- Да, между прочим, - сказал Рейдлер, внезапно припомнив что-то. - Как этот парень, которого я отправил с ребятами в лагерь, Мак-Гайр? Работает он?

- Не знаю, - отвечал Иларио. - Ковбои редко заглядывают теперь на ранчо. Очень много хлопот с молодыми телятами. Нет, ничего про него не слыхал. Верно, его уже давно нет в живых.

- Что ты мелешь! - сказал Рейдлер. - Как это - нет в живых?

- Очень, очень он был плох, этот Мак-Гайр, - сказал Иларио, пожимая плечами, - Я знал, что ему не прожить и месяца, когда он уезжал отсюда.

- Вздор! - проворчал Рейдлер. - Я вижу, он я тебя одурачил. Доктор осмотрел его и сказал, что он здоров, как мескитовая коряга.

- Это он так сказал? - спросил Иларио, ухмыляясь. Этот доктор даже не видел его.

- Говори толком! - приказал Рейдлер. - Какого черта ты меня морочишь?

- Мак-Гайр, - спокойно сказал Иларио, - пил воду на галерейке, когда этот доктор прибежал в комнату. Он сразу схватил меня и давай стучать по мне пальцами - вот тут стучал и тут. - Иларио показал на грудь. - Я так я не понял зачем. Потом он стал прикладываться ухом и все что-то слушал. Вот тут слушал и тут. А зачем? Потом достал какую-то стеклянную палочку и сунул мне в рот. Потом схватил меня за руку и начал ее щупать - вот так. И еще велел мне считать тихим голосом двадцать, treinta, cuarenta (4). Кто его знает, - закончил Иларио, - в недоумении разводя руками, - зачем он все это делал? Может, хотел пошутить?

- Какие лошади дома? - только и спросил Рейдлер.

- Пайсано пасется за маленьким корралем, Senor.

- Оседлай его, живо!

Через несколько минут Рейдлер вскочил в седло и скрылся из виду. Пайсано, недаром названный в честь этой невзрачной с виду, но быстроногой птицы мчал во весь опор, пожирая ленты дорог, как макароны. Через два часа с небольшим Рейдлер с невысокого холма увидел лагерь, раскинувшийся у излучины Гвадалупы. С замиранием сердца, страшась услышать самое худшее, он подъехал к лагерю, спешился и бросил поводья. В простоте душевной он уже считал себя в эту минуту убийцей Мак-Гайра.

В лагере не было ни души, кроме повара, который, поджидая ковбоев к ужину, раскладывая по тарелкам огромные куски жареной говядины и расставлял на столе железные кружки для кофе. Рейдлер не решился сразу задать терзавший его вопрос.

- Все благополучно в лагере, Пит? - неуверенно спросил он.

- Да так себе, - сдержанно отвечал Пит. - Два раза сидели без провизии. Ураган наделал бед - облазили все заросли на сорок миль вокруг, пока собрали скот. Мне нужен новый кофейник. Москиты в этом году совсем осатанели.

- А ребята как... все здоровы?

Пит не отличался оптимизмом. К тому же справляться о здоровье ковбоев было не только явно излишне, но граничило со слюнтяйством. Странно было слышать такой вопрос из уст хозяина.

- Тех что остались, не приходится по два раза звать к столу, проронил он, наконец.

- Тех что остались? - хрипло повторял Рейдлер. Он невольно оглянулся, ища глазами могилу Мак-Гайра. Ему уже мерещилась каменная белая плита, вроде той, что он видел недавно на кладбище в Алабаме. Но он тут же опомнился, сообразив, что это нелепо.

- Ну да, - сказал Пит. - Тех, что остались. В ковбойском лагере бывают перемены - за два-то месяца. Кой-кого уже нет.

Рейдлер собрался с духом.

- А этот парень, которого я прислал сюда, - Мак-Гайр... Он не...

- Слушайте, - перебил его Пит, подымаясь во весь рост с толстым ломтем кукурузного хлеба в каждой руке. - Как это у вас хватило совести прислать такого больного парнишку в ковбойский лагерь? Этому вашему, доктору, который не мог распознать; что малый уже одной ногой стоит в могиле, надо бы спустить всю шкуру хорошей подпругой с медными пряжками. А уж и боевой же парень! Вы знаете, что он выкинул скандал да и только! В первый же вечер ребята решили посвятить его в "ковбойские, рыцари". Росс Харрис вытянул его разок кожаными гетрами, и как вы думаете, что сделал этот несчастный ребенок? Вскочил, чертенок эдакий, и вздул Росса Харгиса. Ну да, вздул Росса Харриса. Всыпал ему, как надо. Выдал ему крепко, хорошую порцию. Росс встал и тут же поплелся искать местечко, где бы снова прилечь. А этот Мак-Гайр отошел в сторонку, повалился лицом в траву и стал харкать кровью, кровохарканье - так это и называется, передайте вашему коновалу. Восемнадцать часов по часам пролежал он так и - никто не мог сдвинуть его с места. А потом Росс Харрис, который очень любит тех, кому удалось его вздуть, взялся за дело и проклял всех докторов от Гренландии, до Китайландии. Вдвоем с Джонсоном Зеленой Веткой они перетащили Мак-Гайра в палатку и стали наперебой пичкать его сырым мясом и отпаивать виски.

Но у малого, как видно, не было охоты идти на поправку. Ночью он удрал из палатки и опять зарылся в траву - а тут еще дождь моросил, "Катитесь! - говорит он им. - Дайте мне спокойно помереть. Он сказал, что я обманщик и симулянт. Ну, и отвяжитесь от меня!"

- Две недели провалялся он так, - продолжал повар, словечка ни с кем не сказал, а потом...

Топот, подобный удару грома, сотряс воздух, и два десятка молодых кентавров, вылетев из зарослей, ворвались в лагерь.

- Пресвятые драконы и гремучие змеи! - заметавшись из стороны в сторону, возопил повар. - Ребята оторвут мне голову, если я не подам им ужин через три минуты.

Но глаза Рейдлера были прикованы к маленькому загорелому пареньку, который, весело блестя зубами, соскочил с лошади у ярко горевшего костра. Он не бил похож на Мак-Гайра, но все же...

Секунду спустя Рейдлер тряс ему руку, схватив другой рукой за плечо.

- Сынок, сынок, ну, как ты? - с трудом выговорил он.

- Поближе к земле, вы говорили? - заорал Мак-Гайр, стиснув руку Рейдлера в стальном пожатии. - Я так и сделал - и вот, видите, здоров и силы прибавилось.

И понял, признаться, какого шута горохового я из себя разыгрывал. Спасибо, старина, что прогнали меня сюда! А здорово вышло со старым-то филином? Я видел в окно, как он выбивал зорю на груди у этого мексиканского парня.

- Что же ты молчал, собачья душа! - загремел скотовод Почему не сказал, что доктор тебя не осматривал?

- А, катитесь! Не морочьте мне голову, - проворчал Мак-Гайр, сразу ощетинившись, как бывало. - Вы меня разве спрашивали? Вы произнесли свою речь и вышвырнули меня вон, и я решил, что так тому и быть. Но знаете, приятель, эти скачки с коровами - здорово занятная штука. И ребята тут первый сорт - лучшая команда, с какой мне доводилось ездить. Вы мне разрешите остаться здесь, старина?