«Значит, этой проблемы больше нет?»

— Я могу решить этот вопрос с закрытыми глазами, — заверил Марриотт.

«Несомненно, вот человек, который должен быть главнокомандующим во время кризиса», — подумал Мортон. Еще раз Мортон почувствовал, что физик поразил и восхитил его. И еще раз Марриотт вызвал у него беспокойство. «Боже мой, если бы я мог ему верить! Как бы я хотел довериться этому гению!» Именно так — Марриотт, несомненно, был гениальным человеком.

Мортон спросил:

«Теперь я могу вас покинуть?»

— Я пытался придумать, куда поместить вас, пока я буду делать кое-что, что хотел бы сохранить от вас в тайне. Ваше собственное тело — определенно наилучший вариант. В таких обстоятельствах вам не нужно возвращаться.

Прекрасно. Уверенность на уровне загадки. Однако, возвращаясь в свое тело, Мортон сделал еще одну остановку.

«Вот, без сомнения, моя последняя возможность спасти Изолину», — подумал он.

Решив так, Мортон стал духовным братом Изолины и сказал ей.

«С вами говорит полковник Чарлз Мортон. Не делайте удивленное лицо. Если вы хотите говорить со мной, шепчите».

Тело молодой женщины, которое окружало со всех сторон Мортона-двойника и проходило сквозь него, напряглось Но, хвала небу, у ее ума тоже была быстрая реакция, и потому Изолина ограничилась тем, что стала ждать.

«Изолина, — снова заговорил Мортон, — события развиваются очень быстро. Поэтому я пойду прямо к цели. Хотите ли сейчас выйти за меня замуж? С этого момента стать моей женой и в душе считать себя мадам Чарлз Мортон? Шепните мне ваш ответ».

— О боже мой! — вздохнула Изолина Феррарис. — Как вы можете шутить в такой ситуации?

«В вашем уме есть что-то, что с огромной силой привлекает меня. И потому я спросил себя: почему я обязан жениться на идиотке? Почему бы не взять в жены умную женщину?»

— Но ведь я переспала по меньшей мере с четырьмя сотнями мужчин, — простонала Изолина.

«По моим подсчетам их было больше восьмисот, — шутливо возразил ей Мортон. — Вы будете мне верны, если мы поженимся?»

— Верна целиком и полностью, — искренне ответила она. — С этого момента всем своим сердцем я принадлежу вам одному. Ни один другой мужчина никогда не будет мной обладать.

«Этого мне достаточно, — заверил ее Мортон. — Но вот что еще… и слушайте меня внимательно. Возле порта, к югу от дворца Комиссии по Переговорам, есть маленький ресторанчик. Он называется „Турин“. Если когда-нибудь мы потеряем связь друг с другом, ждите меня там каждое утро в десять часов».

Молодая женщина окаменела от изумления.

— Вот самый фантастический приказ, который мне когда-нибудь давали. Это просто чепуха!

«Это будет очень важно, если я когда-нибудь сумею спутать вас с собой в уме одного существа. Не забудьте название: „Турин“.

Мортон не позволил себе почувствовать стыд перед Изолиной. Возможно, он на самом деле испытывал к ней все те чувства, о которых говорил ей притворно, но сейчас главное было то, что «мадам» Чарлз Мортон может занять интересное место в «серии» Мортонов.

Если это не так или если по какой-либо причине Изолина не сумеет принять умом свое новое имя, весьма вероятно, что она будет обречена на гибель.

Закончив этот разговор, Мортон не стал терять времени и тут же с помощью иллюзии перенесся в свой двойник в магнитное поле, а потом в собственное тело.

Он оставил Изолину во власти чувств, типичных для диамондианских женщин.

Разумеется, она отбросила мысль, что брачный союз, заключенный лишь мысленно, — это настоящий брак.

Изолина, обычно такая быстрая, внимательная и подвижная, заинтересованная только настоящим моментом, во время всех событий, происходивших потом в этом зале, была полностью сосредоточена на своем плане замужества. Несомненно, слова людей и ирсков отпечатывались в ее остром мозгу. Но предложение Мортона в переносном смысле нанесло ей смертельный удар.

