- Представляю, как непросто научиться играть на виолончели...

- Да, приходилось брать консультации, работать с самоучителем. Вначале я даже использовал виолончель как бас-гитару - настолько труден был процесс "вхождения" в новый инструмент'. И вот в начале 80-х годов я показал свои опыты в Ленинграде. Оказалось, что я в "русле", что многие уже играют такую му­зыку. Я оказался в кругу таких людей, как Гребенщиков, Курехин, трио Ганелина, А. Вапиров. Через пять лет - все эти люди стали "звездами". Таким вот обра­зом я стал тем, кем стал.

- Обычно, когда говорят об искусстве, упоминают об основоположниках того или иного явления. Кого из музыкантов ты мог бы назвать в качестве своих учи­телей?

- Когда интересуешься этим у других музыкантов, оказывается, что все мы прошли одинаковый путь. Тот же Боря Гребенщиков как-то нарисовал все ту же схему. Она давно и всем известна. По восходящей она выглядит так: "Битлз", "Роллинг Стоунз", Д. Хендрикс, "Джетро Талл", "Эмерсон, Лейк и Палмер", "Кинг Кримсон", "Йес". Дальше начинается волна джаз-рока - "Махавишну ор­кестра", "Уэза Рипот". Потом переход на джазовых музыкантов - Д. Колтрейн, О. Коулмен. Кто-то остановился на арт-роке, кто-то вышел на свой путь, напри­мер Гребенщиков, кто-то вышел на соц-арт, как Курехин. Кто-то пошел в сторо­ну серьезной музыки - это, наверное, я. (Улыбается).

- Кто-то не дошел даже до "Битлз" и там и остался. Ну, а живопись? Она у тебя развивалась параллельно музыке?

- Совершенно параллельно. После института я много лет работал художни­ком-оформителем и дома пробовал силы в абстрактной живописи. Позже выяс­нилось, что русская живопись имеет богатые традиции, есть свои первопроход­цы, и мое творчество можно рассматривать как часть этого направления. К тому же, оказалось, что я не один - в Москве, Ленинграде огромное количество худож­ников-авангардистов. Мне кажется, удалось выработать свой стиль, свою мане­ру - что-то близкое к абстрактному экспрессионизму, лирическому абстракцио­низму. В 1987 году удалось организовать первую персональную выставку в Смо­ленске.

- В Смоленске много людей близких тебе по духу?

- В целом, мне кажется, наш город довольно консервативный, новаторов ма­ловато. По-моему, здесь всегда было тихо и спокойно. По крайней мере, худож­ники в основном крайне традиционные и консервативные. В творческом плане мне в Смоленске всегда было узко, тесно...

- Позволь с тобой не согласиться. Может быть, в сравнении с Москвой и Петербургом мы консерваторы. Но по сравнению с Тверью, Брянском, Новгоро­дом и другими наш город явно в авангарде. И тот факт, что у тебя здесь много последователей - Кулемин, Мельников, Юденич, Петренко - этому лишнее доказательство. Можешь ты еще кого-то выделить с точки зрения незаурядности?

- Ты прав. Действительно, многие музыканты, побывавшие в нашем городе, отмечают его прогрессивность даже по тому, что в залах собирается довольно большое для таких городов количество зрителей. Безусловно, есть большие куль­турные традиции. Взять те же концерты Рихтера. Среди живописцев я бы выделил Всеволода Лисинова - очень хорошего художника. Очень нравится мне сим­фонический оркестр Д. Русишвили. Приятно, что он так прогрессирует в после­днее время. Значительное явление - оркестр Дубровского, но на его концертах я давно уже не был.

- Чувствуешь ли ты как художник какие-либо изменения в отношениях со зрителями и слушателями? Лучше или хуже сейчас, чем было раньше?

- Раньше наши концерты и выставки воспринимались как форма социального протеста, и зрителей были сотни. Сейчас их меньше. Но качественно уровень публики вырос значительно. Приходят только те, кому это действительно инте­ресно. То есть подход к искусству стал более узким, профессиональным. В связи с этим в Смоленске явная потребность в институте менеджеров. В музыкальном плане у меня уже есть свой менеджер в Москве, который занимается организаци­ей концертов в стране и за рубежом.

