Разве можно было предполагать, что здесь, на вершине горы, будет такое скопище народа! Люди сидели в тени стен и деревьев, толпились возле высившейся в стороне часовни. Длинная очередь тянулась к святому источнику. Безрукие, хромые на костылях и деревяшках, слепые с протянутыми вперед руками, матери с плачущими младенцами на руках.

Два монаха, поочередно черпая из отверстия в скале, разливали воду в подставленные бутылки, пузырьки, фляги. Стоявший на возвышении поднос на глазах заполнялся медяками. Сняв шапки, люди крестились, со слезами пили воду, ждали чуда.

— А это ли не чудо? — обращаясь к окружающим, воскликнул старик, сидевший неподалеку от мальчиков. — На вершине горы животворный источник столетиями утоляет жажду, рабов божьих исцеляет и, сколько ни черпай, не убывает ни на каплю.

Окружающие согласно кивали, истово крестились. Федя позвал Аджина:

— Пойдем отсюда, что-то это место смахивает на базар.

Чтобы добраться до основных крепостных сооружений, ребятам пришлось преодолеть беспорядочное нагромождение камней: они словно были призваны охранять от гомона паломников покой величественной, молчаливой цитадели. Остатки стен и башен громоздились, подпираемые скалами. Отовсюду из руин тянулись к небу деревца фиги и благородного лавра; из трещин и проломов, вцепясь в них когтистыми корнями, свисали побеги плюща; изумрудной стежкой пробивалась по швам между камнями трава. Тишина нарушалась лишь пением цикад. Великий всепобеждающий покой пришел на смену бурным событиям прошлого, свидетелями которого были эти стены.

У Феди загорелись глаза: здесь и на самом деле может случиться что-нибудь необычайное, чудесное! В таком-то месте!

Аджин, как оказалось, тоже был здесь впервые.

Они долго лазали среди развалин: обследовали многочисленные помещения крепости, прошли по узким переходам, заглянули во все башни. Дверные проемы в крепости были до того низкими, что Федя раза два стукнулся головой о верхний свод.

Пройдя цитадель насквозь с юга на север, приятели оказались на площадке, окруженной с трех сторон полуразвалившимися строениями; с северной стороны ее замыкал лишь невысокий парапет. Федя первый перегнулся через него. В тот же миг по спине его пробежал холодок, и он отпрянул назад: сразу за парапетом уходила вниз бездонная пропасть. За безопасность с этой стороны осажденные в крепости могли быть спокойны.

Аджин вдруг ойкнул, и Федя, проследив за его взглядом, увидел в одной из стен нишу. В ней высилась груда человеческих костей, венчаемая тремя черепами. Над нишей были высечены стихи.

Федя прочел вслух:

— Идем-ка туда, где повеселее, — предложил Федя, не глядя на черепа. И они быстрым шагом отошли подальше от стены.

Из всех башен хорошо сохранилась только одна — квадратная, самая высокая. Три ее этажа соединялись крутыми каменными лестницами; узкие окна выходили на четыре стороны света, позволяя обозревать все подступы к цитадели. Сюда для отдыха они и забрались. Уселись в проломе окна, свесив ноги наружу.

Солнце уже прошло половину своего пути, и небо обдавало зноем. Неподвижность, мертвая тишина царили в развалинах и в зарослях, обступающих крепость. Со стороны монастырского подворья, где были паломники, тоже не доносилось ни звука.

— Эх, — вздохнул Федя, — наверняка где-нибудь здесь клад запрятан: уж если черепа есть, то и клад рядом ищи…

— Какой клад? — не понял Аджин.

— Что, не знаешь, какие клады бывают? Ну, деньги там… или золото.

— Тогда давай найдем! Юсуф завтра в Сухум поедет, — дадим денег, пусть конфет, халвы привезет.

— Чудак-человек! Халвы, конфет… — Федя усмехнулся. — Если найдешь эдакий пузатый кувшинчик, набитый золотыми монетами, так весь сухумский базар можно купить, да еще останется.

Аджин недоверчиво взглянул на приятеля, поцокал языком. Потом спросил:

— А ты знаешь, как искать этот… клад?

