— Дэвид. — Рийок вздохнул. — Твое сострадание к падшему созданию похвально, но ты совершил большую глупость, пытаясь напомнить одному из наших врагов о том, о чем они якобы «забыли» — хотя на самом деле, они лишь притворяются, что забыли, но помнят о высшем источнике блага всегда. Они делают вид, будто его нет, но в глубине души трепещут, когда слышат о нем. Некоторые из Обладающих могут показаться не такими уж злыми, способными к справедливости и даже к милосердию — но это лишь маска, которой они пользуются для того, чтобы соблазнить незрелые души. Видишь, что произошло. Твоя природа, очищенная от скверны, реагирует так, как должно, гнушаясь той мерзости, которой являются все лорды и боги, но ум — уже в сомнениях: ты помнишь оказанное тебе «добро» и начинаешь задаваться вопросом: а действительно ли они настолько плохи, как нам говорили? Ты уже не решаешься начать борьбу и позволяешь этому отвратительному созданию пленить себя. Я полагаю, что она не уничтожила тебя по одной-единственной причине: ты показался ей достаточно мягким и податливым; и шанс совратить тебя, переманив на свою сторону, — вполне реальным. О, это была бы великая победа для наших врагов, если бы кто-то из нас перешел к ним! И глядя на тебя, на твои метания, я начинаю думать, что это вполне возможно!.. — Рийок горестно покачал головой.

— Простите меня, наставник. — Дэвид опустился на колено и низко наклонил голову, едва не коснувшись макушкой колен сидящего в кресле Рийока. — Подобного более не повторится. Свою сторону я выбрал давно и клянусь вам, что забуду о всякой жалости, которую внушают мне те, кто стоит на противоположной стороне.

— Ты сильно разочаровал меня, Дэвид... — Рийок помолчал. — Мне казалось, что ты лучший ученик в этом курсе, но теперь я вижу, что ошибался. Идет война. Пусть даже многие не знают о ней, но это самая важная и самая ожесточенная война во вселенной. И поступки, подобные твоему, могут дорого стоить не только глупцу, который их совершает, но и всем нам. Посчитав вас уже вполне зрелыми и разумными людьми, мы сделали послабление, позволив вам покидать Обитель для того, чтобы иногда видеться с вашими родными и близкими. Но в твоем случае мы явно поторопились. Отныне тебе запрещается покидать Обитель до конца обучения, кроме того, все свободное время ты будешь выполнять ту утомительную работу, которую мы обычно поручаем младшим ученикам. Надеюсь, это поможет тебе отрезветь. Ты понимаешь меня?

— Да, господин наставник. Благодарю вас.

— Иди.

...Он лежал в кровати, вновь и вновь прокручивая в уме этот короткий разговор. Их разумы соприкасались во время беседы, но связь эта не была слишком тесной. Рийок видел те картины, которые показал ему Дэвид, но все остальное оставалось скрытым...

Скрытым ли? Эта мысль не давала землянину покоя. Слишком все просто. Рийок принял ту версию событий, которую предложил ему Дэвид, нисколько не усомнившись в ней. С одной стороны, в этом не было ничего удивительного — между учениками и наставниками к пятому курсу обучения давно установились отношения безоговорочного доверия. Их переживание внутреннего единства, сплоченности во имя общей цели было настолько сильным, что для каких-то двусмысленностей и недоверия просто не оставалось места.

И все же что-то в этом разговоре было не так. Мысль, которую он озвучил в недавнем разговоре с Эдвином кен Гержетом, вернулась и потребовала проявить к ней чуточку больше внимания, чем прежде. Что, если в Обители знают про их эксперимент с двумя сувэйбами, способными заменять друг друга? Дэвид выдавал дозированную правду, рисуя в итоге ложную картину, но точно так же мог поступать и Рийок. Но если им все известно, почему Обитель ничего не предпринимает, не пытается как-то наказать или изменить в нужную сторону неверных учеников? Складывалось ощущение, что мастера не видят в этом угрозы... Но почему? Рассчитывают как-то использовать «предателей»? Или же их попытки сохранить независимость в конечном итоге с точки зрения Рийока и прочих просто не имеют никакого значения?..

