- Нет, постойте, — остановил их Иван. — Сначала пойду я. Надо проверить, нет ли там засады. Выходите только когда вас позову.

 - А если не позовешь?

 - Н–ну… — Иванушка на мгновение задумался над поставленным вопросом и, вздохнув, развел руками: — Лучше будет, если я вас позову.

 - Да никого там нет, — махнул своим мешком чародей. — Следующая беда будет не раньше, чем через день.

 - Ты не можешь полагаться на «авось»! Нашей экспедиции нужен волшебник!

 - Ну, ладно… Только давай быстрей, — слегка польщенный маг прислонился к стене и приготовился ждать. — А то я уже не помню, как небо–то выглядит. Не знаю, как тебе, а мне этих пещер до конца жизни хватило.

 Как Иван ни старался прищуриться, тусклый пасмурный закат резанул по отвыкшим глазам как бритва.

 Он зажмурился, прикрыл глаза рукой, потер их и снова сделал попытку открыть.

 Теперь было немного лучше.

 Он оторвался от стены, медленно ступая, с оружием наготове, вышел из пещеры и осмотрелся, с удовольствием вдыхая чистый холодный ветер.

 Как и на той стороне прохода, тут от пещеры вела заросшая травой и молодыми деревцами дорога, похожая теперь больше на забытую тропку. Пологие склоны горы, на которой они очутились, поросли невысоким кривоватым редким лесом, что придавало горе вид неопрятный и неуютный. Зато впереди, справа и слева, насколько хватало глаз, кругом, одна из другой, прорастали уже другие, чистопородные горы — гордость своего племени: пониже — ровные, основательные, укутанные в хвойные леса, как боярин в шубу, и повыше — осыпанные снегом и с лысыми, убеленными ледниками макушками, преисполненные чувства собственного достоинства.

 Слева от него из вечернего сумрака выставлялась безлесная гора с раздвоенной вершиной.

 «Может, удастся найти ее на карте?» — пришла в голову Ивану идея, и он повернулся, чтобы позвать Агафона и старика и вздрогнул от неожиданности.

 Прямо на него, с расстояния в несколько сантиметров, смотрели мертвые немигающие глаза.

 Пятнадцать пар мертвых немигающих глаз, если быть точным.

 И одна циничная, наглая и жестокая живая пара, слегка прищуривавшаяся от колючего ледяного ветра, чуть поодаль.

 Черная стена тел ощетинилась железом и зашевелилась.

 Круг вокруг него замкнулся.

 - Вы… Я тут… вы корову мою не видали? — сглотнув сухим ртом и сделав большие невинные глаза, поинтересовался он у сержанта беды. — Серую. В желтых пятнах. Корову. Потерялась.

 Было сто шансов из ста, что ему не поверят. Но попытаться стоило.

 - Корову, — неприятно улыбнулся сержант. — Наверное, ты хочешь сказать, что ты пастух.

 - П–пастух, — подтвердил Иванушка и для убедительности провел руками по своей одежде. — Из деревни.

 - Оружие брось, — посоветовал ему сержант.

 Иванушка взглянул ему в глаза и понял: если он сейчас хотя бы пошевелит мечом, его убьют. Если он сдастся, не исключено, что его тоже убьют. Но потом. И ради этого расстояния между «сейчас» и «потом», в несколько дней, или даже пусть в несколько часов стоило жить и стоило надеяться.

 Он не мог погибнуть просто так.

 На лбу выступила испарина.

 «Интересно, как может на такой холодине быть так жарко?» — пришла и быстро прошмыгнула дальше удивленная мысль.

 Негнущиеся пальцы усилием воли были разжаты, и меч упал ему под ноги.

 Сержант, разглядев, что за меч был в руках его добычи, злобно покривился:

 - А этим ты от волков отбиваешься, урод?

 - И от волков тоже, — уточнил Иван. — А вы кого здесь ищете?

 - Смотрите, ребята, он не знает, кого мы ищем! — расхохотался сержант смехом человека, которому в карман только что упали сто золотых, взмахами рук призывая своих солдат поддержать его веселье. — Он не догадывается!

 - Но я не тот, кто вам нужен! Пропустите меня! — и он решительно шагнул в сторону от пещеры, прямо на шестоперы умрунов. Но стена не дрогнула и не расступилась.

 - Шестой, Седьмой и Восьмой — свяжите его, — небрежно махнул рукой сержант.