— Знаю… — ответил Федя, но уже не так уверенно.

— Тогда скажи как, дорогой!

— Ну вот, например… Видишь то дерево? — Федя указал на огромный дуб, засохший от старости.

— Вижу…

— Надо встать под деревом, отыскать на нем самый большой сук и сделать тринадцать шагов в ту сторону, куда он указывает… Потом с закрытыми глазами повернуться несколько раз на одном месте и подбросить камень. Где он упадет, там и копай.

Аджин загорелся:

— Давай так сделаем!

— В другой раз как-нибудь. Лопаты-то нет: копать глубоко надо. Думаешь, так себе, присыпали землей, да и все? И копать надо не днем, а ночью.

Аджин озадаченно посмотрел на друга:

— А это зачем?

— Так уж водится… Хотел бы я знать, что ты будешь делать, когда у тебя в кармане окажется сто тысяч.

— Если бы деньги нашли, я бы коня у князя Цанба купил, ружье бы купил, саблю.

— А дальше что? Ездил бы по городу и коня своего показывал?

— Зачем, я абреком бы стал: богатых бы грабил, деньги бедным отдавал бы…

— Скоро у нас бедных и так не будет, — уверенно сказал Федя. — А я знаешь, что бы на эти деньги сделал? Купил бы оружия, коней, собрал бы отряд из таких, как мы, и в Персию или Турцию подался. Подняли бы восстание против тамошних богатеев, начали бы гражданскую войну… Вот это жизнь! Так или нет?

— Правильно, дорогой! Я твоим помощником буду!

Федя мечтательно улыбнулся, хлопнул Аджина по плечу:

— Потерпи, друг, наше от нас не уйдет. Дай время, и я что-нибудь придумаю. А пока пошли домой.

Чтобы выйти из крепости, мальчикам пришлось снова миновать дворик над пропастью. Федя вдруг остановился.

— Смотри-ка, — он указал на парапет. На нем стояли три большие глиняные, дочерна закоптелые плошки.

— Что за чертовщина! Час назад здесь ничего не было.

— Верно! Я тоже помню.

Кому и зачем понадобились они здесь? Аджин, суеверный, как все жители Нового Света, первый нашел объяснение:

— Здесь дело рук нечистого. Уйдем скорее.

Федя рассмеялся:

— Вон тебя куда понесло!

Впрочем, он тотчас же смолк; оба приятеля, как по команде, огляделись вокруг. Значит, пока они сидели в башне, здесь кто-то побывал. Не отставая друг от друга, мальчики обошли все прилегающие к дворику строения, обследовали каждый уголок. Но следов пребывания человека больше не нашли. Когда вернулись на площадку, Аджин предложил:

— Давай столкнем их в пропасть.

— Нет, придем в другой раз и посмотрим, что дальше будет.

Чтобы сократить обратный путь, ребята прошли прямиком через лес и вышли на дорогу, минуя подворье. Спуск прошел куда быстрее, чем подъем, временами они бежали под гору. Когда перешли мостик через Монашку, Аджин предложил:

— Давай к монастырю свернем, я место одно знаю, фейхоа можно нарвать.

Федя впервые слышал это слово.

— Ну, фрукты такие есть, самые сладкие, — пояснил Аджин. Через несколько минут они оказались у монастырской стены.

У того места, где Аджин не раз уже проникал в сад, на стене маячила темная фигура.

— О, сын злого духа! — ругнулся Аджин. — Что ему там надо?

Когда подошли ближе, оказалось, что это мальчик. Он сидел, обняв ноги так, что колени почти касались подбородка. Одетый в черную рясу и скуфейку, он походил на нахохлившегося галчонка.

— Эй ты, монах в синих штанах! — крикнул Аджин. Мальчик на стене невольно опустил глаза, словно хотел увидеть цвет своих штанов, но ряса скрывала его ноги, и даже носки ботинок не выглядывали из-под нее. В своем одеянии он больше походил на девочку. Да и лицо было как у девочки: большеглазое, с припухшими губами; волнистые светлые пряди волос спускались на плечи.