Роберт Диц вернулся в мою жизнь в среду, 8 января. Я запомнила дату потому что это был день рождения Элвиса Пресли, и одна из местных радиостанций объявила, что следующие двадцать четыре часа будет транслировать все песни, которые он когда-либо пел.

В шесть утра мое радио вострубило, исполняя на полной громкости «Heartbreak Hotel». Я прихлопнула ладошкой кнопку выключения и, как обычно, выкатилась из кровати. Натянула спортивный костюм, готовясь к пробежке. Почистила зубы, плеснула водой в лицо и потрусила вниз по винтовой лесенке. Заперла за собой дверь и вышла на улицу, где сделала положенную растяжку, опершись о столб калитки.

День обещал быть странным, включая пугающий обед с Ташей Ховард, одной из моих недавно обнаруженных двоюродных сестер. Пробежка была единственным способом хоть как-то успокоиться. Я направилась к велосипедной дорожке, которая шла параллельно пляжу.

Ох уж этот январь. Праздники оставили чувство усталости, а наступление нового года вызвало многословную внутреннюю дискуссию о смысле жизни. Я обычно не особенно обращаю внимание на течение времени, но в этом году, по какой-то причине, хорошенько посмотрела на себя. Кто я, собственно, такая в системе вещей, и какой от меня прок?

Для справки, меня зовут Кинси Миллоун, пол женский, не замужем, тридцать пять лет, единственная владелица и сотрудница частного бюро расследований Кинси Миллоун, которое находится в южной Калифорнии, в городе Санта- Тереза.

Я училась в полицейской академии и отработала два года в отделении полиции Санта- Терезы, пока не вмешалась жизнь, что уже совсем другая история, которую я не собираюсь рассказывать (пока). Последние десять лет я зарабатываю на жизнь как частный детектив.

Иногда я вижу себя благородным борцом со злом, во имя закона и порядка. В другие дни я допускаю возможность того, что темные силы захватывают территорию.

Не то чтобы это все происходило сознательно. Большая часть размышлений варилась на уровне, который я едва различала. Я не проводила каждый день в состоянии непрерывного отчаяния, заламывая руки и разрывая одежды. Я думаю, что испытывала легкую форму депрессии, вызванную (возможно) тем фактом, что была зима, и запасы солнечного света в Калифорнии были ограничены.

Я начинала свою карьеру, расследуя поджоги и несчастные случаи для страховой компании «Калифорния Фиделити». Год назад мои отношения с КФ пришли к внезапному и постыдному концу, и сейчас я разделяю площадь с юридической фирмой Кингмана и Ивса, берясь почти за любую работу, чтобы свести концы с концами. У меня есть лицензия и полная страховка. У меня есть двадцать пять тысяч в банке, что позволяет мне роскошь отвергнуть неподходящего клиента. Я еще никогда никому не отказывала, но серьезно об этом подумывала.

Таша Ховард, вышеупомянутая двоюродная сестра, позвонила, чтобы предложить мне работу, хотя детали этой работы еще не были обозначены. Таша — юрист, занимается завещаниями и собственностью, работает на юридическую фирму с офисами в Сан- Франциско и Ломпоке, который находится в часе езды к северу от Санта- Терезы. Я так поняла, что она делит свое время поровну между ними двумя.

Работа меня обычно интересует, но мы с Ташей совершенно не близки, и я подозревала, что она использует бизнес как приманку, чтобы потихоньку втереться в мою жизнь.

Случилось так, что ее первый звонок пришелся на день после Нового года. Это позволило мне уклониться, заявив, что я еще на каникулах. Когда она позвонила снова, 7 января, это застало меня врасплох. Я была в офисе, посередине серьезного процесса раскладывания пасьянса, когда телефон зазвонил.

— Привет, Кинси. Это Таша. Я решила позвонить тебе еще раз. Я не вовремя?

— Все в порядке.

Я скосила глаза к переносице и представила, что затыкаю себе глотку пальцем. Конечно, она не могла этого видеть. Положила красную восьмерку на черную девятку и перевернула последние три карты. Ничего не получалось.