 Три пары холодных, но не от ветра, рук — их леденящий холод пронизывал до костей даже сквозь теплую одежду — схватили Иванушку и повалили на землю.

 - Стойте!!! — резкий выкрик перекрыл даже шум завязавшейся потасовки.

 Из пещеры отважно, как перепелка, защищающая свое гнездо от лисицы, выскочил чародей — бледный, взъерошенный, запыхавшийся. — Не трогайте его! Агафон — это я! Я!..

 Такое заявление, казалось, удивило даже бесстрастных умрунов.

 Купавшегося же еще мгновение назад в торжестве сержанта оно повергло в шок.

 Физиономия его вытянулась, глаза сначала вытаращились, потом захлопали, потом снова выкатились:

 - Ну, и что?

 - Хватайте меня!

 Оказалось, что то, что только что гостило на широкой небритой сержантской морде, еще не является крайней степенью изумления.

 - Зачем???

 Сторонний наблюдатель мог бы сейчас подумать, что удивление — болезнь заразная.

 - Как — зачем??? Я — Агафон! Студент высшей школы магии!.. — вытаращились непроизвольно уже очи волшебника.

 - Н–не думаю, что это является преступлением, — осторожно пожал плечами сержант. — Ступай себе мимо, студент Агафон, и благословляй свой счастливый час рождения. Ты нам не нужен. Пока.

 - Но… как?.. Как не нужен?.. Зачем… за кем… кого… тогда…

 - Мы уже схватили, кого нам надо, студент, — кажется, сержант начинал терять терпение. — Вали отсюда, покуда цел. Не раздражай меня, пока я добрый.

 - Но это… Вы знаете, кто это?

 - Да. Это — Иван, брат лукоморского царя. Наконец–то.

 И, обращаясь уже к умрунам:

 - Ну, все? Чего вы там так долго возитесь?

 - Он не хочет, командир.

 - Кто бы мог подумать! — фыркнул сержант.

 И тут грянул фейерверк.

 Синие, красные, белые и зеленые звезды, змейки и искорки вырвались из рук Агафона и накрыли беду и Иванушку разноцветным одеялом.

 Потом налетел порыв ветра, разметал огоньки, швырнул в людей и нелюдей снегом и стих.

 Новый взмах руками — и огненный шар понесся прямо к ним, уменьшаясь на глазах — и до уже начавшего таять сугробика долетела только одна жалкая розовая искорка, с печальным пшиком тут же погасшая в грязном снегу.

 - Первый, Второй — схватите этого клоуна! — злобно ткнул пальцем в сторону снова бормочущего что–то себе под нос чародея сержант.

 - Не подходите!!! Не подходите!!! — угрожающе махал в их сторону руками волшебник, вспоминая и перепутывая новое заклинание. — Я ужасен!!!.. Я сейчас!..

 Но Первый и Второй дослушивать его не стали, а ухватили за руки, заломили их за спину и поволокли к командиру.

 Сержант довольно ухмыльнулся и хотел отвернулся, чтобы посмотреть, как там идут дела с царевичем, но сегодня, по–видимому, его гороскоп обещал ему вечер сюрпризов.

 - Эй, Агафон!.. Агафон!.. Ты куда понесся, как волк подкованный?.. — слабо, одышливо донеслось из пещеры. — Все пожитки на меня бросил!..

 - Что, еще один? — заржал сержант. — Тоже студент? Ну–ка, посмотрим!

 И, как по заказу, освещаемая светом странного длинного факела, в проеме пещеры появилась тощая, сутулая фигурка старика с двумя мешками через плечо.

 Свет факела слепил его, не позволяя разглядеть что–либо в откуда ни возьмись опустившейся на склон горы тьме, но порыв ветра — уже настоящего, не магического — ударил ему в лицо, донося запахи леса, травы, зверей и…

 Низкий, утробный рев огласил враз замершие окрестности.

 Огромное, в полтора человеческих роста, косматое чудовище подняло отвратительно–клыкастую морду к луне, коротко взвыло и кинулось на умрунов, взрывая дерн двадцатисантиметровыми когтями. Подобно двум маленьким лунам, только что надумавшим стать сверхновыми, ненавистью горели его сузившиеся глаза.

 Первой жертвой монстра пал сержант, не успевший ни выхватить меч, ни дать команду своим солдатам.

 Не задерживаясь над тем, что от него осталось, чудовище кинулось на умрунов, и ожидала их доля ужасная, но недолгая.