.

— Так… А дальше?

— Пока хватит, — ответила девчонка.

Все присутствующие с интересом рассматривали ее. Маленькая, худенькая, казалось, соплей можно перешибить, но чувствовалось при этом, что характер у этой девочки, мягко говоря, присутствует.

— Сколько тебе лет? — спросил Генка.

— Двадцать четыре, — не моргнув глазом, ответила девчонка.

— Что?!

— Двадцать один, — усмехнулась она.

— Не гони, ты…

— Паспорт показать?

— Если у тебя есть паспорт, — сказал

Генка, — зуб даю, что тебя никто не трахнет. Так возьмем. Только у тебя нет паспорта.

— Правильно, нет, — легко согласилась девчонка. — Пятнадцать мне.

— Все равно гонишь, — сказал Генка. — Двенадцать, но мне все равно. Снимай штаны и становись раком.

Девчонка медленно оглядела всех присутствующих, а потом повернулась к Генке и внятно произнесла:

— Трахать меня будешь только ты.

— Ты здесь условия не ставь, — ровным голосом сказал ей тот. — Если хочешь быть с нами — трахаешься со всеми. Закон есть закон.

Он не вспоминал, как хотел обойти этот закон, когда пришла Таня. Этой пигалице далеко до дочки мента, к тому же никто ее сюда не звал. А закон для всех баб один: хочешь быть в «стае» — ложись и не разговаривай.

Вероника упрямо покачала головой.

— Трахать меня будешь только ты один, повторила она. — И больше никто. Ты мо жешь со мной делать все, что захочешь. Абсолютно все. Где хочешь и когда хочешь. В любое время, в любую дырку. Но больше — никто. Понятно?

Генка потрясенно уставился на нее. Разное он видел, но с таким встретился впервые. И ползали на коленях, и в рот брали неоднократно, и спасибо говорили в самый ответственный момент «кормежки», но чтоб

такое, да еще с такой убежденностью, — такого не было.

— Да? — сказал он. — Ладно. Говоришь ты красиво. Только я тебе что сказал, а? Сними штаны и становись раком. Ты не слышала?

Она кивнула.

— Слышала, — сказала Вероника. — Не беспокойся, я все слышала. Только я говорила для этих козлов, а не для тебя.

И она мотнула головой в сторону пацанов. Те смотрели на нее, раскрыв рты.

«Жаль, что Андрюхи нет, — подумал вдруг Генка. — Правда жалко».

Хотя почему он вспомнил Андрюху, он, наверное, не смог бы объяснить даже самому себе.

А Вероника повернулась к нему спиной, нагнулась и оголила зад, вскинув юбку. Трусиков под юбкой не было.

Кто-то из ребят присвистнул. На вид девчонка была маленькой, но задницу имела вполне приличную. Генка тут же почувствовал, как в его штанах знакомо зашевелилось.

Он расстегнул ширинку, вытащил, никого не стесняясь, член и, шагнув к Веронике, вошел в нее сзади.

«Да она мокрая, — потрясенно думал Генка, сильно и ритмично двигаясь в ней, — она совершенно мокрая, она хотела меня! — Он двигался и одновременно думал: — Она хотела меня, как женщина меня хотела, она мокрая была. Или она всегда хочет,

просто блядь какая-то? Но нет, она же не всем дает, слышал, что она сказала, только ты, мол, Генка, и больше никто! А дает-то как — мама родная!»

Девочка была явно не новичок в вопросах секса. Она совершенно искренне стонала, и было видно, что получает удовольствие не меньше Генки, если не больше. И при этом так двигала задницей, что Генка чуть с ума не сошел от восторга. Оба орали как оглашенные. Подобной сцены здесь не видели никогда, хоть девочек в этом месте было перетрахано немало.

Когда Генка кончил, он долго не отрывался от Вероники, что тоже было довольно странно: здесь привыкли к тому, что долго особенно не задерживались. Кончил, штаны подтянул и пошел. А тут…

Генка тяжело дышал и словно не хотел отпускать от себя девчонку. Но ему напомнили.

— Геныч… — сказал Серега маленький. — Теперь я, ладно?