Патриотизм Изолины улетучился. Роль «серого кардинала» при отце больше не существовала для нее. Ее верность диамондианским партизанам растворилась в пустоте. Судьба диамондианского народа была забыта. Умом Изолины владела одна мысль: она может выйти замуж, несмотря на все, что она сделала.

Это было опаснейшее проявление диамондианской женской натуры, но Изолина уступила этому чувству, а ее ум в это время ослабил свой контроль.

Когда к Изолине вновь вернулась способность мыслить, молодая женщина не нашла ничего лучше, как участвовать в безумных планах, которые ей предлагали.

В Новом Неаполе было около восьми часов вечера. Сержант Струзерс сидел в своем кабинете, и лицо его было мрачным. Он пожелал остаться на своем посту потому, что очень волновался из-за лейтенанта Брэя и полковника Мортона и думал: «С минуты на минуту зазвонит телефон и полковник или лейтенант заговорит со мной».

В тот момент, когда Струзерс повторял это себе в десятый раз, пол под ним закачался.

Струзерс был опытным человеком. Он сразу же решил, что это землетрясение, и спрятался под свой стальной письменный стол.

В находившемся по соседству университете специальные приборы показали, что вокруг одного из задних флигелей дворца Комиссии образовалось магнитное поле. Оно было таким мощным, что огромные стальные балки, поддерживавшие изготовленный из бетона, камня и дерева фундамент, были вырваны из земли и взлетели в воздух на несколько метров.

Потом магнитное поле исчезло так же мгновенно, как возникло. В тот же миг четыре этажа флигеля рухнули.

Во время падения почти все металлические балки скрутились в жгуты. Некоторые куски флигеля упали на землю почти целиком, но так случилось лишь в нескольких отдельных местах. Все остальное было раздавлено, взорвалось или разбилось.

Среди девяти человек, которых нашли живыми в развалинах, был Струзерс.

Прежняя клиника доктора Фондье (где он собирался практиковать под именем полковника Чарлза Мортона) была маленьким легким одноэтажным зданием, длинным и узким. Он уже много лет владел этой клиникой. Она была для Фондье убежищем, где он мог укрываться во время бесчисленных моментов того напряжения, которому были подвержены все диамондианские мужчины. И, естественно, здесь был кабинет для приема больных.

В глубине здания была довольно богато обставленная комната с кроватью для состоятельных больных, которые могли пожелать ненадолго прилечь. Апоплексический директор больницы Инкурибили был в глубине души добрым человеком и потому давно имел привычку предоставлять эту постель некоторым бедным уличным девицам для дневного сна. А если усталая проститутка случайно находилась в кровати самого добряка-врача, причем совершенно голого, то, в конце концов, врач-диамондианец должен где-то скрываться, когда не находится в своем кабинете, где ему положено проводить большую часть времени.

В тот первый вечер, когда клиника впервые открыла свои двери под новым названием, большая вывеска «Бесплатная медицинская помощь» привлекла много больных. В восемь часов вечера они уже больше часа ждали доктора в коридоре.

Так что, когда все старые дома, занимавшие противоположную сторону улицы, вдруг задрожали, оторвались от земли (вместе с фундаментом) и в буквальном смысле взлетели на воздух, было много свидетелей.

Трех-, четырех-, пятиэтажные дома действительно подпрыгнули и оказались в воздухе. Поскольку эти постройки были старыми и довольно ветхими, их металлические каркасы тут же начали извергать из себя этажи, потолки, мебель и жильцов под гром, в котором слились скрип дерева, глухие удары, взрывы и вопли.

Густое облако пыли, штукатурки и цемента окутало клинику доктора Фондье — полковника Чарлза Мортона. Пациенты мгновенно забыли о своих болезнях и разбежались кто куда. Что же до самого милейшего доктора, то он, повесив вывеску, ушел по делу, как поступил бы любой диамондианский мужчина. Нетрудно понять, что именно поэтому он не был у себя в час катастрофы.