Так и не найдя ответа, он заснул. Вернее будет сказать, что погрузилась в сон лишь какая-то его часть, другие же продолжали свои занятия, также мало обращая на смену состояний сна и бодрствования, через которые проходила человеческая составляющая Служителя, как и обычный человек — на собственное дыхание до тех пор, пока его легкие работают так, как должно. Он принимал и обрабатывал несколько потоков информации; летал с ангелами и духами Света в многомерных небесах; недвижно пребывал в одном из ответвлений золотистого Источника внутри лекемплета Обители, ощущая, как с каждой минутой возрастает его сила; под руководством мастера Лертана учился оперировать Именем; внимая мастеру Тик-лину, постигал, как правильнее и тоньше настраивать свой дух для того, чтобы вместить в себя силу, сотворившую их всех — все сразу. Он мог присутствовать во многих местах одновременно, не разделяясь, потому что каждое из мест находилось в своей собственной реальности, а он видел их все. Он уже привык к такой жизни. То, что оставалось в почти полностью сформировавшемся сгиуде от человека, становилось — в процентном отношении ко всему остальному — все меньше и меньше. Человечность не исчезала совершенно, она лишь начинала играть все менее и менее значимую роль... Ни у Дэвида, ни у других учеников это не вызывало беспокойства — хотя они и менялись, на каждой ступени они переживали себя самих как нечто целое; и сохранявшееся ощущение непрерывности между прошлым и настоящим внушало им, что все так и должно быть и ничего особенного не происходит. Разительное отличие между собой нынешним и прошлым можно было увидеть лишь в том случае, если оглянуться назад, но как раз на это у них времени обычно и не хватало.

Лекемплет Небесной Обители хранил в себе множество тайн; по мере становления Служителя эти тайны, одна за другой, открывались ему. Здесь было множество закрытых зон и невидимых потоков силы, проходивших через необычные преобразования. Часть сознания сгиуда могла быть погружена в сон или бодрствовать в человеческом мире, другие продолжали обучение, но еще какая-то часть оставалась свободной и могла изучать лекемплет, внутри которого существовала. Это тоже была форма обучения, потому что, путешествуя здесь, переходя от одного тока энергии к другому, сгиуд постигал строение собственного дома и яснее усваивал свое место в нем — только обучение это не имело специальной программы и осуществлялось самостоятельно, без помощи наставника. Как правило, открытой для ученика, видимой ему, оставалась лишь та часть лекемплета, до знакомства с которой он «дорос»: не только в смысле формирования в его гэемоне соответствующих инструментов восприятия, но так же в зависимости от того, насколько он был духовно готов и проверен Обителью. На ранних стадиях, когда Имя было только что получено, ученикам показывали далеко не все — прежде всего потому, что они тогда еще недостаточно созрели, чтобы увидеть некоторые превращения во внутренних пространствах лекемплета. У недостаточно чистой души, не имеющей еще безусловного доверия к мастерам Обители, эти превращения энергий могли вызвать разные нелепые страхи — скажем, если бы предметом наблюдения стали взаимодействия, происходящие между общим полем Обители и полями отдельных учеников, у кого-то могло появиться опасение, что они слишком уж тесно слипаются друг с другом, становятся единой системой, переставая существовать как самостоятельные части. Позже, когда всякое желание существовать вне Обители угасало, эта часть энергетических преобразований открывалась перед будущими Служителями, и в душах их не возникало никаких страхов или опасений — но только спокойное понимание того, что так и должно быть, и даже радость от того, что это именно так, а не иначе.

Другими словами, уровень доступа всегда соответствовал степени встроенности ученика в систему, и никаких исключений тут не было и быть не могло. Но в эту ночь что-то пошло не так.

Дэвид исследовал одну из областей лекемплета, открывшихся ему в последние месяцы, когда ощутил, как нечто прикасается к его сознанию. Здесь было множество энергетических нитей и узлов, с которыми он соединялся контурами гэемо-на, перебирая их, словно клавиши диковинного музыкального инструмента. Он испытывал странные состояния и устанавливал связь с различными существами, обитающими в арайделинге Света, но происходившее сейчас не имело никакого отношения к его усилиям. Он даже не мог понять, каким образом произошел этот контакт: он не видел каких-либо токов силы или нитей заклятия, которые бы позволили осуществить его. Да и само прикосновение переживалось как нечто... совершенно чужое, неправильное. Это был Свет, но совершенно не такой, каким его привык видеть Дэвид за два с половиной года пребывания здесь.