Она знала, что “Пёс войны” не вернётся. Даже в таком израненном состоянии, как у неё, и замедленная тяжёлыми повреждениями, она увидит его мёртвым, если тот покажется ещё раз.

“Потомок” ждал. Показались тонкие ручейки прихожан, передвигаясь на транспортёрах или шагая пешком, безопасно продолжая путь, пока полубог стоял, надзирая за ними.

И здесь она и останется. Она повернулась на шарнирной талии, наблюдая, наблюдая. От её движения разносился промышленный гром. Всё скрывал туман.

Затем сигнал. Один из братьев звал её. “Чёрное Небо”! Один из её самых благородных сородичей. У неё осталось там мало родственников.

“Чёрное Небо”! Я иду.

– Мой принцепс? – спросил один из членов экипажа, повернувшись на переднем троне. – Сообщение от трибуна. “Ильмарий Нов” был единственным титаном, охранявшим эвакуацию Объединителей в этом районе.

Принцепс Нишоме Альварек впервые открыла глаза за бесчисленные часы:

– Ра хочет, чтобы мы остались?

– Да, мой принцепс.

– Скажите Ра, что, к сожалению, мы не можем выполнить его просьбу. Скажите ему, что мы получили сообщение от “Чёрного Неба”. Он в беде. Если нам суждено умереть здесь, модератус, то мы сделаем всё, чтобы спасти как можно больше наших братьев и сестёр. “Чёрное Небо” зовёт, – решительно сказала она. – Мы идём на помощь.

“Потомок” пошёл. Один из фантомов танцевал перед ней – одно из существ, которые заставляли экипаж нервно вздрагивать и ранили глаза решивших посмотреть, но не существовавшее для приборов. Крылатое и пернатое, напоминавшее пародию на вытянутого гуманоидного ворона-падальщика. Чудовище сотрясало воздух большими синими крыльями, изрыгая синее пламя на пехоту внизу.

Она искромсала его огнём из турели, повергнув обугленный скелет на землю. Шагая, она видела титанов в тумане. Их сгорбленные силуэты указывали на размеры и тип, а также на боевое снаряжение столь же безошибочно, как любое показание сканеров. В этой части города туман был тоньше.

“Чёрное Небо” противостоял один двум врагам. Дым поднимался из его корпуса, серея в вездесущем золотом тумане. “Разбойник” неуклюже отступал, пятясь по широкому мосту над пропастью золотого небытия. Другие титаны преследовали его, перемещаясь между куполами и башнями. Один “Пёс войны”. Один “Владыка войны”. Охотничья группа, как первобытный король и его верный пёс.

Она узнала взволнованный бормочущий код меньшего титана, это была та же самая неразборчивая чепуха “Пса войны”, который сбежал от неё. Всё ясно. Отправить одинокого титана-разведчика вперёд, чтобы вынудить добычу начать преследование, было вполне распространённой тактикой.

“Потомок” занял позицию в конце моста, подняв руки-оружие на массивной гидравлике. Увидев её, вражеские титаны остановились на противоположной стороне пропасти. Она почувствовала, как соскальзывают их прицелы, сброшенные туманом. Она услышала потоки их раздражённого кода и безошибочно узнала разочарование. Её дальние системы прицеливания отказывались фиксироваться с первого дня появления в этом мире.

Нельзя позволить им пересечь мост. “Владыка войны” устроит неописуемое опустошение среди эвакуировавшихся Механикум. Но раненая и опустошённая она знала, что её шансы на выживание были крайне малы. Даже с “Чёрным Небом” это будет два тяжелораненых титана Игнатум против двух свежих противников.

< Отступайте, > произнесла она на коде повреждённому “Чёрному Небу”. < Отходите к эвакуационной зоне. Живите! Выживите, чтобы снова сражаться на поверхности Марса! Я займусь этими отступниками. >

Да будет так. “Потомок” примет здесь свой последний бой.

Самое сердце Великой Работы. Столь же прекрасное, как и любое другое, и намного прекрасней большинства.

