Шумно вздохнув, уселся рядом. Достал из пачки сигарету, повертел ее в пальцах и выбросил — курить не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Исчезнуть бы из этого черного города, подальше от всей этой безумной жизни!..

Стажер застонал, и Родионов рывком поднял его. Усадил перед собой. Внятно, чтобы тот понял, произнес:

— Запомни, ты, дурак. Ты полный кретин. Дебил и даун. Усек? Что тебе было сказано насчет инструкции?..

Стажер очумело завертел головой, он все еще не мог прийти в себя от ударов Родионова.

— Что тебе было сказано? — терпеливо повторил Родионов.

— Ну и что?! — неожиданно взвизгнул стажер. — А если он сейчас людей убивает?! Вот так сидеть и смотреть?..

Родионов тяжело вздохнул и лениво ударил раскрытой ладонью стажера по лицу. Голова парня мотнулась в сторону, из прикушенной губы потекла кровь.

— Еще раз повторяю, что наша основная задача состоит в том, чтобы вести наблюдение за «объектом», не вмешиваясь ни

во что, — монотонно, словно он повторял чьи-то чужие казенные слова, произнес Родионов.

Стажер опустил голову. Нахмурился.

А вот в этом старик (хотя какой Родионов старик, небось полтинник намотал, не больше!) прав. И характеристику напишет соответственную. Все напишет. Как есть.

Эх, житуха ты наша, да вся в полосочку! Перхушково светит, и светит весьма отчетливо. И не четырнадцатый уровень ракетной шахты, а, как минимум восемнадцатый или даже двадцать четвертый…

Петр Аверьянович Акимов был майором уже очень давно. Когда-то, в начале своей милицейской карьеры, он так стремительно получал звания и новые звездочки, что товарищи его и коллеги только диву давались: каким образом это получается у него так лихо?

Судите сами: Петр пришел в МУР после школы милиции младшим лейтенантом. Через пол года он уже был лейтенантом, а еще через пару месяцев на погоны счастливцу накинули еще одну звездочку. Прошло чуть меньше года, и он стал капитаном. Никита Котов, например, за такое же время получил всего одну дополнительную звездочку и считает, что ему повезло. А по поводу своего удачливого друга и однокурсника только руками разводил.

— Послушай, Петька, — говорил он

Акимову. — Может, остановишься? Так ведь и генералом стать недолго.

— Не понял, — серьезно отвечал ему везунчик. — Чем плохо быть генералом?

— Это-то, наверное, и хорошо, — уклончиво говорил Никита. — Но с другой стороны…

— Что — с другой стороны?

— Нехорошо как-то, — укоризненно качал головой Котов, — не по-товарищески.

— Кто тебе мешает получать звания? — спрашивал Акимов.

— Так ведь ты же и мешаешь, — объяснял ему Никита. — Сам — один план по звездочкам выполняешь. За весь наш отдел. Что за пошлый карьеризм, Петя? Пришел в отдел стажером, а уже замнач. Светлана меня замучила: равняйся на Петьку, твердит, Петька, смотри, уже кто — прямо с утра начинает, ей-Богу, не вру.

— Правильная она у тебя женщина, Никитушка, — усмехался Петр в свои знаменитые усы, которые были его гордостью. — Нормального мужика сразу отличить может. Вот и учит тебя уму-разуму.

— Ага, — кивал Никита, — потому-то она пошла замуж за меня, а не за тебя. Хоть ты и везунчик.

И. Крутов

Просто «везунчиком» Петра Акимова, однако, называть было все же не справедливо. Был он, что называется, работягой, дневал и ночевал на службе. Котов понимал, что чуточку кривил душой, предъявляя коллеге свои претензии. Акимова боялась и уважала вся московская шпана.

— Сгоришь ты когда-нибудь на работе, — говорил ему Никита, — и никто о тебе не пожалеет, кроме меня.

— Ничего, — отмахивался Петр. — Вот стану генералом, тогда и отдохну.

Но генералом он так и не стал и теперь понимал, что вряд ли это вообще достижимо в его случае. А понял после того, как получил звание капитана и остановился его рост по службе. С великим трудом год назад он получил майора — ясно, что это был потолок.

Странная штука жизнь. То кормит до отвала, от пуза, то выдает в час по чайной ложечке.

