Открываются двери — совсем тихо. В нашей стране правосудие бесшумно. Шаг, еще. Лео не увидел, а почувствовал, что охрана, всю дорогу нависавшая над ним, замешкалась, отстала. Руку под робу! Никто не мешает. Значит, следователь не солгал. Лео не зря повсрил ему; простое, славное лицо, обычный парень с мозолистыми руками, таким всегда завидовал сам Лео. А вот и они. Ну, здравствуйте, дон Леопольдо. Привет, Моника. Ну! Нет, пока рано. Со скамьи будет удобней. Лео посмотрел на судей. Судьи как судьи. Алые мантии, благородные седины. На столе — колокольчик и графин. А над креслами, на стене, в рамкаx…

И все! И ни премии, ни квички для Пуппи… Вместо всей радости частичное расчленение, спасибо хоть на составные не расквалифицировали. Гражданин Миленин Л.С. расторг контракт и уехал в Сочи. Нет, я уговаривал, умолял, себя унизив, в конечностях у него валялся. Шиш с маслом! Расторг и уехал. Да как еще орал! Ни к каким доводам не прислушивался… Поскорей бы мне счлениться обратно, все отложу, найду консультанта по земной психологии, и он у меня перенасытится отрицательными эмоциями. Абсолютно бесплатно! Нет, ну какая рыкля: о главном не подумал. А я-то, дурак, Леониду Сергеевичу — помилуйте, в чем дело? А он мне: портреты, портреты!.. А что портреты! Что он, Че Гевару с Хемингуэем первый раз в жизни увидел?!