И н е с с а (небрежно). Вы правильно делаете, что зара­нее сходите с ума, ибо сама хозяйка обладает всего лишь одной ногой, да и та у нее довольно попорченная и кривая; (доверительно) она, знаете-ли, передвигается на протезе, это у нее с детства, после падения в глубокий чулан! (Оглушительно хохочет, и кружится вокруг А д м и р а л о в а.)

А д м и р а л о в (он поражен услышанным.) Но послушай, милочка, в этом случае не лучше ли мне остановить свой взгляд на тебе? (внимательно вглядывается в И н е с с у) тем более, что ноги, и все остальное (обводит руками по сторонам, словно бы оглаживая кувшин, или амфору) у тебе вроде бы на месте и не кривое; (внезапно падает перед ней на колени) прекрасная служанка, Диана, Венера, предел моих меч­таний и грез, выходите за меня замуж, и покончите с этим услужением хромоножке! зачем вам хозяйка с протезом, – выходите за меня, полковника с положением!

И н е с с а (отскакивая от него, дерзко и весело). Но-но, папаша, не будьте таким прытким! верните сначала мне два шелковых чулка, комбинацию и платье в го­рошек, которые вы нагло похитили не далее, как на прошлой неделе, воспользовавшись темнотой, а также моей неопытностью; верните все это, а потом уж и поговорим по душам!

А д м и р а л о в (он поражен, вскакивая с колен). Как, неужели это были вы?

И н е с с а (сквозь притворные слезы). А то кто же, нес­частный вы соблазнитель!

А д м и р а л о в (немного приходя в себя). Но позвольте, платье в горошек и комбинация, – это я признаю, это я у вас действительно взял, и, как честный человек, готов добровольно вернуть; но чулки, тем более шел­ковые, не брал совершенно, в чем готов клятвенно присягнуть! (Клятвенно складывает перед собой ладо­ни рук.)

И н е с с а (начинает притворно рыдать). Верните чулки, противный мужчина! они достались мне от покойного папочки, и дороги, как память об утраченном дет­стве!

Дверь открывается, и входит А н ж у й с к и й. Некоторое время стоит молча, с удовольствием ог­лядывая живописную сцену.

А н ж у й с к и й (после молчания, бросаясь к И н е с ­с е). Как, ты рыдаешь, дитя мое?

И н е с с а (театрально). Да, Бонифаций Игнатьевич, рыдаю, и, как видите, очень горько!

А н ж у й с к и й (так же театрально). Кто же тебя оби­дел, дитя мое?

И н е с с а (указывая на А д м и р а л о в а). Вот он, он обидел меня!

А н ж у й с к и й (гневно). Что же он сделал, дитя мое?

И н е с с а (сквозь слезы). Он похитил мои любимые вещи, оставшиеся мне от незабвенного папочки: двое чулок, комбинацию, и платье в горошек.

А н ж у й с к и й (еще более гневно). Ответь мне, дитя мое: когда же успел этот подлец совершить столь чудовищное преступление?

И н е с с а (заливаясь притворными слезами). Ах, в одну темную и беспросветную ночь, Бонифаций Игнатьевич; именно под покровом кромешной тьмы совершил он это дерзкое и чудовищное преступление!

А д м и р а л о в (он совсем убит). Но послушайте, гос­пода, я, как уже говорил, готов вернуть потерпевшей похищенные комбинацию и платье в горошек, потому что, не скрою от вас, имею страсть коллекциониро­вать подобные вещи; однако насчет чулок решительно протестую: не брал, господа, родной мамой клянусь, не брал совершенно! может быть кто другой и стиб­рил их потихонечку у нее, но я решительно ни при чем, хоть убейте меня, хоть повесьте на дереве; чу­лок не брал, и отдать их поэтому не могу!

И н е с с а (заливаясь потоком слез). А-а-ааа! я девуш­ка бедная, и уже не за горами зима, а без любимых чулок я совсем замерзну и пропаду! что же мне де­лать, Бонифаций Игнатьевич, неужели бросаться в прорубь от горя?