— Как дела? — спросила я, наверное, спустя микросекунду.

— Все хорошо, спасибо. А у тебя?

— Нормально. Господи, ты прочла мои мысли. Я как раз сняла трубку. Делала звонки все утро, и ты была следующей в списке.

Я часто использую слово «господи», когда вру без зазрения совести.

— Приятно слышать, — сказала она. — А я думала, что ты меня избегаешь.

Я засмеялась. Ха. Ха. Ха. — Вовсе нет.

Я собиралась отвертеться, но она взяла быка за рога. Оставшись без убедительных отмазок, я отодвинула карты и начала черкать в блокноте. Написала слово БЛЕВОТА и придала каждой букве объем.

Таша спросила: — Какое у тебя расписание на завтра? Сможем мы встретиться на час? Я все равно буду в Санта- Терезе, и мы можем пообедать вместе.

— Наверно смогу, — сказала я с осторожностью. — О какой работе идет речь?

— Лучше обсудим это при встрече. В двенадцать тебе подойдет?

— Звучит нормально.

— Прекрасно. Я закажу столик. «У Эмили на пляже». Увидимся там, — сказала она и со щелчком исчезла.

Я повесила трубку, отложила ручку и положила голову на стол. Какая я идиотка. Таша должна была знать, что я не хочу ее видеть, но у меня не хватило смелости это сказать.

Она меня выручила пару месяцев назад и, хотя я вернула деньги, я до сих пор чувствовала, что должна ей.

Может быть, я ее вежливо выслушаю, прежде чем отвергнуть ее предложение. У меня действительно есть другая работа в процессе. Я должна обеспечить две явки в суд для показаний под присягой в гражданском деле для адвоката со второго этажа в нашем здании.

Днем я вышла и потратила тридцать пять баксов (плюс чаевые) на приличную салонную стрижку. Обычно я использую маникюрные ножницы для своей непослушной шевелюры каждые шесть недель. Моя техника состоит в отстригании любой пряди волос, которая торчит. Должно быть, я чувствовала себя неуверенно, потому что обычно мне не приходит в голову платить деньги за то, что я прекрасно делаю сама. Конечно, мне говорили, что моя прическа выглядит как щенячья задница, но что в этом плохого?

Утро 8 января неизбежно наступило, и я нарезала по велосипедной дорожке, как будто за мной неслась стая собак. Обычно я использую пробежку, чтобы окончательно проснуться, обращаю внимание на погоду и на встречные формы жизни на берегу.

В это утро я была деловой, суровой, почти злобной в энергии, которую вкладывала в бег.

После пробежки, проделав утренние процедуры, я не пошла в офис, а осталась дома. Оплатила несколько счетов, навела порядок на столе, сунула белье в стиральную машину и поговорила немного со своим домохозяином Генри Питтсом, пока поедала его три свежеиспеченные булочки. Не то чтобы я нервничала.

Как обычно, когда вы ждете чего-то неприятного, кажется что стрелки часов прыгают сразу на десять минут. В следующий момент я стояла у зеркала в ванной, накладывая уцененную косметику, переживая вместе с Элвисом, который пел «It's now or never». Песня напомнила мне мои дни в старших классах, не самое приятное воспоминание, но все же забавное.

В те дни я знала о макияже не больше, чем сейчас.

Пришли мысли о новом наряде, но тут я провела черту, натянув обычные джинсы, водолазку, твидовый пиджак и ботинки. У меня есть платье, но я не хотела трепать его ради подобного события. Посмотрела на часы. 11.55. «У Эмили» недалеко, пять минут пешком.

Если повезет, меня собьет грузовик при переходе улицы.

Когда я пришла, почти все столики были заняты. В Санта — Терезе пляжные рестораны, в основном, зарабатывают в летний туристский сезон, когда мотели и дешевые гостиницы на берегу заполнены до отказа. После Дня Труда (первый понедельник сентября, прим. перев.) толпы уменьшаются до тех пор, пока город снова не принадлежит его жителям.