— Почему ты? — спросил его Бочонок. — Я первый забил.

Очередь никто не занимал, не до этого было. Но всем до одного теперь хотелось пережить то же самое, что только что пережил их главарь. Это было круто.

Генка понимал, что они правы. Да и после инцидента с Таней, когда не без помощи Андрюхи авторитет его малость пошатнулся, не стоило сейчас обижать «братву». Кто такая эта Вероника! Дает она классно, но это как раз и говорит о том, что она просто-напросто шлюха. Из-за бабы ссориться с ребятами. Ну ее на х… эту Веронику. Хочет быть в «стае» — пусть выполняет закон. И ложится под «хор».

Бочонок стал приближаться к Веронике.

— Не подходи, — предупредила она того.

— Да ладно, — ухмыльнулся он. — Начала дело — продолжай смело. Я — следующий.

Он протянул руку, чтобы задрать ей подол, но тут произошло такое, что потом очень долго вспоминали, пытаясь восстановить все подробности. Вероника почти не сдвинулась с места. Не отклоняясь ни на миллиметр, она подняла правую ногу и врезала ею Бочонку по лицу. То есть она не подняла ее, а взмахнула. Как мельница.

Бочонок отлетел на несколько метров и рухнул как подкошенный.

— Правильно! — ощерился Серега маленький. — Не его, а моя очередь.

Вероника крутанулась на левой пятке вокруг своей оси, а правой ударила Серегу точно в лоб. Пацан упал рядом с Бочонком.

Генка ошалело смотрел на нее. Вот это баба, лихорадочно думал он, это же то, что надо, откуда она взялась, черт возьми?!

Вероника повернулась к нему.

— Я же предупреждала: кроме тебя — никого.

Генка все еще озадаченно крутил головой.

— Послушай, — хрипло спросил он. — Откуда ты взялась?

— Потом расскажу, — ответила Вероника. — Если захочется.

— А зачем тебе «стая»? — не понимал Генка. — Тебя, я вижу, обидеть трудно.

— Одной скучно, — объяснила ему бесхитростно Вероника.

— А почему ты мне дала, а им нет? — не отставал от нее Генка.

— Я не блядь, — просто ответила Вероника. — Хотя люблю это дело.

— А правда, лет тебе сколько?

— Пятнадцать.

— Обзовись.

— Век воли не видать.

— А почему именно я? — спросил опять Генка.

— Ты главарь, — пожала она плечами. — Должна же я с кем-то трахаться. Лучше с тобой, чем с другими.

— Правильно, — сказал Генка. — Только закон есть закон.

Вероника его перебила.

— Слушай сюда, — сказала она ему. — На этот закон мне насрать. Если хочешь брать меня в «стаю», бери меня и харь сколько влезет, понятно? А не хочешь — я других ребят найду.

Генка понял, что говорит она чистую правду. Терять такой кадр ему не хотелось.

— Оставайся, — сказал он. — Никто тебя не тронет.

— Кроме тебя, — подмигнула она ему.

— Ну, — сказал он, улыбаясь во весь рот.

…Веронике не нравилось настроение Андрея. Мужчина, справедливо полагала она, не должен так убиваться из-за какой-то там телки. Впрочем, по Андрюхиному виду нельзя было догадаться, что ему там что-то неприятно, он хорошо держал себя в руках, и это как раз Веронике и нравилось. Но она каким-то взрослым чутьем, не по годам сильно развившимся в ее далеко не взрослом теле, понимала, что тому нелегко. И то, что парень внешне старался не подавать виду, только прибавляло ему уважения в глазах Вероники.

Она решила ему помочь, но сначала убедиться, правильно ли разгадала переживания Андрея. Чтоб не попасть впросак, а то мало ли что…

Она подошла к нему, улучив момент, когда тот как-то остался один, и спросила напрямик:

— Хочешь, я побазарю с ней?

— С кем? — не понял тот.

— С Танькой этой. Не нравится мне, как она кочевряжится перед тобой, и вообще…

— Что «вообще»?

— Ну, так баба не должна себя вести. Я так "„умаю.