Петр Аверьянович просматривал оперативку, когда на его столе зазвонил телефон. Он снял трубку и, не отрывая глаз от бумаг, проговорил:

— Акимов слушает.

— Здорово, Петр, — услышал он голос, который показался ему настолько знакомым, что поначалу он ушам своим не поверил. — Узнал?

Петр Аверьянович осторожно, словно боясь спугнуть своего собеседника, спросил:

— Никита. Ты?

— Я.

— Где ты?

— Напротив твоей конторы, — ответил ему Котов. — Выпиши пропуск, что ли?

Акимов решительно мотнул головой, словно Котов мог бы это увидеть.

— На хер! — сказал Акимов. — Пропуск, конечно, не проблема, но погода больно хороша. К тому же мне давно уже хочется прогуляться. Жди меня. Я выйду к тебе через пару минут. Ты прямо напротив, точно?

— Прямо напротив.

— Жду.

Он бросил трубку и встал.

Через две минуты они уже обнимались, хлопая друг дружку по плечам и спине.

— Сколько же мы не виделись? — спросил Петр Котова после того, как они троекратно поцеловались.

— Десять лет, не меньше. Ну как, стал генералом?

Акимов был в штатском.

— Если бы, — усмехнулся он. — Получил майора недавно — и на том спасибо.

— Что ж так? — Никита смотрел на товарища насмешливо, но вдруг ему совсем расхотелось шутить по этому поводу — уж очень серьезным был Акимов.

— А ты что пропал? — спрашивал его § тем временем Петр. — Почему не звонил, I, не писал?

^ — А что писать-то? Как воров ловлю?

^ Вроде не знаешь. А больше и писать-то не- чего. Тем более я уже год как их не ловлю.

— Ушел, что ли? — посочувствовал Акимов.

— Ушли, — усмехнулся Никита.

— Опять кому-то яйца пострелял? — засмеялся Акимов.

— Смотри-ка! — удивился Никита. — Угадал. Или тебе докладывают как начальнику?

— Да какой там — докладывают, — смеялся Петр. — Я же тебя, подлеца, хорошо знаю. Мы, простые опера, все по морде норовим съездить, а ты, супер, — по яйцам. У каждого свой почерк.

— Смеешься, — укоризненно покачал головой Никита. — Смейся, смейся. Сейчас и я над тобой посмеюсь. Женился?

Петр Аверьянович вдруг смутился.

— Не-а, — сказал он. — Времени нет.

— Ха-ха, — сказал Котов.

— А ты? — спросил вдруг Петр. — Женился, что ли, раз спрашиваешь?

Котов покачал головой в восхищении.

— Психолог, — проговорил он. — Просто знаток человеческих душ какой-то. Воры, наверное, рыдают у тебя на плече. И раскалываются через каждые пятнадцать минут. Ведь так?

Настроение у Котова резко изменилось.

мясник

— Ну и ладно, — сказал он.

Акимов присмотрелся к нему повнимательней.

— А ты чего приехал-то? Случилось что?

— Случилось, — мрачно ответил Никита.

— Говори, — тоном приказа сказал Акимов.

Дочка у меня пропала, — сообщил ему Котов. — Танечка.

Что значит — пропала? — удивился Акимов. — Что она — сумка дорожная?

— Ну, сбежала, — поправился Котов. — Из дома сбежала. В Москву.

Некоторое время Акимов молчал, а когда снова поднял глаза на Никиту, тот прочитал в них что-то похожее на осуждение.

— Рассказывай, — сурово сказал Акимов.

С самого начала Вероника взяла инициативу в свои руки. Прямо с Курского вокзала она привезла их на Павелецкий, откуда на электричке добрались до подмосковного поселка Барыбино. Здесь, почти в самом его центре, стоял пятиэтажный дом. Они поднялись на пятый этаж, Вероника достала ключ, открыла одну из дверей, и компания ввалилась в квартиру.

— Чья это хата? — небрежно поинтересовался Генка, с любопытством оглядываясь.

— Моя, — коротко ответила ему Вероника.

Ничего объяснять дальше она не стала.

Хорошая квартира, — проговорила Таня. — И мы будем здесь жить?

— Будем жить. — Веронику нельзя было назвать многословной.

Однокомнатная квартира с большой просторной светлой кухней была совершенно пуста. Даже элементарные табуретки отсутствовали. Абсолютно голые стены.

— А на чем мы будем спать? — спросила Таня.