Б о н и ф а ц и й(гневно надвигаясь на А д м и р а л о в а). Внемлите, милейший, слезам этого несчаст­ного существа, соблазненного и брошенного вами в одну прекрасную и беспросветную ночь! Внемлите и немедленно компенсируйте ей пропажу двух любимых чулок!

А д м и р а л о в (роясь в карманах). Да, да, конечно, я, как честный человек, сделаю это немедленно и с большим удовольствием! (Вытаскивает бумажник, и вынимает из него деньги.)

Дверь открывается, и входит Е л е н а Г о р с­ к а я вместе с И з а б е л л о й К а р л о в н о й, чрезвычайно разряженной и торжественной;

Г о р с к а я явно не в духе, она рассеянно обводит глазами п р и с у т с т в у ю щ и х и прово­дит ладонью перед лицом, словно бы отгоняя навязчи­вое видение.

Г о р с к а я (слабым голосом). Извините, господа, за вынужденное опоздание; садитесь, пожалуйста, где кто может, и чувствуйте себя, как дома.

Проходит к дивану, и садится на краешек; видно, что она не в себе, и чем-то взволнованна; И з а б е л ­л а К а р л о в н а садится сбоку; И н е с с а, пользуясь паузой, исчезает, послав А д м и р а л о в увоздушный поцелуй. А н ж у й с к и й, мгновенно преобразившись, са­дится рядом с Е л е н о й, по другую сторону от И з а б е л л ы К а р л о в н ы.

Ж е н и х и тоже рассаживаются, где кто может, в том числе и А д м и р а л о в, донельзя довольный тем, что хотя бы на время прервана неприятная сцена, и не надо ни за что платить деньги.

А н ж у й с к и й (после небольшой, но значительной пау­зы, откашливаясь, и вскакивая на ноги). Господа, позвольте представить вам Елену Андреевну Горскую, победительницу престижного конкурса красоты, обла­дательницу титула «Мисс Вселенная», а в настоящее время, говоря простым языком, невесту! (Извиняясь.) Все мы, господа, люди, все человеки, будь мы хоть трижды министрами, пахарями, или блистательными и неотразимыми королевами! (Поднимает за руку с дива­на Е л е н у, проводит ее по комнате, и усажива­ет на прежнее место.) Всем нам, господа, надоедает в конце-концов холостая и одинокая жизнь, и все мы, простые пахари, министры и королевы, думаем в конце-концов о женитьбе; что делать, господа, – так устроена жизнь, и никуда нам от этого не уйти! (Еще раз сконфуженно улыбается, а затем с вызовом устремляет взгляд на ж е н и х о в.)

С л у ч а й н ы й (неожиданно вскакивая). О, как вы пра­вы, как же вы бесконечно и трогательно правы, пре­красный и неизвестный мне человек, очевидно, дядя несравненной невесты! (Устремляет томный взор на Е л е н у.)

А н ж у й с к и й (вскакивая и подавая С л у ч а й н о м у руку). О нет, что вы, вовсе не дядя! не дядя, а всего лишь продюсер, ибо, согласитесь, в наше непростое и безумное время, когда все мы окружены разного рода проходимцами и негодяями (значительно косится на К у л и б и н а и А д м и р а л о в а), каждую наивную и неискушенную девушку (зна­чительно поворачивается к Е л е н е) должны окру­жать преданные друзья; опытный продюсер просто необходим, ибо без него наивная девушка может попасть в сети бесчисленных негодяев и подлецов, расстав­ленные буквально на каждом шагу; разрешите отрекомендоваться: Анжуйский Бонифаций Игнатьевич, продю­сер со стажем! (Пожимает руку сначала С л у ч а й н о – м у, потом последовательно К у л и б и н у и А д м и р а л о в у.) Анжуйский, очень приятно! Анжуйский, продюсер со стажем!

С л у ч а й н ы й. Разрешите отрекомендоваться и мне: Случайный Григорий Прокопьевич, президент! (Отвеши­вает поклон.)

И з а б е л л а К а р л о в н а (притворно). Как, неу­жели президент?

С л у ч а й н ы й (скромно наклоняя голову). Да, хоть это и не скромно с моей стороны. Президент, хотя в настоящее время… гм… впрочем, это неважно, об этом мы потом отдельно переговорим тет-а-тет.