Ракеты пролетали мимо отступавшего “Разбойника”, оставляя дымные следы в тумане. Их выпустили поспешно и без захвата цели, поэтому у них было крайне мало шансов попасть на таком расстоянии. Ни одна из них даже не задела пустотные щиты “Чёрного Неба”.

< Убежище, > произнёс “Разбойник”, перейдя мост. В его коде чувствовалось сильное облегчение, что он выживет и стыд из-за вынужденного отступления. С презрением он вдавил брошенного “Носорога” в проспект из призрачной кости. Ещё один штрих обломков посреди картины опустошения. Перед их появлением некрополь ксеносов представлял собой одну лишь гладкую мерцавшую кость. Теперь он превратился в кладбище бесчисленной техники и непогребённых трупов. Они покрывали дороги и мосты, и казались тёмными полосами между зданий из бледной кости.

< Убежище, > подтвердил “Потомок”. “Чёрное Небо” медленно повернул прочь, направляясь к спасению.

С той стороны пропасти начал приближаться первый из вражеских титанов. “Владыка войны” не был повреждён, его покатая и чешуйчатая броня являлась типичной для титанов мира-кузни Омадан. На покрытой шрамами ладони виднелась открытая рука – символ кузни – и рунические нацарапанные письмена на неизвестном языке, который “Потомок” не мог обработать.

Бежавший вприпрыжку “Пёс войны” обогнал своего медленного собрата, его горб покачивался, а руки-орудия были подняты. Он пересёк мост намного быстрее, и “Потомок” заметил разодранные следы от силового кулака, выдавленные вдоль спины второго врага.

Ты умрёшь первым.

Её судьба была остаться здесь, но смерть она выберет сама. С гидравлической величественностью “Потомок Бдительного Света” встретил последний вызов рёвом военных горнов.

Архимандрит поднял кулак. Гидравлические пальцы военной машины едва чувствовали схваченного и активно сопротивлявшегося мятежного легионера. Два болта врезались в толстую дюрабонтовую лицевую броню, на долю секунды заставив изображение посереть. Боеприпасы закончились, и космический десантник швырнул пистолет с такой силой, что сломал бы человеку позвоночник. Оружие ударилось о лицевую панель архимандрита, и причинило не больше вреда, чем ласковое поглаживание.

Машина начала давить, медленно сжимая кулак. Фиолетовая броня смялась, затем сломалась, затем из плоти сквозь разрушенный керамит потекла кровь. Кости треснули и раскрошились. Воин закричал только когда его туловище и бёдра превратились в осколки костей и искорёженного мяса, едва скреплённые слоем металла. То, что от него осталось вообще больше не напоминало человека.

– Ты мне надоел, – сказал архимандрит космическому десантнику. Выронив искалеченное месиво на землю, он заставил воина замолчать, раздавив когтистой ногой.

Для ненастроенных и неподготовленных чувств эвакуация выглядела почти неотличимой от остальной осады. Взаимное перемалывание противоборствующих сторон по всему городу шло своим чередом. Только в катакомбах можно было увидеть наглядные доказательства отступления, пока адепты Механикум первой волны уходили в туманные туннели. С ними шли военные сервиторы. Тщательно просчитанное количество, искусный исход вместе с настоящей эвакуацией, рассредоточенный почти на грани скрытности. Архимандрит контролировал второе рассредоточение с той же точностью, что организовал первое.

Тяжёлый цепной меч обрушился коленное сочленение машины, разновидность жестокого оружия, которое легко прижилось в самых грубых легионах, способное разодрать бронированного человека пополам. Искры дугой ударили из места, где быстро вращавшиеся зубья встретились с марсианским металлом. Архимандрит даже не успел убить нападавшего. Пожиратель Миров в красном доспехе рухнул без головы от взмаха копья кустодия.

Машина, экзекутор-принцип сил Марсианских Механикум в паутине, исполняла свою роль с расчётливым рвением. В жизни в плоти он ковал оружие, вселяя дух и цель перед отправкой на священную войну. Теперь он сам стал оружием. С каждым убийством магос-домина Иеронима из ордо Редуктор немного умирала внутри собственного разума. Она охотно подчинилась размышлениям и математическим процессам уничтожения её врагов.