- А как организуются концерты в Смоленске, кто тебе помогает?

- Поскольку я живу в городе давно, рассчитывать приходится в основном на личные связи, знакомства. Некоторое время помогал Гуманитарный фонд - орга­низация для содействия творческим людям. Ряд концертов и выставок мы орга­низовали с помощью Дома молодежи. Всегда очень внимательно, с большим уча­стием относится к нам областная филармония в лице ее директора В. М. Михненкова. В филармонии прошли несколько камерных концертов с участием хоро­ших зарубежных музыкантов. Совсем недавно в начале апреля там прошел инте­ресный творческий вечер в честь юбилея клуба КЭПНОС. Было много интересных выступлений музыкантов, поэтов, литераторов (А. Голубев, Э. Кулемин, С. Синяков, О. Разумовский), что начисто опровергает миф о том, что авангардное искусство в нашем городе начинает умирать. Но в идеале, конечно, хотелось бы иметь какое-то постоянное место, лучше всего небольшой клуб-кафе. Пока это мечта.

- Расскажи немного о своей семье. Я знаю, она тоже тесно связана с искусст­вом.

- Жена, Наташа - переводчик. Последняя ее работа - это перевод книги Бори­са Виана "Сумятица в Анденах". Кстати, эту книгу художественно оформлял я. Она будет выпущена в смоленском издательстве "ТОК" А. Иванова. В этом из­дательстве я участвовал в оформлении еще нескольких книг, в том числе книги Р. Брэдбери. Сын - актер Смоленского камерного театра. Там он создает рок-группу и тоже, как когда-то я, поет песню "Дом восходящего солнца". Правда, он не рисует в отличие от меня.

- А в авангард его пока не тянет?

- Ты знаешь, он в детстве столько всего насмотрелся, что у него, наверное, выработался иммунитет на эти вещи. (Смеется).

- Желаем тебе, Владислав, успехов в предстоящих гастролях по Германии и надеемся на множество встреч в залах Смоленска.

P.S. По просьбе "Тектоники" В. Макаров примет участие в подготовке сле­дующих выпусков нашего клуба.

С. Горцев, ("Тектоника", №-4, апрель 1994).

"Партизан новоджазовой сцены" - Влад Макаров.

Это интервью мы анонсировали в прошлом выпуске "Тектоники". Беседа на­шего корреспондента с Женей БАРАНОВЫМ состоялась 19 октября. Женя пред­ставлял группу "Сабвей", достаточно широко известную в узких кругах смоленс­ких любителей "живой музыки", а также праздной молодежи.

- Возможно, читателям и поклонникам будет интересно узнать, где, когда и как возник "Сабвей"?

ЕВГЕНИЙ: Первый раз я взял в руки гитару примерно четыре года назад. Я слушал "Битлз" и проникся. Затем в 1991 году возник "Сабвей". Мы играли в Доме пионеров. Правда, с тех пор состав несколько раз менялся. Из самого первого остался один я. Тогда мы играли рокабилли с уклоном в бит.

- Сейчас у вас опять наметились изменения?

Е.: Да, новый басист и новый барабанщик. Из предыдущего состава оста­лось практически два человека. Я и Дима. Собственно, на сегодняшний день мы и есть основной состав "Сабвея".

- С новыми людьми вы будете играть какую-то другую музыку, делать дру­гую программу?

Е.: Вряд ли что-то сильно изменится, нужно, чтобы в новом составе притер­лись старые вещи, а дальше будет видно. В любом случае от блюза и рок-н-ролла мы не уйдем.

- Для музыкантов в Смоленске всегда больная тема - место для репетиций.

Е.: Сейчас нашли хорошую базу. Есть куда гитары подключить. До после­днего времени репетировали либо в каптерках каких-нибудь, либо на кухне. В акустическом варианте, естественно. "Анплагд по-русски" называется.

- Женя, ты как-то представляешь себе жизнь музыканта, играющего рок-н-ролл в идеале?

Е.: 22-го концерт в "Юбилейном". Хотелось, чтобы с аппаратом было все в порядке.